В общем, указанное десятилетие стало временем, когда господствовала идея, согласно которой вся «прежняя история» действительно закончилась, а началась новая, «либерально-демократическая». А том смысле, что в политике утвердилась идея «демократии» - то есть, необходимости копирования западной политической системы. А в экономике – «либерализма», по которым подразумевался полный отказ государства от поддержки производства. Это должно было очень быстро убить «старую» систему и создать новую – неважно, «положительную», т.е., ведущую к построению некоего «квази-западного» социума. Или «отрицательную», сводящуюся к деиндустриализации и войне бандитских кланов друг с другом. В любом случае, мало кто мог предполагать, что даже лишившись всякой поддержки со стороны государства, советские «большие подсистемы» - вроде образования, здравоохранения, науки, высокотехнологичного производства – смогут выжить.
Но выжили. Кстати известная «шутка» (хотя ничего смешного в ней нет) 1990 годов: «а дустом их не пробовали» - относящаяся к работникам указанных структур, продолжавших ходить на работу даже тогда, когда зарплату не платили вообще, на самом деле свидетельствовала о том, что уже в это время в стране назревало понимание того, что что-то с предсказанием будущего идет не так. В смысле, что привычные «демократические», т.е., созданные в рамках антисоветско-прозападного дискурса представления чем дальше, тем больше оказывались отличающимися от реальности. Например, хотя наиболее выгодными в плане материального благополучия, а так же, в плане представленности в СМИ «профессиями» выступали бандиты и проститутки, реально большая часть населения продолжала существовать в рамках советских норм. Это было даже забавно – в плане «раздвоения сознания»: с одной стороны, практически всем было понятно, что надо «ловить рыбку в мутной воде», и вообще, не заморачиваться моральными нормами. А с другой.. А с другой было принято считать, что мало что изменилось в жизни, и вообще, люди остались прежними.
* * *
Впрочем, ничего удивительного во всем этом не было: как уже говорилось, подобная «шизофренизация» постсоветского сознания была связана с наличием, по сути, двух экономик. «Новорусской», бандитской, утилизаторской – и прежней советской, причем, последняя по значимости даже в конце 1990 годов намного превышала первую. (В плане финансирования, разумеется, все было наоборот.) Если добавить сюда тот факт, что все системы общественных коммуникаций – СМИ, инструменты культуры и т.д. – как правило, оказывались в «первой категории», то «общепринятой идеологией» именно «новорусское поведение» трактовалось не просто, как допустимое – но как единственно возможное. Но большинство граждан работало во «второй категории», то находилось в рамках «квазисоветского» еще общественного сознания. В результате чего и получался указанный винегрет – когда быть сволочами было не просто допустимо, но даже желательно, однако «внутри» средний человек продолжал сохранять привычные по советским временам представления. Разумеется, если он продолжал работать в «советской системе»: поскольку, как уже не раз говорилось, стоило любому, самому, что ни на есть моральному и честному гражданину вступить на «новорусскую» территорию, как он с высокой степенью вероятности превращался в самую откровенную мразь.
Поэтому самый главный урок, который можно извлечь из данной ситуации, состоит в том, что она полностью опровергает, наверное, самое большое заблуждение о особенностях формирования человеческой психики. Которое состоит в том, что данном плане основную роль обычно предписывают т.н. «идеологическим системам». А именно – разного рода пропаганде и рекламе, особенно в электронных СМИ. Согласно этим идеям, телевизор есть абсолютный инструмент в плане обработки человеческого сознания, «зомбоящик» - как его тут принято называть. И тот, кто владеет телевизором – владеет миром. (Ну, по крайней мере, сознание телезрителей.) Наверное, тут нет смысла перечислять, сколько было написано на подобную тему статей – доходящих вплоть до того, что от указанного электронного прибора реально исходят какие-то «флюиды», влияющие на мозг. (Впрочем, отождествление приемника телевизионного изображения с неким «мировым злом» началось еще во времена СССР – надо как-нибудь сделать пост про эту особенность.) В любом случае, мысль о том, что пресловутая «массовая культура» есть главный механизм воздействия на человеческую психику, для постсоветского человека казалась единственно возможной.
Тем не менее, несмотря на тот факт, что указанный «зомбоящик» стал источником морального разложения еще до гибели СССР, постсоветское общественное сознание упорно продолжало воспроизводить советские еще нормы. По крайней мере, для значительной части населения. Причина этого была простой: дело в том, что – как уже говорилось в прошлой части – в постсоветской экономике продолжали существовать советские еще производственные структуры. Более того, в том, что можно назвать наиболее высокотехнологичными – а значит, низкоэнтропийными – отраслями, вполне возможно было наблюдать явления еще более высокого уровня. То, что можно назвать «суперструктурами», не сводимыми к «формальным» иерархическим схемам, и имеющими на порядок меньший уровень энтропии, нежели «простое» производство. Кстати, это относится не только к заводам и КБ, но и ко многим научным коллективам, к медицине и даже образованию.
* * *
То есть, во время полного торжества утилизаторства в «официальных сферах» -начиная от власти и заканчивая СМИ – в стране, тем не менее, можно было наблюдать невероятные «осколки СССР», сохраняющие свои свойства в абсолютно враждебной им среде. Именно они не дали России перейти к «критическому упрощению», ну, и крайне ожидаемому исчезновению с арены Истории. Напротив, выяснилось, что «большая политика» - все эти макроэкономические и политические пертурбации – на самом деле не является единственно значимым фактором в плане влияния на жизнь страны. Более того, что не менее удивительно – не являются единственно значимыми и разного рода «культурные мероприятия». (Точнее, наоборот, антикультурные – то есть то, что составляет уже упомянутую телевизионную картинку.) То есть, все это, конечно, имеет определенное влияние на поведение человека, но однозначно определять его не может. (И слава Богу, как говориться!)
И одновременно, стало понятным, что гораздо важнее для каждой личности выступают те модели и нормы, с которыми он сталкивается в окружающей реальности. Прежде всего, во время осуществления производственной деятельности. Отсюда, кстати, можно сделать вывод о самоценности сложных производственных систем, о их колоссальной важности в плане обеспечения не прост «экономического существования», но вообще, всей жизни человека. Отсюда, кстати, становится понятной та катастрофа, что накрывает сейчас Украину – где сейчас сбываются те самые страшные пророчества, о которых говориться выше. (И которым не суждено было сбыться на десятилетия раньше.) Поскольку падение данной страны в пучину Хаоса оказывается однозначно связанным с уничтожением именно указанных высокотехнологических и низкоэнтропийных производственных систем – что неизбежно при принятом курсе на «евроинтеграцию». (То есть, однозначная «удача» в смысле господствующих представлений – возможность принятия данной страны в «наш общеевропейский дом» - в реальности оборачивается самой страшной катастрофой, которую только можно представить. Что лучше всего показывает, чего реально стоят данные представления.)
И, в целом, самый главный вывод, который можно сделать из всего вышесказанного, состоит в том, что господствующие сейчас модели общественных систем – с их акцентом на «официальных институтах» (к которым относится и пресловутая «манипуляция сознанием») - являются, как минимум, крайне неточными. Хотя, вполне возможно, что они вообще не имеют никакого отношения к реальности. (В связи с тем, что «зародились» они в крайне специфический период «Золотых десятилетий» - то есть, почти полного отсутствия перед человечеством жизненно-важных проблем.) В любом случае, говорить возможности выстраивания на их основании каких-то разумных стратегий невозможно. Причем, это касается не только России – а, по сути, всего мира во всех возможных областях. (Это относится, например, к такой популярной теме, как возможность предсказания тенденций развития технологий.)
Ну, а если вернуться к тому, от чего начали, то можно сказать, что важнейшей особенностью современного мира на постсоветском пространстве является то, что, с одной стороны, он демонстрирует потрясающую устойчивость в плане сохранения созданных в «советское время» негэнтропийных подсистем и механизмов. (Без которых тут давно был бы такой Ад, при котором современная Украина показалась бы курортом.) А с другой, он оказывается потрясающе неспособным к своей управляемой трансформации –то есть, все планы, создаваемые в последние десятилетия, как правило, заканчиваются не тем, чем планировалось. (Причем, опять-таки, это относится не только к постСССР, и не только к социально-политической сфере.) Впрочем, на самом деле, это к лучшему – поскольку большая часть этих самых планов является проявлением однозначно инфернальных устремлений, в огромном количестве «накопившихся» на излете «Золотых десятилетий».
* * *
Поэтому можно даже сказать, что постоянные обломы, способствующие современным «проектантам», представляют собой ни что иное, как проявление таких фундаментальных особенностей мироздания, о которых мы еще только начинаем догадываться. Но которые, в конечном итоге, и ответственны за направленное развитие нашей цивилизации – хотя, как может показаться в рамках привычной логики, она давно уже несколько раз должна была исчезнуть с лица Земли. Впрочем, понятно, что подобные вещи требуют отдельного большого разговора…
