Поскольку, наверное, многие знают это государство отнюдь не потому, что оно является крупнейшим в мире производителем «красного металла», а по совершенно иным причинам. Особенно это касается людей с левыми взглядами. Разумеется, речь идет о перевороте, произошедшем в Чили 45 лет назад, когда военными был свергнут режим социалиста Альенде. В СССР подобное событие было широко известно, о нем печатались книги и снимались фильмы – а глава хунты (от исп. junta — собрание) Пиночет стал одним из самых узнаваемых образов военного диктатора. (Кстати, во всем мире.) Правда это впоследствии сыграло злую шутку с нашим обществом – во время торжества антисоветизма и массового отторжения всего советского и коммунистического указанный субъект неожиданно «переехал» в разряд положительных героев. На короткое время – где-то с 1990 до 1993 года – стало считаться, что именно «пиночетовские реформы» являются идеалом государственного правления и на них надо равняться.
Самое забавное тут, разумеется, то, что реально эти самые «пиночетовские реформы» если и привели к чему, так это к падению экономики Чили, восстановиться после которых страна смогла лишь к началу 1980 годов. Но подобные рассуждения в начале 1990 годов были излишни – охваченное антисоветской истерией население скорее привлекала сама возможность радикальным образом освободиться от «коммунистической диктатуры». (Что оно и получило – вместе с совершенно закономерным катастрофическим падением уровня жизни.) Впрочем, это будет уже отступление от поставленной темы, поэтому вернемся к Чили – и скажем, что указанный переворот 1973 года в любом случае можно считать событием мировой истории. Поскольку он действительно ознаменовал начало «новой эпохи» - эпохи «правого поворота». В том смысле, что где-то до указанной даты большая часть общественных изменений разрешалась в сторону социализации мира. Где-то – через приход к власти «прямых» социалистов. (Как на Кубе.) Где-то через свержение разного рода правых диктатур и начало «демократических процессов». Которые, опять-таки, гипотетически, могли привести к победе социалистических, а потом – и коммунистических сил.
Ну, и о конце колониализма так же будет нелишним напомнить в данном контексте. Именно поэтому в первой половине 1970 годов мало кто мог подумать о том, что подобные процесс можно будет «развернуть вспять». Однако переворот 1973 года именно это и показал. Правые победили – пускай только в Чили, но тем не менее. После чего чем дальше, тем сильнее пошел «процесс отката», завершившийся «черным августом» 1991 года – годом, когда неизбежность будущей катастрофы стала равна 100%. Кстати, были в это время и события, показывающие, насколько далеко может пойти указанный «откат» - например, во время иранской «исламской революции» к власти пришли силы, по сравнению с которым правый шах (до того уничтоживший все социалистические силы в стране) выглядел чуть ли не социалистом. (Правда, тогда, в 1980 годах, «довести до предела» контрмодернизационный режим не удалось, и иранский «исламизм» постепенно вернулся к «правой норме». Так что реальная эпоха «супероткатов» наступила лишь через полтора десятилетия.)
* * *
Но тут может возникнуть закономерный вопрос: какая же связь всего подобного с медью? В том смысле, почему помянутый выше грядущий дефицит «красного металла» должен иметь отношение к происходящей политической катастрофе? Ведь, кажется, что между этими явлениями нет ничего общего. И, тем не менее, это только кажется – поскольку каждый, кто интересовался историей Чили, знает: одной из важнейших причин, приведших к падению режима Альенде и приходу Пиночета, стало именно снижение цен на медь. Собственно, основная концепция альендовского «Народного единства» - кстати, довольно умеренной на тот момент коалиции левых сил – основывалась как раз на идее национализации крупных предприятий. И, прежде всего, производства вышеупомянутого металла, добыча которого в Чили составляла 40% от мировой. Собственно, это был вообще, «универсальный» - а точнее, казавшийся тогда таковым – способ улучшения жизни в т.н. «развивающихся странах»: переводить сверхприбыли от сырьевой экономики со счетов «западных хозяев» на внутреннее потребление. Наиболее далеко по этому пути продвинулся, кстати, Каддафи с его нефтяной рентой. (Впрочем, и ультраправые монархии Кувейта или Саудовской Аравии занимались и занимаются примерно тем же.)
В реальности, однако, этот путь являлся тупиковым – Ливия, к примеру, это уже узнала, ну, а у саудитов – все еще впереди. Однако тогда, в 1960-1970 годы, он казался достаточно удачным, поскольку позволял избегать крайне болезненных решений, необходимых для реальной модернизации страны. (Вроде коллективизации мелких собственников и вообще, затрагивания вопросов «обыденной» собственности – а самое главное, изменения социального базиса общества.) Тем более, что, вполне возможно, что тогда казалось, будто подобные вещи можно будет сделать «потом», постепенно, не заходя в область радикализма. (Как показывает пример того же Каддафи – в реальности это значило, что никогда.) Собственно, Альенде именно так и хотел действовать – поскольку он, все-таки, начал национализировать крупную земельную собственность. Однако основные надежды у чилийских социалистов были именно на медь.
Но они провалились. В том смысле, что как раз с самого начала 1970 годов произошел самое резкое падение цен на указанный металл. Подобные действия сейчас принято относить на счет действий Соединенных Штатов, уронивших стоимость меди в ответ на указанную национализацию. (Меднодобывающие компании были американскими.) Однако на самом деле не все так просто. Хотя бы потому, что в долговременной перспективе эта самая стоимость не поднялась даже после свержения режима Альенде. Скорее наоборот – именно Пиночету (хе-хе) пришлось столкнуться с наибольшим падением прибыли. (При нем ВВП Чили, как уже говорилось, упал на самый низкий уровень за весь послевоенный период.) Впрочем, вопреки обыденному восприятию, именно у правых и особенно ультраправых подобные вещи особой грусти не вызывают: ведь для них важно не пресловутое «общенациональное богатство», а конкретные прибыли «уважаемых людей». Сиречь элиты – последователи чилийского диктатора из российских 1990 годов не дадут соврать. А то, что при этом будут чувствовать разного рода нищеброды – самое последнее, что их волнует. (Ну вымрет миллионов 20 невписавшихся в рынок – это разумная цена реформ.)
Однако даже вне политического контекста – а точнее, локального (чилийского) политического контекста - указанное падение цен на медь оказывается еще более важным. Поскольку, как сказано в том же приведенном в начале посте, основой потребления меди выступает энергетика – отрасль базовая для индустриального мира. И, по сути, характеризующая само ее развитие – не случайно, уровень модернизированности стран меряют именно по характеру потребления электроэнергии. А значит, падение цен на медь может означать только одно – снижение потребности в развитии указанной отрасли. Впрочем, нет – дело обстоит несколько сложнее, поскольку речь тут стоит вести не столько о «первой производной» энергетического роста, сколько о второй. О надежде на ускорение этого развития в будущем. (То есть – падение цен на медь означало не снижение ее потребления, которое пусть медленно, но росло, а снижение уверенности в том, что в ближайшее время будут существенно возрастать потребности в данном материале.)
И, собственно, вот тут то мы и приходим к процессам, гораздо более фундаментальным, нежели смена режима в некоторой стране или изменение потребности в том или ином сырье. К пониманию начала торможения развития, случившегося в 1970 годы – и охватившего практически все области человеческой деятельности. Начиная с научно-технической и заканчивая социальной. К тому, что, как было сказано выше, может быть охарактеризовано, как «конец советизированного мира». Который именно со второй половины десятилетия пошел на спад – несмотря на то, что, собственно, скорость развития в указанное время была еще довольно велика. (Последнее позволяет включать 1970 годы в состав «золотых десятилетий».) И в целом, ситуация могла показаться великолепной – в конце концов, почти одновременно с победой Пиночета случилась и победа Вьетнамского народа над американскими агрессорами – самая, наверное, яркая победа времен крушения колониализма. СССР еще казался незыблемым колоссом, освоение космического пространства – делом недалекого будущего, а повышение уровня жизни народных масс – естественным следствием прогресса.
Но в глубине этого великолепия уже зарождались пусть невидные, но предвестники будущих бурь, выражающиеся в уже указанном падении «второй производной» от развития. Скажем, именно в 1974 году была закрыта советская лунная программа. (Кстати, забавно – но про американскую можно сказать то же самое – поскольку последний «Аполлон» побывал на поверхности Луны в 1972 году.) Разумеется, космонавтика продолжала развиваться – но с каждым годом все более, и более слабее. Примерно то же самое можно сказать и про иные важные отрасли. Кстати, смешно – но именно с конца указанного десятилетия можно было говорить о начале стагнации роботостроения. Отрасли, которая должна была стать основой экономики еще к концу 1980 годов – но в реальности так и осталась в роли некоей «игрушки», демонстратора возможности технологий. Разумеется, попытки придать автоматизации новый импульс предпринимались и позднее – например, в первой половине 1980 в СССР была предпринята довольно серьезная попытка внедрения т.н. «гибкого автоматизированного производства» (ГАП) – но она закономерно провалилась.
Та же судьба постигла еще одну важную отрасль – атомную. Про которую в 1960 годах думали, что она станет основанием энергетики будущего – но в реальности дело ограничилось в лучшем случае двумя десятками процентов от генерации. (Для отдельных стран ситуация могла быть чуть лучше – так, во Франции она достигала 60% на начало 1990 годов, для Японии более 30% -но в целом пиковая доля «атома» так и не превысила 17%.) Причем, снижение темпов ввода АЭС началось еще задолго до Чернобыля – как раз в указанной середине 1970 годов. (Однако в связи с длительным циклом ввода высокая скорость «атомизации» продержалась как раз до середины 1980 годов.)
* * *
В общем, как это не странно прозвучит, но не только связь (причем, «двусторонняя», диалектическая) падения цен на медь/переворота в Чили была не случайной. Но не случайным было и само наступление этого момента в указанное время. И, разумеется, связано оно было с событиями чрезвычайной важности, происходящими в СССР – и, разумеется, практически никем не осознанными. Но об этом будет сказано уже в следующей части...
P.S. Все-таки, забегу вперед, и скажу, что с начала 2000 годов указанные «медные цены» опять полезли вверх. Причем, полезли крайне резво – что может свидетельствовать о том, что ситуация опять изменилась, причем фундаментально. Так оно и есть – правда, указанные изменения ни коим образом не свидетельствуют о возврате человечества во времена своего пика. Скорее наоборот. Однако и об этом так же будет сказано чуть позднее.