То есть, данные разновидности предприятий, работая на удовлетворение потребностей в, может быть, небольших – но многочисленных и важных с т.з. психологии – экономических нишах, создавали то самое «сталинское изобилие», о котором впоследствии будут вспоминать в «брежневские» годы. Когда – при том, что производство основных видов товаров увеличилось не в разы даже, а на порядки – найти что-то, более-менее оригинальное, было непросто. (Скажем, количество разновидностей уже не раз помянутых колбас снизилось до пяти-шести.) В подобной ситуации западные витрины, заполненные разнообразными товарами, выглядели действительно более достойно. (Хотя «настоящее» разнообразие продукции даже в т.н. «развитых странах» так же начало резко снижаться, заменяясь на рекламно-маркетинговую «пестроту».)
Поэтому, на первый взгляд, указанное решение Хрущева действительно выглядит очень и очень странным – в том смысле, что напоминает сознательную диверсию, единственной целью которой выступает создание недовольства в стране. Правда, это самое недовольство оказалось направленным ни на кого-то, а на самого Никиту – которого именно на указанной «волне» и отправили на пенсию. (Конечно, не только «за артели» - а «по совокупности», но сути это не меняет.) Поэтому если это «диверсия», то более, чем странная и напоминающая, скорее, политическое самоубийство. Однако в реальности странным указанный процесс кажется только на первый взгляд – поскольку при внимательном рассмотрении проблемы все указанные странности очень быстро рассеиваются. И становится очевидным, что в данном, казалось, чисто волюнтаристском, решении Хрущева в действительности проявляются закономерности очень высокого порядка. (Так же, как в иных, кажущихся чистым «самодурством», действиях.)
* * *
Для того, чтобы их увидеть, следует обратиться к явлениям довольно фундаментальным. И вспомнить, например, что именно во время правления упомянутого «кукурузника» СССР в частности, и весь мир в целом, испытывал необычайный научно-технический подъем. Создавались целые отрасли высокотехнологичных и наукоемких производств – скажем, ракетно-космическая промышленность, реактивная авиация, ядерная энергетика, полупроводниковая электроника, вычислительная техника и т.д. Разумеется, это не было заслугой Никиты – скорее наоборот, практически все передовые области производств были созданы при правлении его предшественника. Впрочем, к «непередовым», но крайне важным для страны – вроде индустриального домостроения – это так же относится. (Для самого же Хрущева, кстати, бОльший интерес вызывало сельское хозяйство – скажем, свиноводство или знаменитая кукуруза. С современными отраслями данный правитель был сильно «на вы».)
Однако, несмотря на указанную нелюбовь, именно ракетостроение и другие подобные ему отрасли – а не производство свинины или молока – оказались в данный период для страны жизненно важными. Наверное, не надо говорить почему. (Если кто не понимает – пусть ищет информацию по плану Dropshot и т.д.) Впрочем, даже для «понимающих» стоит напомнить простую, но не слишком очевидную вещь. А именно – то, что за каждым образцом передовых вооружений, обеспечивающим СССР надежную защиту от «демократизации», стояло не одно предприятие, и даже не одна отрасль, а множество самых различных отраслей. Поскольку для тех же баллистических ракет требовались новые материалы – и металлы, и неметаллы, для них требовались особые смазки и другие жидкости, для них необходимы были особые системы управления. Наконец, для того, чтобы все это изготовить, нужно было оборудование – станки, приспособления, заводские цеха. (И цеха для того, чтобы изготавливать указанное оборудование.)
Тем более, что речь шла не просто об открытии новых заводов – с этим еще можно было бы смириться. Нет, дело стояло гораздо серьезнее – поскольку современные заводы с т.з. технологий 1950 годов могли быть только массовыми и индустриальными. Ведь только так тогда (ключевое слово тут «тогда», о нем еще будет сказано) можно было обеспечить производство достаточно дешевой и качественной продукции. Скажем, те же электронные компоненты, необходимые для ракетной или авиационной техники просто невозможно было производить в «мастерских» - так как в них не обеспечивалось получение стабильных параметров. И речь тут даже не о радиолампах или транзисторах – а о таки, в общем-то, «прозаических» вещах, как резисторы, конденсаторы, переключатели, разъемы и прочие подобные вещи. (Которые, кстати, «при Сталине» как раз и изготавливались в пресловутых артелях.)
* * *
Ну, а огромные заводы, в свою очередь, требовали огромное же число работников. Сейчас даже сложно представить, в какой ситуации оказался СССР 1950 годов (да и более поздний) в подобном плане. Рабочие нужны были везде и всегда – они требовались, требовались, требовались... О какой-то безработице не было намека – даже для самой низкоквалифицированной и «низкокачественной» рабочей силы. (Поскольку последняя оказывалась нужной там, откуда более качественные специалисты «изымались» в более передовые области.) Поэтому, например, забавно наблюдать разницу в жизни СССР начала 1950 годов – и, скажем, того, что наступило лет через десять. (Сейчас есть много фото и киноматериалов подобного плана.) Поскольку она колоссальна: скажем, в начале 1950 существовало немало т.н. «сервисных» специальностей – вся эта чистка обуви, доставка продуктов на дом, уборка на дому и т.д. Можно даже сказать, что в подобном плане наша страна мало отличалась от стран западных. В конце же тех же 1950 годов данная отрасль почти исчезла: всю рабочую силу поглощала развивающаяся промышленность.
При учете подобной ситуации «уничтожение» артелей становится вполне понятным. А именно – как уже говорилось, стране требовались рабочие руки. А их использование в небольших артельных предприятиях (которые, в довершение всего, занимались именно удовлетворением платежеспособного спроса) выглядело крайне нерациональным – поскольку, как уже говорилось, именно массовое производство позволяло не только снизить себестоимость, но вообще, позволить изготавливать сколь либо сложные и точные изделия. Поэтому артели были пущены «под нож» - несмотря на все свои преимущества и удобства, которые они давали советской экономике. Более того, практически по тем же самым причинам была начата кампания по борьбе с приусадебными участками и т.п. вещами, произведена ликвидация МТС и т.д. Идея тут была та же самая – любой ценой «выдавить» людские ресурсы в «большую экономику». Туда, от чего зависело само существование страны…
Разумеется, указанная политика осуществлялась, в значительной мере, неосознанно – через согласование огромного числа интересов тех или иных предприятий (и даже отдельных личностей, вроде
генеральных конструкторов). Но итог его был однозначный – СССР сделал ставку на обеспечение научно-технического превосходства над Западом, и на тактику опережающего развития. (Хотя, как уже говорилось, и Хрущев, и сменивший его Брежнев, во всех этих высоких технологиях разбирались не лучше, нежели свиньи в апельсинах. И о том, зачем все это нужно, догадывались очень слабо – а порой не догадывались вообще. Данный момент, кстати, очень важен в плане понимания советской неудачи – и о нем еще будет сказано.) Но тут в данном плане стоит указать только на то, что (в отличие от обыденного представления) описанная выше тенденция – с сокращением ассортимента товаров и уменьшением гибкости производства – проистекала исключительно из объективных обстоятельств, стоящих перед СССР. (И, в частности, из необходимости выживания в условиях опасности военного столкновения с многократно превосходящим в силах противником.) А все «личные качества» руководителей и их идеи в данном случае оказывались более, чем вторичными.
* * *
И, наконец, надо сказать самое главное: не стоит забывать, что в указанном противостоянии СССР, все-таки, победил – то есть, война (ядерная) с ним не началась. (Хотя она была вполне вероятна объективно до появления межконтинентальных баллистических ракет и обретения пресловутого «паритета» – а субъективно сопутствовала вообще всей советской истории, вплоть до середины 1980 годов.) И следовательно, не стоит считать подобное решение ошибочным – как это иногда делается. Поскольку найти иные пути создания высокотехнологичных вооружений в 1950 годы, нежели через полную перестройку экономики с переходом к массовому индустриальному производству, невозможно. И одновременно с этим – в советских условиях было невозможно обеспечить гибкость указанной индустриальной экономики, достаточной для существования в условиях ограниченных рынков. (И отсутствия возможности создания «иллюзорного выбора» - вроде нынешнего «соевого разнообразия» колбас, из которых колбасой в изначальном смысле ни одна не является.) Поэтому стоит признать: альтернативы превращению экономики из сталинской многоукладной (и довольно эффективной в плане удовлетворения интересов потребителей.) в экономику «послесталинскую» практически не было. (Разумеется, еще раз: это если не использовать постзнание.)
Тем более, что, вплоть до конца 1970 годов советское общество, в целом, развивалось достаточно успешно – несмотря на все сказанное. Так что стоит признать, что кризис 1950 годов был, все же, разрешен – несмотря на то, что он неизбежно привел к появлению следующего кризиса. Но последнее – как уже не раз говорилось –есть базовое свойство «советской системы», как таковой. И она в режиме подобной «динамической устойчивости» (т.е., когда решение проблем на одном этапе порождает проблемы на следующем) существовала, начиная с самого 1917 года. Так что единственный вопрос, который тут должен возникать – это то, почему, все-таки, подобный механизм перестал работать. (Т.е., почему «кризис 1970 годов» не был разрешен – и мог ли он быть разрешен вообще.) Но это, разумеется, требует уже отдельной темы…
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →