Тут, в самом начале второй части, я хочу сделать важное замечание. А именно – данная тема посвящена вовсе не «концу США». Поскольку указанный «Град сияющий» - и реальные Соединенные Штаты – это достаточно разные, хотя и взаимосвязанные, явления. США, сами по себе - это довольно давно существующее государство, имеющее великую, правда, несколько неоднозначную историю. И поэтому смешно ожидать, что оно вот-вот развалится и исчезнет - как бы многим этого не хотелось.) «Сияющий град» же - образ возглавляемого Соединенными Штатами «глобализированного мира», который сложился в общественном сознании большей части человечества где-то в конце 1980 годов. Впрочем, это не совсем образ – а скорее, некий концепт, под который выстраивались реальные проекты и выделялись реальные деньги. А главное, «затачивались» социальные структуры большинства государств - начиная с самих США, и заканчивая какой-нибудь Эстонией. И как раз этот концепт и разрушается сейчас у нас на глазах. Что для многих - как это не удивительно - оказывается гораздо существеннее, чем если бы погибли сами Соединенные Штаты. (Не говоря уж о любой другой стране.) Ибо что стоит существование любого из нынешних государств по сравнению с тем «Сияющим градом», что в течение почти трех десятилетий являлся путеводной звездой для самых активных представителей человечества…. * * *
«Под небом голубым есть город золотой…» Глобализация! Как много в этом слове слилось для человека, живущего на стыке веков! Какие надежды оно несло, и какие страхи скрывались за ним! Собственно, даже сама эпоха, пришедшаяся на стык тысячелетий, могла бы с полным правом именоваться «эпохой глобализации». Не эпохой компьютеров, телекоммуникаций или еще чего-то технического – все это было далеко вторичным. А именно периодом, когда – как казалось – мир реально превратился в единое глобальное пространство. Собственно, все остальное – скажем, те же компьютерные технологии, включая глобальную сеть Интернет – с самого начала данной эпохи воспринимались именно в этом контексте. Ведь и ЭВМ, и их соединения были изобретены намного раньше – но именно в конце 1980 – 1990 годах они вышли за пределы интересов инженеров и «технофриков», став частью жизни «обычного человека». А точнее – став самым популярным инструментом его включения в единую глобальную среду. Ну, по крайней мере, тогда так казалось.
Впрочем, указанный сегмент был лишь малой частью огромного процесса, происходящего в общественном сознании данной эпохи. Глобализация захватывала и более привычные области жизни: к примеру, неожиданно оказалось модным менять страну своего проживания. Разумеется, это можно было делать и ранее – возможно, только жители социалистических стран испытывали в данной деле определенные затруднения. Но вот ставить эмиграцию в добродетель, определять покидание пределов своей страны главной целью жизни - до начала указанного периода никому не приходило в голову. Однако в 1990 – 2000 годах идея вечной эмиграции, как смысла жизни для масс стала основной. Появилось множество работ, пропагандирующих жизнь т.н. «новых кочевников» - людей молодых или молодящихся , активных и не связанных ни с каким «стационарным социумом». Меняющих страну проживания так же легко, как своих «сексуальных партнеров». И так же неразборчиво – вне осознания того факта, какой язык и культура в «старой» и «новой» стране. (Разумеется, все это было и ранее – но исключительно, как принадлежность к некоторой «элитарной» культуре, как некий вариант «контркультности». Теперь же данная особенность объявлялась единственной нормой: напротив, это тот, кто не был готов сломя голову ехать в другую страну, становился «ретроградом».)
Собственно, вот эту особенность глобализации – стремление обрести независимость ее от «стационарных» культурных факторов – можно было бы выделить в основную. Да, собственно, так в основном делают - и большинство апологетов глобализации, и большинство ее критиков. Сколько, например, в указанный период было написано статей, доказывающих, что именно подобный аспект идущих в обществе изменений является самым разрушительным для той или иной страны. Сколько было сказано слов, что глобализация по своей сути хуже, чем война или катастрофа. (Правда – при все этом жители «глобализованных стран» жили очень хорошо. По крайней мере, по сравнению с теми, кто реально попадал на военные действия.) И вообще, что глобализация является самым главным злом современности, самым главным методом закабаления людей разного рода «жидорептилоидами». (Евреями, масонами, Ротшильдами и Рокфеллерами и т.д.)
Однако у глобализации существовал и не менее – а точнее, более важный аспект. Можно даже сказать – ее основа. Ее альфа и омега. Это – свобода перемещения капитала. Правда, для большей части населения периода господства идеи «Сияющего града», как раз это выглядело несущественным. Поскольку никакого капитала у данного большинства не было – и перемещать (или не перемещать) его они не могли в любом случае. А те, у кого капитал имелся, по понятным причинам особо не задумывались над указанной особенностью текущей ситуации. Что поделаешь: бизнесмен – потому и бизнесмен, что не решает «мировые вопросы», а концентрирует все свои силы на получении прибыли. А значит - если есть возможность переводить капиталы, то почему бы ей не воспользоваться? Вот и получалось, что важнейшая из особенностей современного мира оказывалась практически без осмысления. Ну, в самом лучшем случае, оговаривалось, что, дескать, развитие мировой экономики дошло до такого уровня, что в одной стране (или группе стран) капиталу не просуществовать. А следовательно, для общего же блага стоит дать ему возможность охватывать единой сетью весь мир.
* * *
Т.е., выходило, что «экономика транснациональных компаний», «новых кочевников» и «отсутствия границ» – это самое лучшее из того, что можно представить. А все «национальные запреты» и попытки ограничить перемещение - людей ли, капиталов или каких-либо культурных ценностей – это ни что иное, как «отрыжка прошлого», признак неспособности к нормальному экономическому мышлению. Ну, или – явное проявление коррупции, наделение одних игроков неоправданными преимуществами перед другими. (Впрочем, в конечном итоге, все это, опять-таки, сводилось к неспособности увидеть все те преимущества, что дает глобализация.) Правда, при так рассмотрении неизбежно должны были возникать вопросы: а почему это подобное счастье настало только сегодня? Почему это раньше люди не видели столь очевидных вещей, предпочитая разграничивать свободу экономической деятельности несуразными пошлинами и нелепыми визами?
Впрочем, для человека указанной эпохи было принято снисходительное отношение к своим предками. Дескать, если не могли – то значит, не могли. В совокупности с удивительным нежеланием знать свое прошлое, это обеспечивало уверенность в неизбежности прогресса и в абсолютной перспективности принятого курса. Поскольку, если при малейшей попытке «копнуть» чуть поглубже, сразу становилось понятным – что то здесь ни так. Ведь – как уже не раз говорилось – сама идея «всемирного рынка» не являлась чем-то радикально новым. Где-то с начала XIX века и почти именно до самого его конца именно идеология свободной торговли – и свободного же движения капиталов – выступала основной. По крайней мере, для «цивилизованных стана». Причина очевидна, ведь наиболее развитые в капиталистическом отношении страны - Великобритания, и, в какой-то мере, Франция – получали от этого однозначные преимущества в плане захвата рынков не столь «совершенных» соседей. Собственно вывоз капиталов в этом плане оказывался даже выгоднее, нежели вывоз товаров – поскольку позволял не только сократить транспортные расходы, но и снижал уровень сопротивления со стороны государства и общества страны, в которую капитал вывозился. К примеру, в той же Российской Империи к началу XX века подавляющая часть современной промышленности принадлежала французам или британцам – с небольшой долей германского участия. И это – при традиционно болезненной реакции на торговлю иностранными товарами. Однако в этом случае создавала иллюзия, что речь идет о «национальном развитии» - хотя реально за подобное «развитие» приходилось платить. И не только деньгами…
Однако, как так же уже не раз говорилось, где-то в конце XIX столетия фритредерство начинает сдавать свои позиции. И вместо идеи свободного рынка, как единственно приемлемого для капиталистического развития состояния, начинают побеждать модели «защиты своего производителя». Причина банальна: количество игроков на данном поле выросло, концентрация капитала достигла предела – и начался агрессивные раздел имеющегося рыночного пространства. В конечном итоге это привело к Первой Мировой, а, по сути, и ко Второй Мировой войне. Впрочем, уже после 1914 года стало понятно, что прежней системы всеобщей экономической свободы больше не будет, а господство протекционизма в самой разной форме стало общепринятой нормой.
Однако в этом случае возникает вопрос: а как же мир пришел к тому самому состоянию глобализации? Почему – несмотря на развитие империализма и отчаянную борьбу за рынок – капитализм снова вернулся к, казалось бы, полностью исчерпавшей себя концепции? Ответ на этот вопрос, впрочем, достаточно прост – хотя и не сказать, чтобы очевиден. А именно – отказ от состояния, вызываемого ростом империализма был связан с отказом от … империализма. Это может показаться странным – ведь, даже если учесть т.н. «Советский блок», большая часть государств в XX веке сохраняло, вроде бы, прежнее устройство. Однако была в данном устройстве одна тонкость, которая кардинально все меняла. Речь идет о знаменитой «Тени СССР», том влиянии, которое оказывало на капиталистический мер само существование первого в мире социалистического государства.
* * *
Это явление, конечно, надо рассматривать отдельно (и это делалось уже не раз) – поэтому тут о нем будет сказано очень кратко. А именно – после того, как по завершении Второй Мировой войны стала очевидной устойчивость Советского проекта – на Западе начал реально бояться будущей «советизации мира». Впрочем, как показало дальнейшее развитие событий, боялись не зря – особенно, если учесть ситуацию в колониях. Но даже без учета их опасность нового витка Мировой Революции виделась тогда отчетливо – ведь даже в самом «ядре» капиталистического мира в тот момент существовало очень серьезное рабочее движение. В подобной ситуации опасность потерять свои капиталы оказывалась сильнее, нежели все межимпериалистические разногласия. И вместо того, чтобы, как раньше, не на жизнь – а на смерть, выгрызать друг у друга куски рынка, капиталисты смогли заключить некий «пакт». Некое негласное соглашение, направленное против общего – классового – врага. Против СССР и гипотетической Мировой Революции.
По сравнению с которыми даже американские военные базы на территории «своих» стран виделись не столько угрозой собственной независимости – сколько защитой от гипотетической «Красной угрозы». Да и Штаты в подобной ситуации предпочитали выбирать перспективу устройства союзных отношений – вместо банального подавления конкурентов. В итоге империалистический мир парадоксальным образом «смягчился» - и во внешней, и во внутренней политике – вопреки предсказаниям «классиков», утверждавших в свое время об обратном. Но никакого парадокса в этом не было – просто после Второй Мировой войны наступило ни что иное, как реальный процесс демонтажа империализма и перехода к новому, «просоциалистическому» миру. Процесс, разумеется, небыстрый и достаточно неоднозначный – но вполне предсказуемый.
Кстати, интересно, что при этом в мире происходили некоторые привычные нам – но при внимательно рассмотрении, довольно неожиданные изменения. Скажем, произошел резкий технологический рывок 1950-1970 годов - с последствий которого мы «подъедаем крохи» до сих пор. Например, в виде знаменитой «кремниевой технологии», создавшей фактически микроэлектронику. Или в виде всемирной компьютерной сети, развитой авиации или космических спутников. Или, скажем, в виде развития массовой медицины, необходимой именно для «тех условий», когда требовалось множество квалифицированных, а поэтому – ценных – работников. Или – по тем же причинам – в виде идеи т.н. «всеобщего образования», включая доступное высшее, что еще недавно выглядело невозможным. Это образование было однозначно избыточным для капитализма – но необходимым в плане соревнования с СССР в рамках научно-технического соперничества.
Забегая вперед, скажу, что именно поэтому после 1991 года, образование с массовой медициной буквально соревнуются в деградации. Причем, не только в нашей стране – но даже там, где постсоветской разрухой и не пахло. Что поделаешь – социализма давно нет, «Тень СССР», как уже было сказано в прошлой части, растаяла более трех десятилетий назад. А значит, нет смысла платить за все высокий уровень квалификации – ведь в реальностью с большей частью необходимых работ справляются и полуграмотные жители стран «Третьего мира», живущие где-то до тридцати с небольшим лет. (Имеется в виду – живущие активной «трудовой жизнью». А за ее пределами – пусть хоть девяносто лет небо коптят, но на подножном корму.) Собственно, для капитализма именно подобная полунищая жизнь и является нормой - все остальное есть «пережитки социализма», которые будут отмирать по мере того, как инерция прежнего социального устройства начнет исчезать. (Что мы сейчас и видим.)
Но тогда, сразу после Второй Мировой войны – если вернуться к выбранной теме – весь этот научно-технологичеси-образовательный рывок казался очевидной необходимостью. В свою очередь он вел к
резкому открытию новых экономических ниш. Для производства космической, ракетной, авиационной, электронной или вычислительной техники, для развертывания химической или биотехнологической промышленности – словом, для всех вновь создаваемых отраслей - требовались предприниматели, которые смогли бы освоить указанные рынки. Что последние и делали, радуясь «золотому дождю» государственного финансирования. И не задумываясь о том, откуда идут все эти средства. Ведь в противном случае они поняли бы, что большинство зарабатываемых ими денег есть ни что иное, как признаки «советизации Запада», признаки «Тени СССР»: поскольку это были средства, которые ранее были бы неизбежно потрачены на борьбу крупных монополий друг с другом. Вплоть до новой Мировой войны. И что то общество, которое они считают своим, на самом деле является неким вариантом распространения «ползучего социализма» - вызванного, впрочем, развитием социализма настоящего.
* * *
Вот тут то и лежит корень «нашей» глобализации – глобализации аномальной, если придерживаться классических представлений. Аномальным было свободное распространение капиталов, аномальным было отсутствие серьезных войн (торговых и обычных), аномальным было даже само существование класса «новых кочевников». (А как иначе объяснить наличие массового образованного класса, не связанного с конкретными капиталами?) А самым удивительным было то, что ни природа указанной аномалии, не ее самой никто даже не пытался замечать. Все существующее объявлялось естественным и неизбежным для человеческого развития – и уж конечно, не связанным с «убогим совком». Скорее наоборот – это «совок» рассматривался тут как аномалия, и аномалия, безусловно, лишняя. Ну, что поделаешь – так не знакомый с основами физики человек может посчитать лишним мотор у своей машины. А что – какая-то железная штука, которая только шумит и место занимает! Лучше бы его вообще убрать – а освободившееся пространство использовать для увеличения комфорта. Тем более, что если это – каким-то образом – сделать во время движения, то автомобиль даже не сразу остановится. Напротив, он будет катиться вперед, подкрепляя иллюзию ненужности «противной железки».
Нечто подобное и произошло в 1990 годы, когда, после падения СССР время, западный «социальный капитализм» пережил пик своего могущество. Это было то самое «время гуманизма» и «торжества разума», которое казалось своим современником «концом Истории». Как тогда думалось, ничего больше не мешает существовать в состоянии высшего блаженства – в котором единственным смыслом жизни оставалась лишь борьба с «отдельными недостатками», вроде «бесправия меньшинств». Но разумеется, все это было ни чем иным, как банальным заблуждением, поскольку лишенный своего главного стимулирующего и ограничивающего фактора, империализм начал движение туда, где от, по сути, и должен был находиться. Т.е., к миру, раздираемому межимпериалистическими противоречиями, миру, буквально уничтожаемому все возрастающей конкуренцией. К миру, который условно можно назвать: «мир перед Первой Мировой войной». Т.е., к тому самому миру, который и предсказывали на «основоположники» - причем, предсказываемому вместе с его неизбежным финалом.
Разумеется, этот процесс – в связи с неоднократно уже упоминаемой огромной инерцией социальных систем – оказался очень длительным. По сути, он занял несколько десятилетий – и еще до сих пор не дошел до конца. Однако уже сейчас тот процесс, что еще десять лет назад казался несомненным благом – речь идет о свободном перетоке капиталов – начал подвергаться резкой переоценке. Неожиданно оказалось, что он приводит не просто к ослаблению «национальной экономики» - но вообще, к «деградации нации». Казалось бы – ну, какая «нация» может быть сейчас, когда рулит «глобализация». Но, совершенно неожиданно именно указанная архаика стала актуальной. Это раньше казалось, что ТНК – опора глобализированного мира – может спокойно «крутить» любой политической власти. Однако стоил пресловутой «Красной угрозе» исчезнуть – как стало понятно, что указанное «кручение» имеет достаточно определенный предел.
И, в частности, оказалось, что, заключая «пакты» с государством – а точнее, подчиняя себе государство – а еще точнее, «срастаясь с ним» - капиталисты могут гораздо легче и эффективнее увеличивать свои прибыли, нежели раньше. Подобное «открытие» - возрастом более полутора столетий – совершенно неожиданно (да-да, никогда такого не было – и вот опять!) привело к тому, что казавшийся еще вчера незыблемым «глобализм» начал разрушаться. Возникновение – так же совершенно «неожиданное» - нового гегемона, основанного именно на тесной связи бизнеса и государства – стало для «глобализма» смертельным. Получилось практически, по «классической модели»: Китай «открыл» для себя империализм в своем чистом, лишенным всякой «советскости», виде – а значит, и все остальные оказались перед перспективой: или стать «чистыми империалистами». Или учить китайский язык.
* * *
Впрочем, понятно, что даже такая огромная страна, как Китай, не имеет тех ресурсов, чтобы подчинить себе весь остальной мир. Поэтому говорить, скажем, о «конце американского господства» смешно – США в любом случае останется центром силы. Особенно с учетом того, сколько они накопили капиталов с самой разной форме. Но вот «глобальность» этого центра, равно как китайского или еще какого-нибудь гипотетического (скажем, Индия поднимется) – разумеется, оказывается под сомнением. И уж конечно, говорить о сохранении какого-нибудь подобния «однополярного» мира 1990-2000 годов (который был скорее «внеполярным») невозможно. Скорее можно будет наблюдать стягивание мировых экономик к указанным двум крупным блокам, противостояние между которыми будет неизбежно нарастать. Но это уже другая тема…
