Часть вторая
В прошлом посте было сказано о том, что Иван Антонович Ефремов в своем последнем интервью рассказал о том, что собирается писать роман «Чаша отравы». В котором он хотел затронуть проблему «очистки ноосферы» от существующих в ней инфернальных «фантомов», ломающих волю и сознание человека и обращающих его жизнь в страдания. Однако, к величайшему сожалению, указанный роман написан не было – вскоре после указанного интервью писатель умер. Поэтому мы сейчас только можем догадываться, что же там должно было быть сказано. В смысле – какие идеи и мысли мог бы дать своим читателям этого крайне интересный автор исходя из его предыдущих работ. (К сожалению, о «литературной канве» данного произведения сказать что-либо практически невозможно.)
Скажем, можно сказать, что данная тема находится в тесной связи с выдвинутой Ефремовым же «теорией Инферно» - а точнее, является ее развитием. Вот как пишет сам фантаст в «Часе быка»:
«…это не теория, а свод статистических наблюдений на нашей Земле над стихийными законами жизни и особенно человеческого общества… Это интуитивное предчувствие истинной подоплеки исторического развития человеческого общества – в эволюции всей жизни на Земле как страшного пути горя и смерти… естественный отбор природы предстал как самое яркое выражение инфернальности, метод добиваться улучшения вслепую, как в игре, бросая кости несчетное число раз... Жестокий отбор формировал и направлял эволюцию по пути совершенствования организма только в одном, главном, направлении – наибольшей свободы, независимости от внешней среды. Но это неизбежно требовало повышения остроты чувств – даже просто нервной деятельности – и вело за собой обязательное увеличение суммы страданий на жизненном пути…»То есть, возникающая в ходе эволюции способность к пониманию мира – то, что разовьется потом в разум – неизбежно вступает в противоречие с основным ее методом: слепым отбором. (Приводя к пресловутому страданию – т.е., ощущению неизбежности деструкции.) И конечно же, появление разума это не только ни меняет – а наоборот, усиливает. Как писал сам Ефремов: «…человек, как существо мыслящее, попал в двойное инферно – для тела и для души...» В том смысле, что помимо биологической необходимости отбора на него начала действовать необходимость социальная – связанная с выживание уже не вида, а социума. Иначе говоря, в человеческом обществе возникает необходимость принесения «гекатомб жертв» для получения более эффективной (гибкой) социальной структуры – в дополнение к тем жертвам, который необходимы для биологической эволюции. Пока, наконец, социальное развитие не порождает возможность отказа от подобной хаотической тактики через переход к разумному устройству мира. (Т.е., к устройству мира, основанному не на отборе наиболее эффективных обществ или индивидов, а на основе изучения и сравнения их моделей – что позволило бы отказаться от реальных жертв.)
* * *
Однако сделать это оказывается весьма непросто – несмотря на все очевидные преимущества «разумно организованного мира». Причем, даже не в том смысле, что совершение революции – а по другому «переделать» конкурентно-иерархическую систему невозможно – оказывается крайне сложным процессом. (Это было, в общем-то, довольно ожидаемо – хотя, конечно, не в такой степени.) А в том, что огромное количество подсистем классового общества выступают устойчивыми даже в «постклассовой» среде. Собственно, именно эти подсистемы и подразумеваются под пресловутыми «фантомами», которые с точки зрения Ефремова, «загрязняют ноосферу», и не дают людям выйти за пределы Инферно. (Т.е., представляют собой некий «портативный Ад», который способен испоганить даже самые совершенные условия.) Из данных «фантомов» во время Ефремова наиболее хорошо был известен «фантом» «национального различия» - сиречь, национализма. Который стал одним из ключевых основ пресловутой «фашистской идеологии» - но не только.
Впрочем, только национализмом список «ужасов прошлого» не исчерпывается – примерно то же самое можно сказать и про религию, которая были затронута Ефремовым еще в «Лезвии бритвы». Да и вообще, про любые устойчивые представления, имеющие в своем основании концепцию разделения людей на «хороших» и «плохих» - особенно, если речь шла о разделении «примордиальном», непреодолимым. Собственно, практически все известное человечеству зло – включая уже монянутый фашизм – проистекает из этой простой идеи: из того, что одни представители рода человеческого считаются обреченными на высокое положение, а другие – на низкое. (Собственно, именно поэтому Ефремов «докоммунистическую» эпоху именует «разделенным миром».)
Разумеется, нет особого труда понять, откуда возникает данное мировоззрение– в том смысле, что данная идеология выступает единственно возможным объяснением классового общества. Ну, а последнее, как было сказано выше, является неизбежным условием для развития производительных сил до определенного момента. (И поэтому появление мира, разделенного по «национальным» или религиозным признаком совершенно неизбежно на определенном историческом этапе развития. ) Однако, при всем этом, идея «человеческого разделения» оказывается способным сохраняться и после того, как экономические основания ее оказываются снятыми. Собственно, именно поэтому она и именуется «фантомом» - т.е., призраком, поскольку соотносится с «умершими» социальным отношениям так же, как мифические привидения соотносятся с умершими людьми. И, конечно же, в подобном «посмертном» положении она перестает вообще иметь хоть какой-то смысл – превращаясь в чистую деструкцию.
* * *
Собственно, именно это и произошло в СССР после того, как тут начался сложный процесс перехода к постклассовым отношениям. В том смысле, что несмотря на все усилия властей, до определенного времени стремящихся с этой архаикой бороться, а так же – несмотря на огромное количество «передовых людей», поставивших себе ту же цель, в недрах его общественного сознания оказалось немало «фантомов прошлого». Ну, а о всем остальном мире тут и говорить нечего: несмотря на то, что его развитие где-то с 1950 годов начало определяться исключительно «советизацией», а официальной идеологией было признано равенство всех людей –включая представителей «цветных рас» - однако в быту прежние идеи продолжали господствовать. Впрочем, поскольку в «несоветском мире» продолжало существовать классовое общество, то данный аспект, в принципе, неудивителен.
В отличие от СССР – где указанное положение стало одним из главных препятствий к дальнейшему развитию. (Если вообще не самым главным.) Поскольку сохранение идеи о «разности людей» тут буквальным образом блокировало развитие коммунистических отношений. Это проявлялось и в быту – где продолжали господствовать архаичные представления. (Скажем, в семейной сфере, породившей впоследствии немало проблем.) И в производстве, где наиболее передовые способы организации производства имели огромные проблемы со внедрением. (Скажем, именно это не позволило осуществить развертывание того же «Мира Понедельника» из недр НИИ и КБ на все остальное общество.) И, наконец, в области взаимодействия человека с обществом, сохранявшим «фантомные» идеи – вроде уже затрагиваемого образа государства, как пусть «благой», но при этом совершенно «внешней» по отношению к человеку силы. И это при том, что сам принцип Советской власти предполагал активное взаимодействие с гражданами – благо, для этого имелись все основания. Начиная с устройства Советов и заканчивая наличием дополнительного «партийного контура». Однако большая часть населения продолжала относиться к советскому государству так же, как ранее относилась к государству классовому. (Возможно, тут дополнительные проблемы были связаны с резкой урбанизацией, приведшей к притоку значительного числа сельского населения в города – но об этом надо говорить отдельно.)
Таким образом, советское время может характеризоваться, как период, в котором общепринятые представления – не официальные, а именно общепринятые – находились в очевидном противоречии с имеющимся социально-экономическим устройством. (Т.е., люди продолжали жить принципами классового общества, причем, чем дальше –тем большую область эти самые принципы охватывали.) Особенно это касается государства позднесоветского, в котором последние экономические основания для классовых представлений были ликвидированы. Разумеется, подобное положение не могло быть стабильным: оно должно было разрешиться или путем указанного Ефремовым уничтожения «фантомов». Или же путем «обратной подгонки» объективной реальности под субъективную картину мира. Однако – как уже не раз говорилось – первый путь для людей того времени казался неактуальным. (Какие такие «фантомы». Ну, есть «отдельные пережитки» - так они не особенно мешают жить.) Поэтому победил путь второй – вначале через пресловутую «Серую зону», которая, как ржа начала все активнее разъедать структуру советского общества. Ну, а потом – через открытый выбор возврата к классовым отношениям.
* * *
Т.е., оказалось, что «сознание» (общественное) действительно может воздействовать на бытие. Разумеется, при условии, что речь идет о том аномальном состоянии, в котором находится социум после начала перехода к постклассовым отношениям. Т.е., о состоянии, когда социальные отношения нового общества еще недостаточно сложились, и производимые ими воздействия на общественное сознание еще слабы. (Разумеется, когда данный переход завершиться, подобная опасность исчезнет.) Собственно, именно для «обитателей» этого времени – т.е., для позднесоветских людей – и писал Ефремов свои произведения. (Включая и задуманную – но не созданную «Чашу отравы».) Отсюда и проистекает его кажущийся «идеализм» (который так любят «критики»)- при том, что он был не просто материалистом, а ученым-материалистом в самом, что ни на есть «жестком» смысле. (Поскольку, будучи палеонтологом, он вынужден был восстанавливать облик вымерших животных по имеющимся останкам, опираясь только на имеющиеся материальные факты – «астральные образы» динозавров, как известно, не существуют.)
Впрочем, в реальности дело обстоит еще интереснее – в том смысле, что сложность переходных процессов в социальной сфере оказывается настолько высокой, что практически все происходящие в ней явления оказываются контринтуитивными. (А для «вульгарного материализма» - вообще непредставимыми, что приводит к появлению известных «конспирологических» идей.) Причем – порой гораздо «контрринтуитивнее» того, что вообще может прийти в голову. Но об этом будет сказано уже в следующей части. (Которая, по сути, и является для данного цикла наиболее важной.)
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →