Подобное восприятие «творчества» - т.е., признание его нулевой или даже отрицательной ценности – сейчас становится все более популярным. Причем, это касается и т.н. «развлекательного сектора», и т.н. «большой культуры». В том смысле, что деструктивной рассматривается и деятельность пресловутой «попсы» вместе с актерами телесериалов, и «академических» театров вместе с титулованными художниками. Да, разумеется, речь тут идет о разных видах деструкции – но сути это не меняет: понимания того, зачем нам нужно искусство, сейчас практически нет. И кажется, что единственно возможным отношением к данному занятию является его полное отрицание. То есть признание того, что содержание всего вышесказанного –начиная с попсы и заканчивая балетом – в сущности, никому не нужно. Правда, обыкновенно тут делаются оговорки: дескать, я против не театра вообще – а против того театра, который сейчас существует. Или, что, в общем-то, есть хорошая эстрадная музыка – но ей мешает засилье безголосой «попсы» в данном жанре. Однако смысл всего этого остается тем же самым, поскольку все эти «идеальные» талантливые артисты, талантливые певцы, талантливые художники могут существовать лишь в «идеальном» же мире. В реальности же везде практически одно и то же, полностью противоположное этому самому идеалу.
* * *
В общем, можно сказать, что в настоящее время понятие «искусства» и «творчества» переживают крайне серьезный кризис. Кризис, связанный с тем, что никто не может найти для данной деятельности рационального объяснения ее места в жизни. Т.е. сказать: зачем это нужно и нужно ли? Поскольку музы с Аполлоном теперь «не котируются», а на смену им ничего не приходит. Точнее, нет – пытаются сказать, например, что это «вопрос престижа». (Кстати, то же самое относится и к науке, так же являющейся творческой деятельностью.) Но, разумеется, это гораздо менее «сильное» объяснение, нежели прежнее рассмотрение художника или поэта, как «проводника воли» высших сил. Да и вообще, кому нужен подобный престиж? Разумеется, «лучшим людям» – т.е. элите. Все же остальные вынуждены воспринимать данное утверждение, как очередной «каприз барина» с соответствующим отношением.
Разумеется, есть еще один путь мнимого разрешения данного вопроса – тот самый, по которому в свое время пошли на Западе. А именно – объявление искусства «частным делом», которое никого, за исключением связанных с ним людей, не касается. То есть – если кто желает извращаться, создавая или потребляя те или иные произведения – то пускай это и делает. За свои собственные деньги. Собственно, во всем «цивилизованном мире» так живут уже годов с 1960, и, на первый взгляд это кажется разумным – по крайней мере, на фоне уже описанного положения. Скажем, современная живопись, литература – да и вообще, вся «большое» искусство - давно уже трактуется, как некий вид «сексуального извращения», интересного лишь для пресыщенных богачей. Для масс остается кинематограф, «попса» и дешевое чтиво – т.е. развлекательные отрасли. Однако в реальности и этот путь, как уже было сказано, выводит из кризиса лишь мнимо. Поскольку, во-первых, требует значительных затрат ресурсов на содержание всех этих «локальных ниш». А, во-вторых, поставленный выше вопрос все равно не решает. (Из чего вытекает, например, неопределенность с тем, чем же является указанное понятие «развлечения».)
Так что вопрос о том, «зачем все это надо», даже на Западе остается открытым. И стоит «лишним деньгам» исчезнуть, как он будет неминуемо поставлен. Причем, мы даже можем понять, как будет происходить подобная «постановка» – поскольку нечто подобное уже реализуется на «периферии», где религиозные фундаменталисты действуют в рамках помянутого в начале «полного отрицания» искусства, как такового. То есть, именно отрицание (уничтожение) выглядит наиболее вероятным и «у нас», и «в Европе», и вообще везде. Если, конечно, «место для творчества» в жизни найдено не будет. К счастью, этот вопрос все же имеет рациональное решение. Причем, как будет сказано ниже, связано он именно с ситуацией у нас, на постсоветском пространстве – а точнее, с тем, что было сделано в СССР. И, ИМХО, поэтому только «у нас» данная проблема и может быть разрешена…
* * *
Речь идет о том, что на самом деле первоначальное представление об искусстве (творчестве), как об некоем взаимодействии с «высшими силами» на самом деле имеет вполне рациональное основание. Разумеется, не в том смысле, что пресловутые музы (или иные представители народной мифологии) действительно могли что-то шептать в ухо поэтов и художников – а в том, что под видом подобного взаимодействия т.н. «представители творческих профессий» действительно могли иметь дело с неким «надчеловеческим», а точнее, «надличностным» явлением. С тем, что можно назвать «общественным сознанием. Данное понятие – хотя оно и несет некий «оттенок» оккультизма – на самом деле, вполне материалистическое и материальное, по крайней мере, не менее материальное, нежели те же компьютерные программы. Последние, кстати, так же очень часто имеют «надличностное» значение – в том смысле, что работают не только на одном, отдельно взятом, компьютере, а существуют в некоей сложной сети. Это относится, например, к данной странице – коия присутствует одновременно и на вашем компьютере, и на моем, и на серверах лайвжурнала. (Но не равна ни одной из указанных сущностей.)
Так и общественное сознание представляет собой особое пространство связанных коммуникационными каналами отдельных сознаний – однако не является эквивалентом простой суммы их. И, разумеется, как любое «информационное пространство», оно обладает возможностью к определенному преобразованию и обработке информации. В том числе, зарождаются и формируются некие образы и идеи, причем, не або какие – а необходимые для существования общества в целом. (Об этом, разумеется, надо говорить отдельно –так как тема очень важная.) Однако, находясь в подобном состоянии эти самые образы и идеи, как правило, имеют весьма «размытую» и неопределенную форму – что вытекает из особенностей информационных систем подобного вида. (О том, почему так происходит – так же надо говорить отдельно.) Так вот – «творческий работник», по сути, и занимается тем, что извлекает указанные информационные конструкты, «визуализирует», «экстериоризирует» их, и отдает обществу обратно.
Иначе говоря, он показывает социуму то, что последний «хочет», но не может явно сформулировать. Именно отсюда и проистекает историческая роль художников и поэтов, как «усилителей» и «катализаторов» социальных процессов. Но одновременно и их неопределенное положение в системе социальной иерархии – поскольку описанное занятие является крайне неочевидным и трудно рационализируемым. (Собственно, и само наличие общего информационного пространства в «доинтернетную» эпоху несло исключительно эзотерическое значение – с соответствующим отношением.) Ну, и разумеется, в сложном обществе – т.е., обществе, разделенном на мало соприкасающиеся группы и слои – «извлечение» общесистемных образов и идей оказывается крайне затруднительным. Это в первобытном племени певец мог петь о том, что интересовало всех членов – при классовом устройстве данное действие становится невозможным. В современном же мире – имеется в виду, современном классовом мире, где указанное деление достигло предельного значения, приводя к распаду единого пространства на некие «микрогруппы» – возможность улавливать «общие смыслы» практически исчезает. Это, в свою очередь, и ведет к исчезновению общесистемного значения «искусства» - которое начинает делиться на множество «микроискусств», важных только для конкретной «микрогруппы». Ну, и на указанное «развлекательное макроискусство», обращающееся к единственно общим вещам для всех – к пресловутым «низким», примитивным «инстинктам». (На самом деле, не инстинктам, конечно, а социальным моделям – но действительно, примитивным.)
* * *
В общем, можно сказать, что вопрос о том, нужно ли нам «творчество» вообще, и «творчество в искусстве» в частности, разумеется, решается единожды возможным образом. В том смысле, что оно, конечно же, нужно. Но эта нужность возникает только при условии, что работающие в данной отрасли люди не будут замыкаться в своей «микрогруппе» – поскольку иначе они будут работать с образами, эквивалентными этой самой «микрогруппе», а не обществу в целом. Что мы сейчас и наблюдаем: нынешнее «большое искусство» есть искусство «микрогрупп», т.е., неких тусовок «посвященных». С соответствующим отношением всех остальных – в том смысле, что для не входящих в данную «микрогруппу» данная деятельность выглядит лишь бессмысленной растратой ресурсов. Впрочем, для разделенного мира ничего иного, по сути, и не возможно.
Точнее, нет. Возможны случаи, что некоторые, особо одаренные – т.е. имеющие очень хорошие навыки «вылавливания образов» - творцы могут «покидать пределы» своих групп. Но это происходит очень редко – на порядок реже, нежели в обществе, сохраняющем информационное единство. (Именно поэтому, говоря о первобытных обществах, можно сказать, что там «все поэты –гении».) Кстати, вот вам и главная – а по сути, и единственная – причина «деградации советских творцов» в постсоветское время. Нет, они не поглупели и даже не «осволочились» – просто общество распалось на множество отдельных «тусовок», «микрогрупп». И указанные «творцы» до сих пор остаются гениями – но гениями исключительно «тусовочными», не имеющими никакого смысла существования за границами своего слоя. Ну, и к «молодым талантам» это так же относится…
Однако, как бы не парадоксально прозвучало подобное, но именно подобным факт и позволяет нам выйти на суть описанного явления. Т.е., если бы этой деградации советских «творцов» не было бы, то понять, как «работает» искусство оказалось на порядок сложнее. (Собственно, это вообще относится к моменту гибели СССР.) Поскольку, как уже говорилось, механизмы их взаимодействия с социумом крайне сложны и неочевидны. Однако разрушение СССР произошло – что и позволило увидеть скрытые явления, лежащие в основании многих его подсистем – и, в частности, выйти отсюда но решение «кризиса рационализации» по отношению к искусству. Перейти, наконец-то, от концепции «любимцев муз» к пониманию данной деятельности в системе выживания человека – причем, не только в вопросе о создании художественных произведений.
Но, разумеется, об этом будет сказано уже отдельно…
