Дело в том, что практическая уверенность в невозможности посягательств на «западную гегемонию» привела указанных участников (с пониманием того, что ЕС всегда был конгломератом государств) к ставке на утилизаторскую деятельность – в плане поглощения «советского наследства». Кстати, как раз в этом плане определенный конфликт между обоими «игроками» (США и ЕС) действительно был – поскольку каждый хотел откусить кусок послаще. Но, разумеется, выигрывал в нем «настоящий хозяин» - как это произошло в Югославии, на которую немцы имели далеко идущие планы. Однако развернутая американцами война привела к тому, что данное государство не только распалось на нескольку более мелких образований, но и, во многом, утратило свою привлекательность. В любом случае, полноценно «скушать» Евросоюзу удалось только Чехословакию – все остальные страны были «перекуплены» Штатами. (Причем, перекуплены-то, перекуплены – однако «освоить» их США все равно не сумели.) Однако самое интересное тут не это.
А то, что сложившаяся уверенность в неизменности своего высокого положения привела Запад к тому, что он не особо заморачивался установкой гегемонии в самом бывшем СССР. И самое главное – в России. Наверное, тогдашние западные – и, прежде всего, американские аналитики рассуждали в том духе, что эти огромные территории реально имеют невысокую «коммерческую» ценность. Надо сказать, что это прекрасно подтверждалось имеющимися данными, демонстрирующими крайне низкую капитализацию российской экономики – а этот критерий для современной западной аналитики выступает альфой и омегой. Тем более, что контакты с наличествующей российской «элитой» (то есть – теми, кто определял судьбы страны в 1990 годах) убеждали американских и европейских акторов в том, что это – люди более, чем недалекие, неспособным мыслить дальше концепции: «наварить бабла и свалить с этим баблом за рубеж». (То есть – к указанным акторам, в полную их власть.) В подобной ситуации особо лезть в непонятную страну не особенно хотелось – конечно, лезли, но это были, скорее, авантюристы типа Браудера, нежели сторонники планомерного подчинения себе данной территории.
* * *
В то время, когда на другом конце Земного шара, в одной большой, но все еще бедной стране… Впрочем, не буду нагнетать – ничего страшного Китай по отношению к бывшему СССР не делал, скорее наоборот, уберегал российские научно-технические разработки от полного исчезновения. Дело в том, что, в отличие от западных «спецов», верящий в сказки своих же пропагандистов о «диких московитах», не могущих создать чего-нибудь оригинального и живущих исключительно на «воровстве» западных идей, китайские «товарищи» довольно четко понимали, что СССР являлся великой научной и инженерной державой. И уже, исходя из этого, они старались вывезти все, до чего можно было дотянуться. Тем более, что дотягиваться было не нужно— в то время россияне сами готовы были вынести все, что угодно за небольшой прайс – да еще и спасибо сказать. Впрочем, сразу скажу, что я не застал уже этого момента – а вот люди, что пришли на производство чуть раньше, рассказывали, что в первую половину 1990 годов китайские «инвесторы» паслись там табунами. И нужные разработки выносили не пачками даже, а коробками. Причем, особую пикантность ситуации придавал тот факт, что водил их за руку сам директор предприятия, показывая и рассказывая о имеющихся достижениях. (После чего он купил себе новую иномарку представительского класса – это во время, когда даже бандюки ездили на б/у.)
Впрочем, если честно – то это как раз тот случай коррупции, когда ее можно только приветствовать в историческом плане. В том смысле, что в 1990 годах большая часть разработок все равно была обречена – а так, пошла в дело, пускай и в другой стране. (В конце концов, основная их цель – американские АУГ - все равно осталась прежней.) Однако, в любом случае, следует признать, что Китай поступил с РФ достаточно разумно: дешево получив необходимые для себя технологии. Те самые, чьто позволили ему, например, достигнуть определенного прогресса в авиастроении или ракетостроении. («Поздний вход» КНР в данную область, а главное, отсутствие в Цинской империи фундаментальной науки вообще, приводил к тому, что даже «клепая» лицензионные советские модели, данная страна оказывалась неспособной занять в указанной области сколь либо значимое место. И лишь в последние десятилетия ситуация изменилась.) Ну, а США и Запад, за исключением не сказать, чтобы особо богатого рынка, не получили ничего. (Впрочем, даже современный внутренний рынок РФ и постсоветского пространства в большинстве своем связан именно с Китаем.)
Собственно, уже один этот факт прекрасно показывает, насколько оказалась серьезной разница в понимании реальности у одной стороны будущего суперконфликта, и у другой. В то время, как Запад вообще, и США в частности, праздновали свою окончательную «цивилизационную победу», Китай наращивал свою мощь. Кстати, указанная особенность продолжает действовать и сейчас – например, по отношению к Украине. Когда Запад своей деятельностью приводит к превращению данной территории в «технологическую пустыню», а КНР старательно выводит к себе те крохи великой советской научно-инженерной школы, что еще остались тут. (Например, остатки от КБ «Антонова» - но не только.) В итоге американцы могут продолжать тешить свое чувство национальной гордости – сравнивая, например, успехи того же Маска со всем, что делается в на территории бывшего «противника». (Где когда-то создавались вещи, приводящие Америку в ужас – ну, а теперь творится блядский цирк.) Ну, а Китай продолжает наращивать свой потенциал – настолько, что уже даже американское руководство начало осознавать, что что-то тут не так. (Правда, сама мысль о том, что «желтые обезьяны» способны претендовать на мировое господство вызывает у американцев отторжение, однако опасность локальной потери преимущества в Юго-Восточной Азии они уже осознают.)
* * *
То есть – возвращаясь к тому, от чего начали – на примере указанной оппозиции (Запад/Китай) мы можем прекрасно наблюдать разницу между деструктивными и конструктивными действиями, а так же между результатами данных действий. (В том числе, и по отношению к России.) Впрочем, еще более важно тут то, что мы можем прекрасно увидеть, на чем основывается выбор «конструкции» или «деструкции», что приводит к возвышению или гибели казалось бы, «вечных» систем. Но об этом будет сказано уже в следующей части. Тут же – делая некий возврат на менее высокий уровень – следует сказать только то, что на этом фоне «наш» «европоцентризм» выглядит достаточно закономерным, и не столь обидным, как могло показаться на первый взгляд. Ну, а «наша элита» оказывается не намного хуже «их элиты» - а скорее, даже наоборот.(Хотя, конечно, и та и другая является сборищем изрядных мерзавцев.) Поскольку ошибка российского руководства в плане ориентации на Европу оказывается менее критической, нежели ошибка американцев в плане признания своей окончательной победы над всем остальным.) И хотя вряд ли от этого России будет легче теперь, однако в более «длинном» плане указанная особенность позволяет надеяться на, как минимум, сохранение нашей страны в качестве отдельной исторической сущности. (Поскольку Китаю разрушение России, как уже говорилось, как минимум, не нужно – в отличие от Запада, который разрушает все и вся.)
Правда, до подобного длинного цикла нам необходимо, как минимум, дожить. А, во вторых, выживание – это только «программа-минимум», для более серьезных вещей нужны и более серьезные изменения…
