Однако, несмотря на это, за те тысячи лет, что указанная система существовала, она распространилась практически на весь земной шар. Общинное устройство сохранилось лишь в самых удаленных уголках, имеющих слабое хозяйственное значение – и, вследствие этого, не способное прокормить сложно устроенный социум. Именно поэтому до недавнего – по историческим масштабам – времени именно классовые социумы выходили победителями при столкновении с неклассовыми. (Даже если тогда, когда последние казались членам первых более справедливыми. Как говориться, благородный дикарь – это хорошо. Но выигрывает всегда белый…) И лишь с появлением СССР это соотношение изменилось на противоположное.
* * *
Причина подобного положения, впрочем, разбиралась мной уже не раз –поэтому делать это тут нет смысла. Можно только кратко сказать, что связана данная особенность с тем, что классовое устройство оказывалось намного более приспосабливаемым к самым разным условиям – начиная с климато-географических и заканчивая политическими. Причина проста – во-первых, в подобном общественной системе не требуется наличие «общего консенсуса» для любых действий. Достаточно просто решения ограниченного круга «лучших людей» - в предельном случае, царя и царедворцев. Разумеется, и «ближнее дворянство» обижать нельзя длительное время – но если царю способствует успех (скажем, военный), то он может позволить себе довольно активные действия. (Как, например, Александр Македонский – именно за счет колоссальной активности завоевавший обширные территории с относительно небольшими силами.) Ну, а во-вторых, в подобной системе все беды и неудачи «высших» всегда можно компенсировать усилением эксплуатации холопов. Скажем, проиграл царь войну – выколачивать дань из населения и платить ее победителями. И даже самом крайнем случае – если царь настолько неудачлив, что попал в плен – всегда можно его выкупить.
Это на порядок повышает «степень свободы» социальной системы и позволяет ускорить прогресс. (В конце концов, до самого недавнего времени именно война служила основанием для развития науки, техники и даже культуры.) И одновременно с этим – парадоксальным образом придает устойчивость. Да, классовые общества поразительно устойчивы по отношению к тем условиям, в которых находятся – поскольку реально в них «стабилизировать» требуется лишь небольшое (относительно) количество «высших». Холопы и так покоряться – поскольку деваться им некуда. Недаром испокон веков указанная система устройства приводилась в качестве самое оптимальной, «дарованной богами», единственно возможной – даже при том, что страдания большинства были хорошо известны. Ничего не поделаешь: пирамида – наиболее устойчивая фигура, а значит, низы всегда обречены жить в нищете и подчинении. Нет, конечно, периодически в истории встречались разнообразные народные бунты – начиная с восстаний рабов и заканчивая рабочими стачками. Однако, в большинстве своем, они заканчивались ничем. В том же Средневековье сколько было «крестьянских войн», вплоть до самых серьезных – однако они всегда заканчивались только одним. Поражением «народных вождей».
И только тогда, когда проблемы возникали уже среди самих «властителей» - социумы разрушались. Правда, указанный момент так же оказывался неизбежным – чем дальше существовало общество, тем больше накапливалось разного рода «дряни» на высоких местах, тем больше пресловутая «элита» начинала бороться друг с другом за право драть с народа три шкуры, и меньше заботиться об «общесистемных» нуждах. («Общесистемных» хотя бы для угнетательских сословий.) Это было неизбежным – однако указанный процесс социального разложения всегда занимал достаточно продолжительное время. Л.Н. Гумилев определял его где-то в тысячу лет – однако, ИМХО, этот период существенно завышен, и общество может хоть как-то приблизиться к нему только в исключительных условиях. (Скажем, в случае с Древним Римом, попавшем в уникальную историческую ситуацию, связанную как раз с циклами развития. В том смысле, что его «максимум» совпал с «минимуми» окружающих, вследствие чего Рим не только длительное время не имел серьезных врагов, но и мог буквально «вытягивать соки» их окружения, поддерживая себя в уже полуразложенном состоянии.) В основном же «средний классовый социум» существовал несколько столетий (300-600 лет), после чего, потеряв способность к «общесистемным действиям», как правило, «пожирался» окружением. (Кстати, в отличие от первобытных племен – способных неизменно проживать тысячи лет.)
* * *
Впрочем, о подобном процессе я так же уже не однократно писал, поэтому подробно рассматривать его тут нет смысла. Можно только указать на то, что данное устройство позволяло пусть медленно, но, все же осуществлять историческое развитие – за время, пока желание элит «растянуть» все по своим карманам еще не привело к гибели. То есть, его можно назвать прогрессивным в историческом смысле – более совершенным, нежели уже помянутое первобытнообщинное. (Включая развитое первобытнообщинное – вроде Чатал-Гуюка.) Несмотря на то, что большая часть людей в классовой систем живет хуже - причем, число тех, теряет в уровне жизни при «классовом переходе» намного больше, нежели количество тех, кто приобретает. Такая вот диалектика.
Однако на – в рамках поставленной темы – наиболее интересным является даже не то, что указанная ситуация показывает, как страдания людей превращаются в «кирпичи прогресса». (Это, разумеется, очень важно и о нем еще будет сказано – но отдельно.) А то, что подобная система имеет определенный, довольно четко выделяемый «паттерн поведения», позволяющий строить определенные модели. То есть – получать возможность узнать, как будет вести подобная структура при различных вариантах внешних условий. К примеру, если еще раз вернуться к проблеме устойчивости классового общества, то можно увидеть, что она (устойчивость) имеет вполне определенные особенности. В том смысле, что движение классовой системы от периода зарождения и экспансии к периоду угасания и неизбежной гибели происходит по совершенно определенным законами. В рамках которых классовый социум проходит несколько этапов – довольно хорошо разобранных у того же Л.Н. Гумилева. (Другое дело, что данный исследователь упорно не желает видеть социальных причин явления, старательно «натягивая» общественную «сову» на биологический «глобус» - но это уже другая история.)
И вот тут то мы переходим к тому, с чего начали. А именно – к ситуации с СССР и его гибелью. Которая не только является крайне ранней (70 лет – это не 300) – но и совершенно аномальной с т.з. внутренней динамики классового общества. Согласно которой «классическое» разложение элиты за указанный период просто невозможно. Да, собственно, оно и не произошло – вплоть до последних дней страны ее базовые системы действовали достаточно успешно. Более того, многие из них пережили и сам распад СССР, и ужас 1990 годов – продолжая существовать до сих пор. (Анекдот про «дустом их не пробовали» - это, на самом деле, не анекдот, а реальное описание поведения постсоветских граждан.) В любом случае, внимательное рассмотрение даже самой позднесоветской ситуации показывает, что на классическое «издыхающее общество» СССР был мало похож. (Еще раз – вплоть до 1989 года экономика страны показывала… рост. Да, низкий – порядка 1-2% во второй половине 1980 годов, но именно рост, а не стагнацию или падение. Особенно если учитывать экономическую структуру с отсутствием спекулятивных отраслей – в этом случае «нормальные» современные 2-3% роста ВВП для США реально будут ниже.)
* * *
Именно поэтому, кстати, и стали так популярными концепции «предательства» - вплоть до признания высшего руководства «агентами влияния» Запада. Правда, очевидно, что подобная модель вряд ли может быть названа логичной. (Почему – уже не раз говорилось, поэтому разбирать тут данную тему нет смысла.) Однако само появление и массовая популярность ее красноречиво свидетельствует о том, с указанным выше представлением о «разложения страны» дело так же обстоит очень и очень неоднозначно. То есть – СССР упорно не вписывается в классическую социодинамическую модель классового общества, а точнее – «жизненного цикла» последнего. Это прямо указывает на то, что данная страна не может быть отнесена к классовым системам, и должна рассматриваться отдельно. Даже если при этом и имеются какие-то признаки внешнего сходства с последними. (Так же, как китообразные не являются рыбами – хотя не знающему об этом человеку кажутся именно ими. Но разводить или лечить дельфинов, основываясь на знаниях ихтиологии, разумеется, невозможно.)
И катастрофа, накрывшая СССР, кардинально отличается от катастроф, в свое время накрывавших самые различные государства – вплоть до Российской Империи в 1917 году. (Сравнения 1991 года с годом 1917, кстати, делаются постоянно – однако они оказываются, в лучшем случае, бессмысленными. В худшем же – однозначно вредные в плане понимания что сути 1917, что сути 1991 года, что попыток предсказания будущего развития.) Это, разумеется, не значит, что проблема гибели СССР не имеет рационального решения – как раз наоборот, она прекрасно познаваема и осознаваема, однако исключительно в рамках системы, способной адекватно описывать устройство и динамику советской системы. Трудность тут, разумеется, в том, что подобная система ни к чему иному, кроме СССР не подходит – а следовательно, мы не имеем тут обширного исторического материала для составления социодинамических моделей, как это модно сказать про классовое устройство. Тем не менее, несмотря на это, никаких особых запретов к пониманию советского устройства не существует. Разумеется, если не пытаться «натягивать сову на глобус» – в смысле, не пытаться свести советскую историю то к капиталистической (госкапиталистической) форме устройства, то к феодальной, а то и вообще, рабовладельческой или пресловутой «политарной». (Чем грешат очень многие исследователи.)
Ну, и самое главное – ради чего вообще затевался данный разговор: никогда, нигде, никоим образом нельзя использовать советские события в качестве аналогий для событий современных. (Как бы это не казалось привлекательным в плане пропаганды-агитации.) То есть, не искать в нынешней реальности каких-то отсылок к «1941», «1945» или, скажем, к «1937» году – поскольку их просто не может быть. И, следовательно, любая попытка мышления в подобных координатах неизбежно приведет к ошибке – или ко лжи. Да, собственно, и зачем: у нас – то есть, у жителей классового мира – есть огромная история, охватывающая несколько тысяч лет (причем, где-то со времен Древнего Рима еще и неплохо сохранившаяся), так зачем нам лезть на тот узкий «историческо-географический участок», который нам однозначно не подходит? Думаю, вопрос риторический…
