anlazz

Яна Завацкая – Синяя Ворона – недавно опубликовала пост, в котором затронула очень интересную проблему. Пост назывался «Что такое научная фантастика?», и был посвящен, понятное дело, указанной области литературы. Однако на самом деле поднятые в нем вопросы намного выходят за чисто литературную область – затрагивая самые неожиданные вещи. Впрочем, об этом будет сказано чуть ниже, тут же стоит указать на то, что в данном посте Яна высказала довольно неожиданную мысль. А именно, то, что «…На мой взгляд НФ - это то, что заменило нам философию…»  Подобная идея действительно звучит, как минимум, необычно. В том смысле, что, конечно, тот факт, что в России литература играет (а точнее, играла) роль общественно-политической мысли – «поэт в России больше, чем поэт» – известен давно. Но соотносить это принято исключительно с «большой литературой», причем желательно классической. (А тут фантастика – типичный развлекательный жанр, находящийся по общепринятому мнению где-то рядом с любовным романом и детективом.) Ну и то, что указанное явление Завацкая относит не только к Богоспасаемой – а распространяет на всю мировую фантастическую литературу, включая «Гарри Поттера» - так же выглядит весьма спорным.

Однако в последнее время «обычность» вообще выступает довольно странной категорией – в том смысле, что чем дальше, тем яснее становится, что к реальности она имеет довольно отдаленное отношение. (Собственно, у меня даже не каждый второй – а каждый первый пост посвящен указанной теме. То есть – ошибочности обыденного мышления.) Поэтому вряд ли может удивлять то, что подобное парадоксальное высказывание – о том, что фантастическая литература есть, прежде всего, область философии, т.е., область понимания мира, и что в этом плане она далеко обходит всю остальную литературу (особенно «большую») – вполне может оказаться гораздо более близким к реальности, нежели кажется на первый взгляд.

Однако для того, чтобы понять это, следует сделать отступление. (Причем, достаточно большое, занимающее почти целый пост. )И, прежде всего, вспомнить о том, что настоящее время выступает периодом обрушения привычных представлений не только, и не столько в плане литературы, сколько в плане вообще всей «общественно-политической сфере». Например, можно взять помянутую в прошлом моем посте глобализацию – которая еще лет десять назад выглядела, как естественный итог развития цивилизации. А сегодня покрылась глубокими трещинами под действием многочисленных «торговых войн» - открывающих дверь для еще более страшных войн неторговых. Или, скажем, идея о том, что научно-технический прогресс все время ускоряется, и вскоре человечество обретет невиданные возможности. (Например, физическое бессмертие или способность существовать исключительно в виртуальной реальности.) Подобные мысли кажутся «нормой» не знаю уже сколько лет – но в реальности оказывается, что жизнь «обычного человека» мало чем отличается от того, что было лет двадцать назад. (Когда появились последние «великие изменения» в виде компьютерных сетей и сотовой связи.) А сейчас даже в тех областях, которые еще недавно выглядели «заповедником прогресса» - вроде и информационных технологий – наметился глубокий застой.

Собственно, за пределами «медиасферы» - то есть, сообщений информационных агентств и прочих мастеров пиара – единственным реальным признаком прогресса выступает «довнедрение» и «вылизывание» тех разработок, которые были сделаны в прошлом. Впрочем нет – есть еще попытки «раскопок» некогда созданных, но так и не внедренных по тем или иным причинам технологий. Скажем, тех же ветряных установок, которые - если не упоминать ветряные мельницы – известнеы с 1930 годов, электромобилей, не знаю уж сколько раз пытавшихся быть запущенными в производство во время XX века, космических ракет, ведущих свою родословную прямиком с великой (безо всяких шуток) программы «Аполлон», и т.д. и т.п.. Все это, конечно, очень хорошо – но на роль «кардинальных изменений» подходит слабо.

Но есть в нынешнем мире и явления, которые могут претендовать на звание последних. (В том смысле, что они меняют текущую реальность настолько, что ее после этих изменений оказывается трудно соотносить с недавним прошлом.) ( Read more...Collapse )

Продолжим то, о чем шла речь в прошлом посте. Итак, основой «второй глобализации» выступило ни что иное, нежели существование СССР. В принципе, об этом уже было сказано немало – однако все равно стоит еще раз обратить внимание на подобную особенность. Просто потому, что она является ключевой для всей современной социодинамики в глобальном аспекте. (То есть – для понимания того, как идут межгосударственные отношения и к чему они идут.) На самом деле, тут все просто: как уже говорилось, после Второй Мировой войны мир оказался «разделенным надвое». (На «старую», капиталистическую часть, и на новую, социалистическую.) И именно указанное разделение парадоксальным образом стало основанием для… мирового единства. Конечно, ничего парадоксального тут нет – напротив, подобные вещи выступают нормой в нашем диалектическом мире – но для обыденного сознания они кажутся невозможными.

Именно поэтому имеет смысл еще раз сказать, что же произошло после Второй Мировой войны. А произошло тогда вот что: тот факт, что СССР не только смог победить самую мощную армию в истории, но и получил после этого «свою зону влияния» в виде «стран народной демократии», привел капиталистов в состояние, близкое к ужасу. На самом деле, даже в довоенное время страх перед угрозой «экспорта Революции» был немаленький – что, в конечном итоге, стало одним из факторов, обеспечившим поддержку Гитлера. (В реальности, конечно, только антикоммунизмом эта поддержка на исчерпывалась – практически каждый из акторов мировой политики хотел от Третьего Рейха чего-то своего – но определенную роль он сыграл.) Тем не менее, до войны существовала огромная надежда, что с Советским Союзом удастся легко покончить военным путем. Кстати, главную роль тут играли российские белоэмигранты, в ярких красках рисовавшие «колосса на глиняных ногах», который держится исключительно на государственном насилии, и будет разрушен практически сразу же после первых военных поражений «совдепа».

Когда же в реальности оказалось, что мощный направленный удар, по умолчанию сметающий любые войска – что являлось главным признаком блицкрига – не только не привел к «падению режима», но и запустил механизм наращивания военной и экономической мощи СССР, то наиболее умные из западных политических и экономических деятелей поняли, что имеют дело с чем-то иным, нежели пресловутая «страна гулагов и колхозов». Собственно, именно поэтому уже осень 1941 года началось выстраивание «союзнических отношений» со страной, на гибель которой еще недавно были такие надежды. (Ну, и разумеется, сравнение ситуации на «восточном фронте» с положением на «фронте западном» давало прекрасный материал на тему, кто, все-таки, является пресловутым «глиняным колоссом».) Тем более, что Гитлер совершенно очевидно показал, что он является не только антикоммунистом, но и германским империалистом, мечтающим реализовать практически те же идеи, что и Вильгельм тридцатью годами ранее.

Однако все понимали, что «антигитлеровская коалиция» - это лишь временное состояние. (Разумеется, под «всеми» подразумевается западная элита – народы стран-союзников считали русских своими «друзьями» достаточно искренне.) И что с «Красным гигантом» надо что-то делать. Именно поэтому уже в конце войны пошла разработка разнообразных «операций Немыслимое», а затем – и планов нападения на СССР с применением ядерного оружия. К счастью, все указанные «проекты» имели существенный недостаток – они не могли уничтожить нашу страну с первого удара. А значит, учитывая прекрасно сработавшую во Второй Мировой войне «сверхстабильность» политического режима и «сверхгибкость» советской экономики, у применяющих их государств оказывался существенный шанс повторить судьбу Третьего Рейха. Поэтому разумным западным политикам ничего не оставалось, как наблюдать расширение «зоны влияния» СССР, и включение в нее новых государств. (Вначале восточноевропейских, а потом – и азиатских, таких, как Китай или КНДР.)

Тем не менее, основной вывод – а именно, осознание того, что существует сила, выходящая за рамки привычных представлений о «врагах», как экономических соперниках (то есть, того, что является нормой для империализма) – был сделан. В результате чего основные межгосударственные противоречия оказались на время отброшены ( Read more...Collapse )

Итак, глобализация. Еще недавно этот процесс казался настолько естественным, что любые сомнения в нем вызывали удивление. Как, вы не уверены в том, что свободное перемещение капиталов, товаров и людей является наилучшей ситуацией? Значит, вы ненормальны! Впрочем, нет – тех, кому указанная глобализация не нравилась, вполне хватало. Они даже название соответствующее получили: «антиглобалисты». Однако даже для указанной категории происходящее воспринималось, как исключительно закономерное и чуть ли не «природное» явление – на уровне стихийных бедствий. То есть, с ним можно было бороться и даже можно было избежать (если приложить определенные усилия) – хотя, судя по всему, эти самые «антиглобалисты» в большинстве своем не верили, что подобные усилия будут приложены, и их борьба выглядела, как сопротивление обреченных. Но, в любом случае, человечество будет к этой глобализации стремиться, ведь единственное «неглобалистское» состояние общества – это пресловутая Северная Корея. (Которая еще лет десять назад воспринималась, как наихудшая страна на Земле, где едят траву и ходят строем.)

Все же остальные страны, рано или поздно, но сольются в единую систему, в которой – в зависимости от взглядов рассматривающего – будет или невероятные возможности для свободной деятельности. (Коммерческой конечно – ибо любые попытки зажать коммерцию приводят к вышеуказанной КНДР, являющейся адом на Земле.) Или же установится некий «либеральный концлагерь» - впоследствии данное понятие трансформировалось в «цифровой концлагерь» - в котором большинство будет вечно обречено вкалывать на могущественные «транснациональные корпорации». Кстати, интересно, но даже в случае разрушения текущего мира – то есть, того, что принято именовать «постапокалиптикой» - положение о «единстве человечества» оставалось практически неизменным. То есть – данное положение понималось, как некое единое пространство, по которому передвигаются разнообразные банды и прочие группы выживших, ищущих, что бы сожрать…

Ну, и разумеется, о том, что в любом случае указанное будущее выглядело, как некий вариант не просто европейской, а англо-американской, а точнее – просто американской – цивилизации, наверное будет излишним. Последнее выступало само собой разумеющимся: ну, какой же может быть «идеальный мир» (с любым знаком), если не стремящийся к наивысшей форме существования. Которой, разумеется, виделись США – причем, даже для тех, кто официально считал себя самым ярым «антиамериканистом» и иначе, как «пиндосия» данное государство не называл. Получалось забавно – даже если, например, в качестве «гегемона» «назначалась» иная страна (скажем Россия), то ей придавались черты именно американского общества. Впрочем, это все лирика – которая лишь иллюстрирует главный принцип постсоветского миропонимания, в наивысшей форме выраженный Фукуямой в его идее «Конца истории». Согласно которому человечество в позднесоветский период достигло своего апогея – победив разные варианты «тоталитаризма», последним проявлением которого был коммунизм. И теперь никто не сможет помешать ему достичь «естественного состояния», связанного со свободой предпринимательской деятельности по всей Земле.

Кстати, забавно, но при этом реально существующие западные страны вполне могли проводить разнообразные протекционистские меры – торжеству указанной картины это не мешало. В том смысле, что все это мыслилось, как «временное» и «несущественное», которое вскоре будет отменено «по мере развития». Правда, в реальности это «развитие» никак не достигалось – точнее, наоборот, все развитые государства начиная с США старались как можно надежнее защитить свой внутренний рынок. И даже входя в разнообразные соглашения – наподобие столь любимого нами ВТО – умудрялись делать все, чтобы иностранные товары как можно меньше конкурировали с отечественными. Подобное состояние вызывало известное сомнение в верности идеи «фритрейдерства», однако даже оно вызвать сомнения в неизбежности глобализации не могло.

Тем не менее, если внимательно присмотреться к существующему положению, то станет понятным, что указанная тенденция – на падение экономических и других границ – оказывается далеко не такой очевидной( Read more...Collapse )

В прошлом посте – посвященном «войне трех восьмерок» - было показано, что основным итогом данного события была вовсе не пресловутая «победа России», о которой так любят заявлять путинисты. (И которую не желают признавать «патриоты», считающие, что единственно достойным итогом данной «войны» было бы занятие Тбилиси и установление там «пророссийского режима».) На самом деле, как уже говорилось в прошлом посте, все это вторично. В конце концов, для России единственной целью во всей этой операции было удержание «статуса кво»: никакого особого смысла для полного занятия Грузии у нее не было и нет. Да и, если честно, даже Абхазия с Южной Осетией для РФ не имеют особого смысла – ну, что там брать, кроме мандаринов. (Да и то, невкусных.) Рынок сбыта - то есть, наличие людей, обладающих платежеспособным спросом – в данных государствах ничтожный, а каких-либо ценных ресурсов, вроде нефти или газа, нет и не предвидится.

Другое дело, что «власть» над Грузией дает возможность контролировать Кавказ – что, собственно, и привело к присоединению последнего в свое время к Российской Империи. Т.е., принимая под свою корону Грузинское Царство, Александр I действовал исключительно в плане защиты южных рубежей страны от угроз со стороны Османской Империи. Собственно, это было единственной причиной данного действа – поскольку даже тогда государство Картли-Кахетия никакой экономической ценности не имело. Тем не менее, опасность столкновения с османами и «спонсируемыми» ими племенами была настолько велика, что в течение столетия Грузия стала считаться одной из важнейших провинций Российской Империи, а ее дворянство заняло однозначно привилегированное положение среди своих российских «коллег». Как не удивительно, но то же самое сохранялось и после Октябрьской Революции – разумеется, за исключением положения дворянства: Грузинская ССР рассматривалась, как ключевая в плане обеспечения защиты страны, в связи с чем в ее развитие вкладывались значительные средства.

Однако к началу XXI века ситуация сильно изменилась – в том смысле, что опасность со стороны Турции практически исчезла. То же самое можно сказать и об Иране. (Который в свое время был опасен, разумеется, не сам по себе – а потому, что с 1919 года он находился в британской сфере влияния, и мог выступать плацдармом для британского наступления.) Разумеется, нетрудно догадаться, что в настоящее время обе эти угрозы отсутствуют – и Турция, и Иран не питают особого стремления к экспансии. (Точнее, возможно они и мечтали бы расширить свою сферу влияния – но не имеют очевидной возможности для этого.) И единственная сила, которая способна угрожать России с данного направления – это, разумеется, США.

Но и американцы, как можно легко догадаться, вовсе не горят желанием бросать все свои силы ради приобретения Кавказа и Закавказья. Собственно, даже в период своего наивысшего могущества – то есть, в 1990-2000 годы – это государство прекрасно осознавало, что для установления контроля над всем миром у него просто нет сил. То есть отдельные значимые – то есть, имеющие ключевое ресурсное (нефть) или логистическое значение – Соединенные Штаты еще старались стремиться контролировать прямо( Read more...Collapse )

Оказывается, вчера было десять лет с завершения «войны 888» - как написано в Википедии, боевых действий между Грузией с одной стороны, и самопровозглашёнными республиками Южной Осетией и Республикой Абхазия, а также Россией, с другой. Впрочем, на самом деле, конечно, дело обстояло несколько по-другому – однако об этом будет немного ниже. Пока же хочу сказать, что в том самом 2008 году указанное событие не произвело на меня никакого впечатления. (То самое можно сказать, и про окружающих.) Ну, военные действия – и военные действия, чего там интересного. На тот момент сама Россия только-только успокоилась в том плане, что перестала быть ареной пресловутой «чеченской компании» - тяжелой войны, которая началась еще в 1994 году и закончилась где-то через десять лет. (Собственно, режим «контртеррористической операции» на Северном Кавказе был отменен лишь в 2009 году, но последнее крупное событие – захват заложников в Беслане – произошло именно в 2004.)

Впрочем, и помимо Чечни в 1990 годы было немало горячих точек –Южная Осетия в начале указанного десятилетия была всего лишь одной из них. (Да, формально она была за территорией России – но эта самая территория была в указанное время столь эфемерной, что на нее мало кто обращал внимание.) Поэтому ощущение от случившихся событий были хоть и неприятные –но достаточно ожидаемые. Типа того, что только-только начавшееся формироваться ощущение мирной жизни – как уже говорил, последним «сильным» проявлением «чеченской войны» был теракт в Беслане – снова меняются на что-то иное, но достаточно привычное. (На «длинные 1990», как это можно сказать теперь.) Поэтому сработал давно уже выработанный защитный механизм психики – и указанная «война» оказалась отброшена на периферию сознания. Как это происходило много раз до того. Поэтому главное, что можно сказать про пресловутое восьмое августа применительно к России – так это то, что в ней оно оказалось почти не замеченным. (Ну, за исключением разного рода политизированных фриков в интернете – прежде всего, «либерально-космополитического» толка, которые завели известную свою песню об «убогой Рашке» и «ржавых российских танках», ну, и о том, как «Рашку» выбросят из Южной Осетии. Но это так же было настолько привычным – за полтора десятилетия постсоветского времени обливание России дерьмом давно уже стало нормой…)

Однако затем ситуация пошла в совершенно неожиданном направлении. В том смысле, что вместо привычного «Россия сглотнула и утерлась» вдруг оказалось, что «сглотнула и утерлась» противоположная сторона. То есть, вдруг оказалось, что наши «ржавые танки» прекрасно громят «современную и вооруженную по западному образцу» грузинскую армию – вплоть до того, что практически по Михаилу Юрьевичу «Бежали робкие грузины…» И да, вместо нудной, тягучей и позорной длительной «компании» - что привычно ожидалась, исходя из прошлого опыта –получился практически блицкриг. Вся операция заняла всего пять дней – с восьмого по двенадцатое августа – срок ничтожный по постсоветским меркам. В это время уложилось все «боевые операции» на указанном «театре» – начиная с начала обстрела грузинскими войсками Цхинвали, и заканчивая принятием российского плана мирного урегулирования.

Впрочем, описывать происходившие тогда события нет смысла – вчера это было сделано в огромном числе источников. Поэтому следует сказать только самое главное – а именно, то, что случившееся тогда в Южной Осетии, по сути, стало первым знаковым признаком того, что пресловутый «постсоветский период» подошел к концу( Read more...Collapse )

Недавно Галина Иванкина выпустила пост , напомнивший об одном крайне интересном, но давно уже исчезнувшем явлении. А именно – о женщинах, которых в конце XIX начале XX веков принято именовать «куртизанками». Разумеется, эти самые куртизанки были известны и ранее – их история уходит далеко в прошлое. (Скажем, в Античности подобных женщин называли «гетерами».) Однако затронутый Иванкиной период характерен тем, что является крайне близким к нам – это, по историческим меркам, практически «вчера». Более того, оно и воспринимается так же – как будто что-то практически недавнее. Хотя в реальности представляет собой эпоху, кардинально отличающуюся от нынешней.

Но об этом будет сказано чуть позднее. Пока же стоит отметить, что огромное количество вещей «оттуда» (т.е., из затронутой belle epoque) прекрасно существуют и сегодня – скажем, архитектура. (Центральные кварталы большинства европейских городов обрели текущий облик именно в «прекрасную эпоху».) Ну, и разумеется, искусство – значительная часть того, что мы называем классикой, происходит как раз из второй половины XIX – начала XX века. Поэтому можно сказать, что практически вся т.н. «высокая культура»: все эти книги, музыкальные произведения, картины, театральные постановки и даже философские идеи – в общем, все, что составляет культурный багаж современного образованного человека – отсылает именно к указанному периоду. (Нет, разумеется, в него входят и более ранние вещи – вроде творений Шекспира, Пушкина, Моцарта или Рембрандта – однако «ядро», все-таки, складывается тем, что было создано между 1850 и 1914 годами.)

Подобное положение создает иллюзию близости эпохи и адекватности ее современности. Ну, в самом деле, проходим ли мы в школе Толстого, читаем ли на досуге Дюма или слушаем «Травиату» - воспринимаем все это, как происходящее практически «здесь и сейчас». Точнее сказать – пытаемся воспринимать это «здесь и сейчас», а в отношении средней школы – нас буквально заставляют делать это. (Кстати, это огромнейший минус «литературы», как предмета – о чем будет, впрочем, сказано отдельно.) Говорю «пытаемся» – потому что в реальности с указанным восприятием что-то не складывается. Вроде бы, и язык не архаичный – никаких «вельми понеже» и «житие мое», и технологии довольно близкие – ну, разумеется, интернета в belle epoque не было, однако телефон, телеграф, железные дороги, электричество (в последние ее годы) присутствуют.

Правда, с бытом есть определенные проблемы – в том смысле, что многие вещи, привычные нам, в указанное время практически отсутствуют. Скажем, по магазинам в привычном понимании никто не ходит – имеется в виду, не по шляпочным да ювелирным салонам, а в продуктовые. Да и вообще, приготовление еды отсутствует, как класс – даже если речь идет о небогатых людях. Поскольку даже для них это делают кухарки – ну, или персонал в каких-то там ресторанах-кафе-трактирах-кабаках и т.д. Впрочем, при внимательном рассмотрении можно увидеть, что герои из классики практически целиком «отделены» от бытовых проблем – всех этих уборок-готовок-мелких ремонтов и т.д. Все это «тогда» делали «особо предназначенные люди» - а именно, прислуга. Которая за «малый прайс» - а зарплата данной категории действительно была низкой – позволяла представителям «образованных сословий» жить, совершенно не касаясь «презренного быта».( Read more...Collapse )

Итак, основное преимущество капитализма, которое сейчас воспринимается, как его базовое свойство, состоит в высокой производительности труда. Причем, как это не удивительно прозвучит, но в подобном утверждении действительно есть довольно верная мысль. А именно – то, что необходимость повышения конкурентоспособности в условиях иерархического устройства действительно может приводить к тому, что производство становится все более эффективным. (То есть –для капиталиста оказывается прибыльным заниматься подобным делом.) Однако существует один нюанс, который кажется незначительным, но по сути, меняет все полностью. А именно – высокую производительность данное общественное устройства проявляет только в период своего «подъема». Тогда, когда рынки относительно пусты, а количество капитала (т.е., средств производства) мало по сравнению с потребностями. Это – золотое время для капитализма, хотя даже тут есть много того, что омрачает указанную картину. К примеру – то, что даже в период наибольшего благоприятствования основная часть прибыли достается владельцам капитала.

Правда, они тратят последний по большей части не на собственное потребление – а на указанное развитие производства, но народу от этого не легче. Ведь цена рабочей силы – то есть, та часть заработанных денег, которая, все-таки, пойдет на удовлетворение нужд большинства, определяется исключительно состоянием рынка труда. Поэтому, за исключением довольно редких ситуаций – когда рынок еще свободен, а рабочих еще мало (как это было, скажем, в «новых штатах» США конца XIX века) – последние живут не сказать, чтобы замечательно. И все же, объективно этот период капитализма прогрессивен – поскольку он способствует развитию средств производства. (Включая и социальную составляющую последних – то есть, уровень квалификации работников.) В указанное время капиталисты еще «молоды» - в том плане, что большая часть из них представляет собой выходцев из низших слоев, ухвативших удачу за хвост. Они крайне активны, деятельны – и довольно скромны в быту. (По сравнению с тем, что будет позже.) Подобное явление в свое время даже пытались объяснять через пресловутую «протестантскую этику» - дескать, люди чувствовали свою ответственность перед Богом и поэтому тщательно следили за своим поведением, стараясь соблюдать все заповеди.

На указанном основании, кстати, пытаются строить и современные теории – что, к примеру, делает тот же Кургинян. Но на самом деле указанное положение –просто перестановка проблемы с ног на голову. Поскольку в реальности не «протестантская этика» выступала источником умеренности и деятельности ранних капиталистов – а напротив, их необходимая умеренность и деятельность стала основанием для указанной «этики». Которая была всего лишь кодификацией оптимального поведения в условиях свободного рынка. Поскольку конкуренция тут диктует неизбежность указанного поведения: тот, кто свои заработанные деньги потратил (условно) на вино и девок, неизбежно оказывается в проигрышном положении по сравнению с тем, кто вложил их в дело.( Read more...Collapse )

В прошлом посте – про кризис образования – было замечено, что последний выступает следствием более фундаментального кризиса общественного производства. А именно –резкого уменьшения потребности в квалифицированных специалистах, связанного с очередным кризисом современного общественного устройства. Точнее сказать – с Суперкризисом, поскольку он имеет определенное отличие от «классических» проявлений экономических кризисов. Которое состоит в том, что с ним, в принципе, не может случится «авторазрешения» - того, что происходит после кризисов традиционных, когда разорение и исчезновение с рынка множества участников создает возможность «начать заново» экономический цикл. Причем, зачастую на новом уровне концентрации производства – поскольку слабые «экономические агенты», как правило, поглощаются сильными. Именно это, к примеру, произошло после крушения знаменитого «пузыря доткомов» - когда тысячи разнообразных «стартапов» исчезли навсегда, но система интернет-коммерции только развилась.

К сожалению, подобные вещи для Суперкризисов невозможны – последние могут быть «разрешены» только полной сменой системы. Как это случилось в прошлый раз – когда Суперкризис 1914 года оказался концом существовавшей до того системы «абсолютной собственности». (То есть – мира, в котором собственность и вытекающая из ее существовании власть рассматривались, как явление изначальное и неизменное.) Тогда «диктатура собственников» привела к неизбежной Мировой войне – по сути, продолжавшейся в «два этапа». (Первая и Вторая Мировые войны.) Что, в свою очередь, и уничтожило данную диктатуру, открыв путь для радикальной перестройки общества.

Собственно, эта перестройка, начавшаяся Великой Российской Революцией 1917 года, продолжалась практически весь двадцатый век. (Точнее сказать – она и была этим самым XX веком.) В любом случае, через несколько десятилетий после своего начала этот самый процесс привел к кардинальному изменению многих незыблемых до этого вещей. Скажем, позволил обеспечить безопасное выживание большинству населения развитых стран – и открыл подобную возможность для населения стран «неразвитых». Напомню, что еще сто лет назад сама мысль о том, что беднейшие слои населения должны получать необходимый минимум благ, казалась весьма неочевидной – даже в богатых странах. Находились вполне приличные люди, которые считали, что устранение угрозы голода «развратит» народ – и этих людей было достаточно. То же самое, кстати, говорили и про массовое образование, и про равноправие представителей различных полов, народов и рас. То есть – все то, что сейчас кажется «естественным» и неизбежным, тогда пробивалось с огромным трудом.

Впрочем, указанные перемены охватывали и более глубинные стороны жизни. В частности, они позволили преодолеть кажущуюся неустранимой проблему конкуренции: пресловутая «Красная угроза» позволила капиталистам выработать хоть какой-то общий консенсус.( Read more...Collapse )

В последнее время в очередной – вот уже не помню, какой – раз встретил обращение к «теме образования». Ну да – министр образования что-то там сказала о «функциональной безграмотности» - то есть, о неспособности к осмыслению прочитанного текста, которым страдают 22% учащихся. Причем, что самое главное – эта самая доля, оказывается, выросла по сравнению с ситуацией десятилетней давности. Неудивительно, что этот самый факт в очередной раз «поднял волну» по вопросу: что делать. Указанная «волна» пошла по двум путям – во-первых, либералы в очередной раз завели свою «пластинку» о необходимости «реформ». Дескать, надо еще больше двигаться в направлении «мирового сообщества», развивая пресловутую креативность, коммуникативность и т.д. Ну, эта «песня» старая, ее поют еще с конца 1980 годов – хотя сейчас подобные вещи вызывают только брезгливость: слишком уж очевидно полное непонимание «либералами» реальности.

Впрочем, о либеральном подходе к данному вопросу – по сути, сводящемся к одному: сделаем так, как на Западе – я уже писал не раз. Тем более, что равно подобное решение предлагается указанной группой вообще во всех областях – и не важно, что оно всегда ведет к ухудшению ситуации. Это «либералы» - как же может быть по другому? Но есть еще и «патриотический путь», который исповедуют те, кого можно назвать «патриотами». То есть – людьми, вроде бы, желающие добра и процветания нашей стране и выступающие против оголтелого западничества. (Как уже было сказано, всегда и везде ведущего исключительно к бедам.) Подобная категория многим кажется приемлемой – в том числе это относится и к некоторым левым. Тем не менее, при внимательном рассмотрении проблемы оказывается, что эти самые «патриоты» в плане своей конструктивности ненамного лучше «либералов». (Что очевидно: и те, и другие – правые.)

Поэтому их «критика» ведущихся «реформ» - конструктивная по направлению (что немудрено: как уже было сказано, эти реформы всегда ведут к ухудшению) в своей сути оказывается бессмысленной. Ну, в самом деле, она состоит в бесконечном повторении любимой «мантры» о том, что «современное образование служит дебилизации человека». Собственно, у «патриотов» вообще много что служит этой самой «дебилизации» - например, телевиденье или вообще, массовая культура – и образование тут не является исключением. Тем не менее, для указанной категории тут существует особая «страшилка», заключающаяся в зловещей аббревиатуре «ЕГЭ». ( Read more...Collapse )

Завершается постройка Крымского моста – автомобильная часть уже запущена, а железнодорожная – вышла на «финишную прямую». И в свете этого возникает очевидный вопрос: что же будет дальше. В том смысле, что строительство моста привело к созданию огромной инфраструктуры, связывающей многие организации – и приводящие к совместной их работе. Данное качество в настоящее время далеко не всеобщее, и поэтому несомненно должно быть сохранено. Впрочем, нет – никакого вопроса не возникает, поскольку основные цели будущего применения имеющегося механизма уже определены. Это Северный Широтный ход, должный связать месторождения северной Сибири с Северо-Западным округом и мост на Сахалин, объединяющий его железнодорожную систему с материковой.

Кстати, интересно, что и первый и второй проект практически один в один реализует планы, которые были составлены еще в конце 1940 годов – однако уже в середине следующего десятилетия были оставлены. Ну, а среди позднесоветских обывателей превратились в известные «страшилки», должные показывать неэффективность советского строя: дескать, сколько денег вбухали напрасно и сколько жизней загубили на какие-то нелепые «суперпроекты». Впрочем, тогда – в конце 1980 годов – это объяснялось просто и незамысловато: дескать указанный период представлял собой «время культа личности». Когда одуревший от собственной власти «кровавый тиран» старался исключительно от собственной дурости (и сумасшествия, Сталин в это время считался сошедшим с ума) то ли погубить максимальное количество «лучших людей», то ли прославить себя в веках подобными стройками.

Но подобное объяснение было возможно лишь в позднесоветский период –когда общая устроенность жизни позволяла особо не интересоваться «тонкостями», а тупо верить тому, что сообщали в СМИ. Сейчас, разумеется, указанная «модель» кажется абсурдной – хотя бы потому, что давно уже стало понятным то сложнейшее состояние страны, в котором она находилась в конце «сталинской эпохи». Впрочем, эта сложность была бы понятной и в 1989 году – возникни тогда хоть малейшая потребность думать, а не верить – но тут речь, разумеется, идет не об этом. А о том, что было бы странным ожидать хоть какого-то нерационального расхода ресурсов от государства, недавно закончившее жесточайшую войну в истории человечества, и сразу же оказавшегося вовлеченного в противостояние с самыми развитыми державами. И да – вопросом данного противостояния было само существование нашей страны, которую должны были превратить в ядерный пепел…

Однако этого не случилось, поскольку за крайне короткий строк СССР сумел не только восстановить свое производство, разрушенное Второй Мировой войной, но и создать целый ряд передовых на тот момент отраслей. (От ракетостроения и реактивной авиации – до вычислительной техники и полупроводниковой электроники.) А поскольку делалось все это не за счет волшебства или помощи инопланетян – а за счет использования имеющихся ресурсов (в том числе и людских), то меньше всего следовало тут ожидать каких-то нелепых «затрат» последних. То есть – ни о какой «блажи кровавого тирана» говорить тут не проходится: на кону стояло само существование СССР, и малейшие ошибки в политики неизбежно привели бы его к катастрофе.

Впрочем, значение той же Трансполярной магистрали – то есть, того, что сейчас называют Северный Широтный ход – стало понятно очень скоро.( Read more...Collapse )