anlazz

Нас самом деле страх человека перед тоталитаризмом удивительно сходен с другим подобным страхом: страхом перед машиной. Точнее это не удивительно, поскольку смысл его состоит в одном и том же. Но об этом будет сказано несколько позднее. Пока же стоит сказать, что данный страх – состоящей в уверенности в том, что машина способна достигнуть такого уровня совершенства, что выйдет из-под контроля своего «создателя» и уничтожит его – весьма распространен в современном обществе. Если кто не понимает: о чем идет речь, то пусть пересмотрит трилогию «Терминатор», где указанный страх – а точнее, его изображение – занимает ведущее положение. (Сейчас, кажется, «терминаторов» стало больше – но сути это не меняет.)

Хотя и без привлечения образов пресловутых «роботов-убийц» можно найти немало свидетельств тому, что очень многие относятся к развитию техники со значительной боязнью. И поэтому очень бояться появления того же «искусственного интеллекта» - видимо, считая, что он будет вести себя подобно «терминаторскому» Скайнету. Правда, при этом мало кто задумывается о том, что полноценного «компьютерного разума» сейчас не существует, более того, люди даже не знают, как его реализовать. И то, что обыкновенно подается под название «AI», как правило, включает в себя лишь решения некоторых частных проблем – вроде задачи распознавания.

Впрочем, как раз последнее – то есть страх перед несуществующей опасностью – как раз не удивительно. Поскольку бояться «восстания машин» человечество начало еще тогда, когда даже примитивных перцептронов еще не было создано. Ну да: последние были предложены лишь в 1957 году, а знаменитый роман Карла Чапека «R.U.R.» появился в 1920. Знаменит он был тем, что ввел в жизнь само понятие «робот» (само слово образовано от словацкого обозначения каторги), которым в данном произведении были названы некие искусственно созданные люди. Кстати, они не были роботами в привычном нам понимании, а скорее напоминали некие биологические конструкты – но смысл, в общем-то, имели тот же. А именно: были искусственно созданными «сущностями», которые должны были обеспечить благополучие людей – но вместо этого восстали и «убили всех человеков».

Собственно, Чапек данным произведением сделал две очень важные вещи. Во-первых, предложил указанную концепцию – которая впоследствии будет неоднократно использована многими авторами. А, во-вторых, прямо «визуализировал» те неявные страхи, что испытывали многие люди перед машинами задолго до этого. В том смысле, что заводы и фабрики – с их шумными машинами и дымящими трубами – еще в позапрошлом веке казались многим «мыслящим людям» филиалом Ада. Который, конечно, укрощен человеческим разумом – но, рано или поздно, вырвется на свободу.

Кстати, надо отличать подобное представление от т.н. «луддизма» - т.е., борьбы с машинами со стороны самих рабочих. Поскольку луддизм был связан с достаточно простыми и очевидными идеями: с тем, что введение машин позволяет снизить оплату за сделанную работу. (В «домашинную» эпоху то же ткачество часто имело вид «давальческой мануфактуры», при  которой работа происходила в своем доме, да и расценки на труд были выше – поскольку тут рабочий использовал собственное оборудование, а значит, был менее зависим от хозяина.) То есть, луддизм в свое время был вполне рационален – на «узком» временном участке, разумеется. В отличие от него, рассматриваемый «интеллектуальный» страх перед машинами имел – и имеет до сих пор – иррациональную природу. (В том смысле, что ни одна машина за всю историю против человека не восстала – но люди все равно этого боятся.)

И поэтому называть его «неолуддизмом» - как часто делается сейчас – неверно, так как это только «затемняет» ситуацию. Поскольку – в отличие от луддитов – в действительности данный страх формировался на основании опасения не столько техники, как таковой, сколько самих индустриальных предприятий, как общей, «человеко-машинной» системы. ( Collapse )

Начну с необычного: был в СССР такой детский мультфильм: «Козленок, который умел считать до десяти», в котором показывались животные, страшно боящиеся, что «их посчитают». Когда я смотрел его в детстве, то – как и бесчисленное количество других детей – считал все показанное некоей нарочито нелепой ситуацией. (Ну, в самом деле, бояться счета – это выглядело очень странно даже для ребенка.) Но уже в зрелом возрасте вдруг обнаружилось, что подобная картина действительно существовала в истории – и не раз. Только принимали участие там не козы и другие звери – а, разумеется, люди.

В том смысле, что представление о том, что некие формальные действия над образами (отображениями) субъектов имеют прямое влияние на эти самые субъекты, имелось в мифологии практически у всех народов. Причем, касалось это не только прямого изображения – скажем, рисунков – но и наименования или счета. Скажем, известно, что у тех же египтян имя человека само по себе рассматривалась, как отдельная сущность, аналогичная душе. Примерно то же самое было в  большинстве религиозных систем (включая авраамические)– другое дело, что по мере развития их данная особенность уходила на второй план, но сути это не меняет.

Надо ли говорить,что на этом фоне любые попытки учета или  воспринимались исключительно отрицательно. (Самый известный пример этого – пресловутая «печать на правую руку», в реальности отсылающая к римской переписи населения.) Ну, а любые действия государства в этом направлении неизбежно связывались с т.н. «нечистой силой» - т.е., силой, которая ставит себе задачу «испортить мир» и ухудшить жизнь человеку. Именно так воспринималась бюрократия человеком традиционного общества – о чем осталось немало свидетельств. (Не помогало даже то, что бюрократов именовали «клириками» или «дьячками» - потому, что изначально они рекрутировались из низшего духовенства.)

Отсюда нетрудно будет понять: откуда же взялась идея о «всеобъемлющей тоталитарной системе» и опасности ее для человека при реальном отсутствии чего-то подобного в окружающем мире. В том смысле, что ее основанием стало столкновение указанного выше магического миропонимания (а магия, сама по себе – даже без учета религии – была еще сто лет крайне популярной) с нарастающей сложностью производственных систем – которые уже в позапрошлом столетии потребовали обширной бюрократии. Впрочем, тут надо будет сказать еще об одной важной особенности социального развития, которая существенно «подлила масла в огонь», и собственно, выступила катализатором «тоталитарного мифа». Это – произошедшее в первой половине XX века усиление включение в производственную систему т.н. «образованных слоев населения».

Дело вот в чем: вплоть до Первой Мировой войны и Революции 1917 года положение образованного человека в мире было привилегированным. Поскольку, во-первых, подобных людей было немного, и ценились они относительно высоко. А, во-вторых, «вербовались» они, в значительной мере, из среды привилегированных классов – и значит, имели достаточное количество средств. В особенности это касалось «пишущей братии» - журналистов, литераторов и т.н. «мыслителей». (Скажем, тот же Л.Н. Толстой получал от издания своих книг денег в разы больше, нежели от своих имений.) При этом положение тех, кто «работал руками», напротив, было крайне тяжелым – они получали мало, работали много – что так же создавало определенный «заслон» между «работягами» и «умниками».

В результате подобного положения указанные «образованные» могли рассчитывать на особые условия работы – в том числе, и в плане взаимоотношения с бюрократическими системами. В результате, например,  в Российской Империи  арестованного революционера «из благородных» судили судом присяжных и обращались с ним подчеркнуто вежливо. (И казнь каждого подобного человека становилась событием.) А вот «простолюдина», решившего выступить против властей, могли просто забить на месте, зарубить шашкой или, в лучшем случае, административно (без всяких судов) выслать в отдаленные губернии. (Порой бывало и хуже: скажем, по бунтовавшим деревням просто открывали беглый огонь.) Причем, это практически не рефлексировалось обществом.

Сразу надо сказать, что это не было какой-то особенностью России: скажем, у того же Джека Лондона в «Железной пяте» показана аналогичная ситуация. ( Collapse )

В последнее время часто стали раздаваться голоса о том, что «власть хочет загнать нас в цифровой концлагерь». Кстати, это началось еще до эпидемии «ковида», в связи с объявленной властью политикой «цифровизации» - начатой еще в 2018 (кажется) году. Тогда началось массовое внедрение сервиса «Госуслуги», которому начали передавать все больше функций по взаимодействию граждан и властей. (Сам сервис был создан, кстати, еще в 2009 году, однако до указанного момента не имел особой популярности.) Этот момент, кстати, имел абсолютно положительное значение – в том смысле, что позволил серьезно снизить трудности по получению различных документов и другим подобным задачам. (Разумеется, с учетом известной «сырости» решения и огромного количества недоработок.)

 Впрочем, последнее не удивительно с учетом того, как у нас происходит выполнение «государственных задач». В том смысле, что сейчас любые взаимодействующие с государством субъекты имеют – как уже не раз говорилось – одну-единственную задачу: получение максимальной прибыли. И в связи с этим выполняют те функции, которые от них требуются, крайне халтурно и неохотно – что, думаю, понятно сейчас всем. Но в данном случае интересно не столько это – а то, что указанный процесс в массовом сознании породил не столько обвинения в коррупции, сколько указанный выше «мем» о «цифровом концлагере».

То есть, о некоем типе государственного устройства, в котором власти могут получать всю информацию о гражданах благодаря тому, что все их действия осуществляются в «цифровом виде». Построения которой жители постсоветского пространства бояться настолько, что готовы «простить» власти все остальные проблемы, за исключением этого. Думаю, тут не надо говорить, что подобный признак – то есть, отнесение чего-то к категории «абсолютного зла» - есть такой характерный признак мифа, что на этом данную тему можно было бы посчитать исчерпанной. (В том смысле, что поместить «страх перед цифровым концлагерем» где-то рядом со страхом перед Бабой Ягой, «ужасной радиацией», нашествием инопланетян и т.п.)

Тем не менее, имеет смысл разобрать ее несколько подробнее. Просто потому, что данная идея прекрасно «прижилась» не просто среди постсоветских граждан – а среди левых и даже тех, кто считает себя коммунистами. Что, разумеется, забавно – поскольку это совершенно правый конструкт. И представляет он собой перелицованный вариант хорошо известного «тоталитаризма» - мифической государственной системы, созданной еще в 1940 годах, и представляющей собой попытку правых «объединить» хорошо известный фашизм и устройство СССР. Напомню, что реальный фашизм – начиная с немецкого нацизма и заканчивая разнообразными восточноевропейскими режимами – представлял собой «радикальный» вариант «обычного империализма». (Если последний есть просто диктатура крупного капитала, то фашизм – это открытая террористическая диктатура крупного капитала. То есть, такая диктатура, которая основана на открытом терроре против любых попыток борьбы с собой – прежде всего, против рабочего движения.)

Разумеется, указанная трактовка правым не подходила по определению – и поэтому они начали активный поиск «особенностей» фашистских режимов, которыми они отличались бы от «нормального капитализма». И, желательно бы, напоминали СССР и идеи «своих» социалистов. (Кстати, Оруэлл писал свой «1984» не столько против «Советов», сколько против получивших активную поддержку после войны британских лейбористов.) Собственно, именно эти особенности и составили модель «тоталитарного общества» - т.е., общества, основанного на полном контроле правительства над населением. (А так же на идее «оболванивания» населения посредством мощной пропагандистской системы.)

При этом, конечно, ни к реальному фашизму, ни, разумеется, к реальному социализму СССР – не говоря уж о западных социалистах – все это не имело никакого отношения. Поскольку, как уже было сказано, фашизм – это тот же империализм, имеющий главной целью увеличение прибыли своих «хозяев». И пресловутый «контроль» тут если и присутствует – так не в большей степени, нежели у других империалистических общественных систем. (Более того, ряд «обычных» империалистов – вроде Генри Форда – предполагали еще более «тотальные» контрольные системы, нежели те же нацисты. В том смысле, что Форд собирался полностью поселить рабочих на фабрике – в особых фабричных поселках, подчиненных заводскому расписанию. Но  ему это закономерно не удалось.( Collapse )

Интересно – но описанная в прошлом посте ситуация с Исламской Революцией в Иране дает ответ на вопрос: что было бы в России, если бы не большевики? Напомню, что в Иране нарастание эксплуатации населения при Реза Пехлеви привело к началу массовых выступлений – от демонстраций до стачек. В результате чего посте практически года жестоких подавлений силы у режима закончились, и господин монарх вынужден был бежать в Египет – оставив свою страну на невнятный «Регентский совет». А к власти в стране пришло исламское духовенство, которое начало «переустраивать» Иран в рамках традиционных религиозных норм, мало совместимых с современным производством.

То есть, совершенно справедливое и «заслуженное» выступление народных масс – заслуженное в том смысле, что эти массы «от шаха» не имели ничего хорошего, и что шах прекрасно заслужил свое свержение – привело к очевидному провалу в развитии Ирана. И если бы не противостояние двух сверхдержав – которое не позволило иным государствам воспользоваться данной ситуацией – то вряд ли данная страна могла бы дожить до современности. Или, хотя бы, до того момента, когда аятоллам стало понятно, что без современного производства государству придет конец – и они не повернули бы «назад», к модерну. А ведь это случилось  только где-то в конце 1980 годов – т.е., был десятилетний лаг, который бы гарантированно угробил страну, если бы не сказанное выше.

Подобный момент, как не странно, может быть полностью отнесен и к России образца 1917 года. В том смысле, что в этом государстве – так же, как и Иране – происходила «частичная модернизация», характерная для зависимых от Запада государств. То есть, создавались некие анклавы «современной жизни» (Петербург, Москва) - с развитой промышленностью, современной инфраструктурой, наукой, искусством, образованием и  т.д. – на фоне общей архаичной экономики. Которая, в довершение ко всему, еще и выступала донором для данной модернизации, причем, в гораздо большей степени, нежели в шахском Иране: если шах на 80% для своего государства использовал доходы от продажи нефти, то романовская монархия строила свои «анклавы» исключительно на изъятии прибавочного продукта у крестьян.

Вершины это достигло во время Первой Мировой войны, когда потребовалось не просто напряжение – а сверхнапряжение. В результате чего терпение народа лопнуло, и огромная масса – 80% как минимум, а на самом деле еще больше – «традиционного населения» просто «послало» все это государство с его модерном по известному адресу. Да, именно так: когда, например, в 1916 году правительство решило – в связи с войной и наличием огромного дефицита – скупить часть хлеба по фиксированной цене (продразверстка), то оно сделать это не могло. Поскольку добровольно хлеб никто не продавал, а сил для силового изъятия не было. Было и хуже: скажем, когда решили провести военную и трудовую мобилизацию в Средней Азии и Казахстане (в том же 1916 году), то получили там серию вооруженных восстаний. Подавить которые удалось с огромным трудом – ну, и разумеется, все призывы и мобилизации пришлось отменить.

Это, кстати, прекрасно показывает «единство» в традиционном обществе – в т.ч. и в Российской Империи – которое на самом деле есть иллюзия. (В «мире традиции» 90% людей живут в рамках своего «микросообщества», и любые «внешние» социосистемы – включая государства – стараются игнорировать.) Впрочем, в 1916 году были только «цветочки». Ягодки указанной «отмены» народом власти появились в следующем, 1917 году. Начиная с массового дезертирства – впрочем, оно началось еще в 1916 – и заканчивая массовым же неповиновением властям по любым вопросам. (Кстати, включая и «национальный».) Так что даже Февральская Революция стала только «артикуляцией» того фундаментального процесса, который разрастался в глубинах Империи до этого. (В любом случае, отказ солдат и казаков – в особенности казаков – подавлять восстание в Петербурге прекрасно показывает подобное.)

Самое же неприятное тут состояло в том, что все действия властей – и царских, и «демократических» - показывали, что в указанных условиях «подавить стихию» было совершенно невозможно. Равно как невозможно было ее возглавить ( Collapse )

Не  буду - как обычно - нагнетать загадочность, а скажу прямо:  ждут тут нечто, подобное Исламской Революции в Иране. Напомню, что началась последняя в 1978 году, когда в управляемой шахом Мохаммеда Реза Пехлеви стране случилась серия мощных забастовок и бунтов, подавить которые не удалось (не смотря на жестокость действий властей.) В результате чего 16 января 1979 года шах вместе с супругой бежал в Египет, оставив страну на т.н. "регентский совет".

Впрочем, это не помогло сохранить монархию - и уже  1 апреля 1979 года была провозглашена Исламская Республика Иран, власть в которой принадлежала высшему исламскому духовенству во главе с аятоллой Хомейни. Впрочем, пересказывать данную историю нет особого смысла: большинство ее знают, а кто не знает - может прочитать соответствующие материалы. Поскольку в данном случае важно одно: то, что указанное изменение привело к построению крайне специфического государства, ориентированного на т.н. "консервативные ценности". А точнее - на ценности прямо архаичные.

То есть, было задекларирован не просто отказ от модернизации, но демодернизация страны, с возвращением традиционных исламских обычаев в качестве национальной нормы. Разумеется - к величайшему счастью для иранцев - данное условие выполнено не было, поскольку необходимость противостояния внешним угрозам (Ираку, а потом и США) неизбежно требовало сохранению современного типа производства. А значит - пришлось допустить наличие индустриального "типа мышления" со всеми вытекающими последствиями.

Однако ряд архаизационных действий - вроде закутывания женщин в паранджу, ужесточение законодательства со введением в него изуверских методов наказания, запрет "западной культуры" и всеобщая клерикализация - все же был сделан. Что привело к значительному отставания Ирана в технологическом плане - которое пришлось спешно нагонять впоследствии. (Скажем, те же планы по строительству АЭС, которые были до "революции", реализованы оказались с 15 летней задержкой - причем, в "урезанном" виде.)

Впрочем, в данном случае важно не это - а то, что указанные события прекрасно показали, что среди большинства населения той или иной страны вполне возможно существование не просто "не прогрессивных", а антипрогрессивных настроений. Кстати, приход к власти "Хомейни и Ко" тут было еще большим везением для Ирана - поскольку они сохранили определенное "модернистское ядро". Поскольку существовали еще более радикальные исламисты, напоминающие современный ИГИЛ (запрещенный в РФ), который ставил своей целью полную демодернизацию. Причем, они имели значительную поддержку среди жителей страны.

Подобное положение может показаться странным с т.з. классических представлений об эволюции - в том числе, и социальной. Однако на самом деле никакой странности тут нет: оно было связано с полуколониальным состояние Ирана при шахе. То есть, с положением, при котором указанные элементы модерна - начиная с заводов и заканчивая женским образованием - "приносились извне"( Collapse )

Основная проблема российских коммунистов в том, что слишком для многих из них лозунг "Да, смерть!" является очень близким. А порой - чуть ли не единственно возможным.

Итак, теперь стало понятным, что пресловутый «коронавирус» останется с человечеством навсегда. И что любые попытки его изолировать – а уж тем более, полностью уничтожить – обречены на поражение. Разумеется, принять это очень тяжело: вряд ли есть человек, которого бы устраивала новая, «ковидная» реальность. И поэтому очень было бы хорошо, если бы каким-то чудесным образом она оказалась бы снята – и мир снова оказался в том состоянии, в котором он был до конца 2019 года. Однако, к величайшему сожалению, сделать это не получится. Поскольку – как уже не раз говорилось – мир отнюдь не похож на механизм, подчиняющийся исключительно воле людей, в том числе и очень могущественных. Скорее наоборот.

 Поэтому надо признать, что свойства SARS-CoV-2 таковы, что просто не позволяют «запереть» эту заразу в некоем локальном сегменте, ограничив распространение – как это случалось с  «родственным» ему вирусом SARS-CoV. Напомню, что тот вызывал т.н. «атипичную пневмонию» - заболевание более опасное, нежели «ковид», однако имеющее гораздо меньшую возможность заражения. Именно поэтому в 2002 году – когда была зафиксирована вспышка этой самой «атипичной пневмонии» - удалось обойтись всего 774 жертвами. И после некоторой «паузы» жизнь человека снова вошла в прежнее русло.

Но уже тогда было понятно, что это – только начало, и что огромный «природно-человеческий резервуар» в Юго-Восточной Азии неизбежно обречен на производство все новых и новых видов зараз. Просто потому, что он идеально подходит для этой цели – с высоким природным биоразнообразием, высокой плотностью и мобильностью населения. Кстати, те же «гриппы»  тут зарождались с поразительной регулярностью – даже знаменитая «испанка», несмотря на название, имеет, судя по всему, южноазиатское происхождение. (Первые диагностированные случаи ее были в США, но туда с большой вероятностью попала именно из ЮВА.)

На этом фоне, кстати, все конспирологические теории об «искусственном происхождении» вируса выглядят странно: получается, что и эпидемии 1918 года или, скажем, 1957 или 1968 годов так же были кем-то «разработаны»? Впрочем, ладно – что говорить о тех убогих, которые не могут понять, что в мире есть что-то, не зависящее от воли «всемогущих властителей». Поскольку в данном случае стоит обратить внимание на гораздо более важные вещи – на то, что нам теперь предстоит жить бок-о-бок с «ковидом». (По крайней мере, до одного довольно отдаленного момента – о котором будет сказано в самом конце.)

Причем, с учетом высокой скорости мутаций вируса «естественный иммунитет» к нему будет не слишком эффективным. В том смысле, что, конечно, он будет предохранять от тяжелого течения болезни – но не всех, и не на 100%. То же самое, к сожалению, можно сказать и про вакцинацию: даже всеобщее прививание не закроет вопрос окончательно. Возможно, помогло бы действительно 100% одномоментое – то есть, совершенное на коротком временном участке, на котором мутации маловероятно – совершение прививок. Но в современном мире это так же невозможно: такого количества вакцин современный тип производства просто не произведет, да и медсестер на это не хватит. Так что внесение коронавирусных вакцин в стандартный календарь прививок неизбежно. Равно как неизбежен процесс «динамической» их разработки по мере появления новых штаммов. И такого же «динамического» введения в жизнь – с ускоренной процедурой проверок и т.п.о есть.

Конечно, это – как уже было сказано выше – но, к сожалению, от подобной судьбы уже не уйти. Равно как не уйти от повсеместного использования тех же масок в местах скопления людей: теперь это будет практически обязательным. Так же, как обязательной станет и периодическая установка ограничений, связанных со вспышками заболеваемости – включая т.н. «ковидные паспорта». И человеку придется планировать свою жизнь, исходя из наличия Covid-19. Так же, как, например, он планирует ее, исходя из наличия того же СПИДа.( Collapse )

Недавно – не помню в какой дискуссии – встретил очередное доказательство «ковидотрицателей» про то, почему никакого «ковида» то ли не существует вообще, то ли он не опасен. И что все это придумано специально для того, чтобы «запугать людей». (Кажется, у Розова это было: отрицание текущей эпидемии – это его любимая тема.) Это доказательство том, что в начале эпидемии было много роликов о том, что в Китае люди просто умирают на улицах. Вроде того, что шел человек, упал – и все, труп. (Его забирают санитары в противочумных костюмах.) Разумеется, основной смысл этой информации (высказывания, а не ролика) состоял в том, что подобные видео выступали в качестве манипулятивного инструмента, призванного напугать людей – и позволить реализовать некий «хитрый план», которым на самом деле выступает текущая «эпидемия». (Которая на самом деле никакая не эпидемия.)

 Аргументировалось это, разумеется, тем, что сейчас – когда «ковид» официально распространился по всем странам и континентам – никаких «внезапных падений» на улицах не наблюдается. А значит – см. выше. Данный вывод выглядит настолько очевидным, что даже противники «ковиддиссидентов» предпочитают обходить этот вопрос стороной. Дескать, да, чего-то подобное было, но мы пока не будем это затрагивать, поскольку доказательства существования болезни, вызываемой вирусом  SARS-CoV-2 наличествуют без его учета. И мало кто задумывается о том: что же это было на самом деле? В смысле: действительно ли видео с падающими замертво людьми были чистой постановкой?

На самом деле, конечно, нет. В смысле – «падающие люди» действительно вполне могли быть. По вполне рациональным причинам, безо всяких постановок. И, пользуясь известной «бритвой Оккама», мы можем с легкостью установить это. Но для этого следует понять кое-что о Китае «доковидного периода». А именно: то, что страна эта на самом деле только-только перешла от традиционной к индустриальной форме существования. Не производству, а именно «форме существования», включающей в себя много чего. Например, модели поведения, практически не включающие в себя медицину – просто потому, что в «мире традиции» последняя была крайне ограниченной. (Только для знати – и то, для узкого круга болезней.)

Отсюда проистекает привычка к врачам не ходить – даже если они доступны. В Китае, впрочем, доступность врачей довольно низкая: на 1000 человек приходится 2,3 медика. (2016 г.) Для сравнения в России этот показатель составляет 5 человек. Но и это огромное достижение – еще в начале 2000 это врачей в КНР было порядка 1 человека на 1000 жителей! Причем, подавляющее число медиков было (и продолжает быть) сосредоточенными в крупных городах. В селах же люди предпочитают обходиться «народными методами». Которые – несмотря на огромную разрекламированность на Западе – в действительности имеют крайне слабую эффективность. (Смотрим на смертность в традиционном Китае – и выбрасываем на помойку все «восточные практики».)

Впрочем, нам можно так глубоко «не погружаться» в чужую жизнь, а вспомнить недалекое прошлое – лет тридцать назад – когда так же существовала реальная проблема в виде нежелания людей лечится. (Хотя медицина и была гораздо доступнее.) Особенно в селе, где пенсионеры часто трудились на огороде даже при признаках инфаркта-инсульта. («Кто корову доить/картошку собирать будет!») Ну, и мерли так, как сейчас представить тяжело – сводя на нет все огромные усилия советского государства по развитию здравоохранения. Правда, это касалось именно пенсионеров и селян – для горожан (кои по своему менталитету далеко не ушли от последних) наличествовала мощная система массовой диспансеризации. (Буквально заставляющая людей лечится!)

Но это в СССР, где была на 99% государственная экономика. В КНР же есть огромный частный сектор,( Collapse )

Кстати, вот хороший пример к предыдущему посту : оказывается, корпорация "Роснано" находится преддефолтном состоянии в . Поскольку на ней висит долг в 96 млрд. рублей, а чистый убыток от работы за прошлый год составляет 53 млрд. рублей. При этом в данную организацию было вложено 130 млрд. рублей государственных денег.

То есть, ошибочные действия, совершенные руководством только этой компании, привели к потерям только государства на сумму в 250 тысяч средних заплат - если считать средней зарплату в 51 тыс. рублей. Правда, был небольшой период, когда "Роснано" была рентабельной - с 2014 по 2019 годы - но сути это не меняет. (Прибыли там были много меньшими сделанных вложений.)

А ведь "Роснано" - это только один, пускай и крайне говорящий, пример того, к чему приводят управленческие ошибки различного уровня. На самом деле список бездарно потраченных ресурсов тут может быть очень длинный: скажем, туда можно занести практически все автомобильные заводы страны, начиная с исчезнувших ЗИЛа и АЗЛК и завершая находящемся на краю УАЗа и постепенно превращающегося в чистую автосборку ВАЗа. Да что там ЗИЛ: в каждом городе есть заводы, которые были ликвидированы из-за неверно выбранной стратегии "высших слоев". (Не важно, идет ли речь о прямом разорении предприятия с последующей сдачей оборудования на металлолом или о стратегических ошибках в его развитии.)

На этом фоне любой "тунеядец" или "сидящий на пособии мигрант" выглядит незначительным эпизодом. (Ну, в самом деле, сколько он там проест ресурсов? В РФ, кстати, "сидеть на пособии" практически невозможно даже для "местных".) А уж возмущаться каким-нибудь "неплательщиком коммунальных платежей" становится просто неприлично. По крайней мере, если рассуждать в рамках понимания общего блага применительно для большинства населения.

А вот для элиты, понятное дело, подобные "ошибки менеджмента" свойственно рассматривать, как норму: дескать, не ошибается только тот, кто ничего не делает.  Поэтому в рамках правого мышления подобные вещи "выносятся за рамки" - это не руководитель виноват, это рынок так решил. (А вот если какой-нибудь пенсионер на заплатил за свет - то он сделал это, безусловно, сознательно. И должен быть жестоко наказан.( Collapse )
  

Главная проблема современного мира – это почти полная победа правого мышления. В особенности на постсоветском пространстве, где это самое правое мышление выступает чуть ли не единственно возможным – даже у левых. (Но, разумеется, только бывшим СССР дело тут не ограничивается: это «универсальная» беда, охватывающая все страны. Правда, проявляющаяся по-разному.) Разумеется, подобная фраза может показаться абсурдной:  ну, в самом деле, какие левые могут быть левыми, если думают, как правые? Но, тем не менее, это так.

Дело в том, что левым может быть назван человек, выступающий за интересы низших классов. То есть, за различные государственные пособия, гарантированную занятость и реальную минимальную заработную плату, ну и т.д, и т.п. – в общем, за все, что позволяет увеличить положение большей части людей в ущерб тем, кто забрался на «самый верх». (Предельным случаем левых выступают коммунисты, которые вообще отменяют «высшие классы» путем ликвидации классового расслоения.) Разумеется, тут не надо говорить, что подобное позиционирование выглядит естественным для большинства: элитариев по-определению мало, и даже если включать в их состав разнообразную «обслугу» - в том числе и интеллектуальную – то все равно, они не наберут даже 20% населения.

Но все меняет одна деталь: господствующее представление о мире. Которое сегодня оказывается исключительно правым – то есть, ориентированным на благополучие «лучших». (На самом деле это было характерно не только для «сегодня» - скорее наоборот, это есть «нормальное состояние человечества» - но об этом будет сказано уже отдельно.) В результате чего даже самый бедный человек, рассматривая свое положение, начинает рассуждать так, как будто бы он был миллионером. Например, он начинает осуждть разнообразных «лодырей и получателей пособий» - хотя его личное положение нисколько от этого не зависит. Самое забавное тут, конечно – когда подобные рассуждения идут о жителях совершенно иных государств. Например, когда россиян очень сильно беспокоят арабы в Париже или чернокожие в США – хотя, казалось бы, где BLM, и где Россия.

То есть, проще говоря, большинство сейчас смотрит на мир «глазами элитария» - то есть, человека, который «снимает сливки» с существующей экономической системы, и разумеется, желает сделать ее как можно эффективнее. В том числе,  путем уменьшения числа пособий и увеличения «мотивированности» людей к работе за низкую зарплату.  Именно поэтому для него любые «лодыри» - те, кто не «выкладывается до конца» за платимые деньги – есть реальная проблема, а пособия – источник зла. Тогда как для обычных людей проблемой выступают не эти люди, а то, какую ничтожную часть (25%) составляет их зарплата в себестоимости продукции. И уж конечно, для них не стоит вообще задумываться о проблемах арабов во Франции – которые и для самих французов далеко вторичны. (В отличие от того же повышения цен.)

Но почему же так происходит? А потому, что, во-первых, элитарии обладают контролем над большинством информационных источников – теле  и радиопередач, газетных статей, публикаций на сайтах и новостных лентах. В результате чего они «поднимают вверх» ту информацию, которая им нужна. (Скажем, про «мигрантскую преступность в Европе» или про борьбу за «Северный поток».) Ну, а ту информацию, что не нужна – скажем, про размер зарплат в стране, и про возможность жизни на них – почти не публикуют. Это, думаю, всем понятно.

Однако на самом деле эта причина – не главная. Гораздо важнее тут, во-вторых, то, что современный «средний человек» использует в своей жизни миропонимание периода, когда «думать как правый» действительно было выгодно. ( Collapse )