Впрочем, как говорилось там же, даже для «обыкновенных» изделий существует нечто подобное. Для которых, как уже говорилось, существует т.н. «гарантийный срок», стоимость ремонта во время которого так же закладывается в цену товара. Поэтому, относя свой сломавшийся телевизор или мобильник в гарантийную мастерскую, неудачливый покупатель совершенно очевидно остается в рамках тех же самых социальных отношений, что были в момент покупки нового изделия. По сути, ему вообще могут заменить сломавшуюся вещь на новую, а могут починить старую – для покупателя это все равно. Поэтому можно совершенно законно относить работников гарантийных служб к производителям – и никакой, самый, что ни на есть пристальный анализ не способен показать, что их труд не является «производительным». (Кстати, тут можно напомнить еще то, что зачастую мелкие неисправности изделия устраняют еще в процессе «предпродажной подготовки» - до момента продажи, как это осуществляется у автодилеров.)
* * *
Ну, а от понимания сути гарантийного ремонта можно «построить мостик» к пониманию ремонта «обыкновенного». Тем более, что порой одна и та же мастерская выполняет и то, и другое. Разумеется, можно сказать, что в последнем случае плата идет не производителю, а ремонтнику – ну, в смысле, владельцу ремонтного предприятия. Однако понять, за что же платятся данные деньги, оказывается довольно сложно. (Идея услугонетоварников о том, что при ремонте «мастер продает свое рабочее время» не выдерживает критики – хотя бы потому, что, помимо рабочего времени ему при ремонте приходится использовать и значительное число специального оборудования. Впрочем, в реальности данная концепция имеет еще более существенные проблемы – но об это будет сказано несколько позднее.) Пока же стоит указать на то, что существует один интересный – но малозамечаемый – момент, который, собственно, и может прояснить тут все дело.
А именно – то, что во время ремонта владелец ремонтируемого изделия на время… теряет над ним власть. Частично. Иначе говоря – данный товар в определенной мере от своего владельца отчуждается. На самом деле, кстати, это элементарно: сдавшимся в ремонт автомобилем, телевизором или холодильником пользоваться невозможно.Но юридически, конечно же, подобное изменение никак не оформляется – хотя в хороших сервисах существует особый передаточный лист, фиксирующий передачу ремонтируемого предмета – поэтому принято считать, что изменения состояния не происходит. Однако нам важно то, что происходит в реальности – а не то, что отображается в юридических документах. Поскольку именно указанная особенность – т.е. «частичное отчуждение» - и объясняет, что же тут происходит.
А происходит тот же самый производственный процесс – т.е., создание прибавочной стоимости – что и в случае «нормального» производства. С единственной разницей, что в качестве затрат на производство вместе с затратами на необходимые материалы и составляющие, а так же амортизацию оборудования входит и … ремонтируемое изделие. Скажем, автомобиль или телевизор, которые, попадая в руки мастеров, оказываются ничем не отличающимися от вновь производимого автомобиля или телевизора на сборочной площадке. (Особенно, если брать, не поточное – а, скажем, штучное производство.) Именно на разнице между стоимостью сломанного и отремонтированного предмета (с учетом необходимых затрат, включая зарплату) и формируется прибавочная стоимость при ремонте. Разумеется, для самих участников данного процесса это оказывается незаметным – в том смысле, что переход предмета ремонта в руки ремонтников, а затем обратно владельцу совершенно не рефлексируется. (В том смысле, что никому в голову даже не приходит в голову, что тут происходит отчуждение имущества, пускай даже и частичное.) Но это обычно для политэкономических явлений – в том смысле, что они прекрасно работают вне того, понимают их или нет. (Собственно, для большинства само появление «стоимости» при производстве является загадкой, что же говорить про более сложные случаи.)
* * *
В общем, можно зафиксировать, что ремонт–это практически «чистое» производство, просто обличенное в неявную форму. А значит, работников подобной сферы можно с чистой совестью отнести к пролетариату – с соответствующим признанием их революционных качеств. (Другое дело, что с возможностью координированных действий у данной категории дело обстоит гораздо хуже, нежели у рабочих крупных предприятий – но это уже совершенно иной вопрос.) Однако нам тут важно даже не данный момент – а то, что отсюда можно сделать уже следующий шаг. В смысле – перейти от относительно простых примеров «услуг» к более сложным. В том плане, что ремонтировать можно не только автомобили или холодильники – т.е., вещи которые можно куда-то «сдать» - но и, скажем, помещения. Наверное, тут не надо говорить, что к ремонту помещений можно применить те же рассуждения, что и к ремонту других предметов – правда, с учетом еще большей неочевидностью. (Ведь ремонтируемой квартирой а можно продолжать пользоваться почти в прежнем объеме. Но именно почти.)
Ну, а от ремонта помещений имеется возможность перехода к еще более «эфемерным» процессам – например, к процессу их уборки. Ну, в самом деле, ведь «нормальные» ремонтные бригады после завершения своей работы убирают за собой? Т.е., уборка является несомненной производственной операцией при ремонте. А значит, она мало чем отличается от той же поклейки обоев или покраски стен – в рассматриваемом плане, конечно же. И, разумеется, от того, что выполнять это дело будет не маляр или плотник – а специально приглашенный работник клининговой компании – так же мало чего меняется. Ну, а если заказывать уборку будут не ремонтники, а сами хозяева квартиры, и не после ремонта – а просто так? Было бы странным думать, что это существенно переменит ситуацию. Поскольку суть «операции» остается в данном случае прежней – создание прибавочной стоимости уборщиком владельцу клининговой компании. (Конечно же, уровень отчуждения тут крайне слабый – еще слабее, нежели в случае со сдачей автомобиля в сервис – однако все равно, он существует.)
И вот тут мы подходим к крайне интересному моменту. К тому, что, от рассмотрения процесса уборки мы можем, наконец, перейти к источнику известной путаницы с «производительным» и «непроизводительным» трудом. Т.е., с трудом, который производит прибавочную стоимость – и который это не делает. Дело в том, что операция, осуществляемая в нашем примере сотрудником клининговой фирме, практически полностью «пересекается» с почти подобной операцией, которую может выполнять т.н. домашняя прислуга. Та самая, которая во времена Маркса обеспечивала 100% покрытия «рынка» подобных действий – да и вообще, значительную часть тех операций, которые мы привыкли связывать с пресловутыми «услугами». И которая при этом находилась в совершенно иных политэкономических отношениях, нежели все рассматриваемые до этого работники.
Но обо всем этом будет сказано уже в следующей части…