Однако понятно, что подобные утверждения всегда будут условны – в том смысле, что выдвигаются они с единственным смыслом: очернения врага. Причем, в контексте не столько самого Сталина, сколько СССР, как такового. (Скажем, как пресловутые «цифры Конквеста», ставшие одним из оснований создания «антисталинского мифа» времен Холодной войны.) Впрочем, как не удивительно, но подобное состояние, в принципе, нормально – в том смысле, что «информационная война» ведется практически всегда и везде, где существуют государства. Тем более, если речь идет о государствах, находящихся в антагонистических отношениях. Ну, а поскольку в классовом обществе все государства есть антагонисты – если не реальные, то потенциальные – то, следовательно, процесс массовой «демонизации» так же происходит по схеме: все против всех.
Это можно очень хорошо увидеть на том же материале позапрошлого века. Когда практически в каждой стране выходили пасквили и карикатуры на практически все окружение. В Великобритании клеймили Францию, Германию и Россию, во Франции доставалось британцам и немцам, Австро-Венгрия ухитрялась обвинять Российскую и Британскую империи в притеснении входящих в нее народов – ну и т.д., и т.п. На указанном фоне удивляться тому, что на СССР – который по умолчанию был enfant terrible для всего капиталистического мира – было вылито море помоев, совершенно неудивительно. И уж тем более неудивительно с учетом того факта, что, как уже говорилось, после Революции 1917 года на Западе обосновалось значительное количество российских эмигрантов. (Настроенных еще более антисоветски, нежели все буржуазные государства, вместе взятые.)
* * *
Однако вся эта «нормальная клевета», по большему счету, работает только «на коротких дистанциях». В том смысле, что она принимается во внимание только тогда, когда непрерывно звучит изо всех источников. В этом смысле интересно, например, то, что только стоило прекратить массированную антисоветскую пропаганду – что случилось, например, во время Второй Мировой войны – как оказывается, что большая часть населения западных стран начинают считают русских достойными людьми. (Которым можно сочувствовать, можно помогать, а можно вообще воевать бок о бок.) Ну, а Сталин из образа «дьявола во плоти» очень быстро превращается в пресловутого «дядюшку Джо» - довольно специфического, однако благожелательного персонажа. (Ну, и «обратный кульбит» в случае с началом Холодной войны в подобном плане так же замечателен.)
Впрочем, самая забавная, ИМХО, трансформация общественного сознания в истории происходила даже не среди «союзников по антигитлеровской коалиции», а в … самой Германии. Где после более, чем десятилетнего господства пресловутой «геббельсовской пропаганды» (которая – согласно современным идеям – может полностью переформатировать человеческую личность), пришлось устраивать жизнь в условиях советской оккупации, а затем - создания ГДР. Т.е. менять все представления о русских и коммунистах на полностью противоположные. И ничего – справились, став одними из самых преданных советских союзников…
Впрочем, понятно, что напрямую к вопросу о восприятии Сталина это не относится – но позволяет увидеть тот факт, что реальное значение «нормальной» антисталинской пропаганды на общественное сознание оказывается довольно низким. То же самое, кстати, можно сказать и про пресловутую «первую десталинизацию» - сиречь, про пресловутую борьбу с «культом личности». В том смысле, что современное «апокатиптическое» восприятие этого процесса среди «сталинистов», скорее всего, вряд ли имеет какое-то отношение к «тогдашней» реальности. Поскольку, во-первых, не стоит забывать, что указанное «разоблачение» было не первым подобным актом по отношению к высшим руководителям страны: скажем, тот же Берия вообще оказался «британским шпионом». А, во-вторых, особого накала разоблачений «кровавого тирана» после 1957 года не было: ну да, статуи снесли, города переименовали, однако очень быстро все сошло на нет. Т.е., Сталина просто перестали поминать – ни хорошим, ни плохим. И общество это отношение, в целом приняло.
Ну, и до полного счастья, очень скоро и самого Хруща отправили на пенсию. (Причем, все понимали, чем являются эти самые проводы, и что никакого отношения к состоянию здоровья они не имеют.) И даже провели определенную «дехрущевизацию», обвинив Никиту в «волюнтаризме». Кстати, совершенно справедливо. (Вот только пришедший ему на смену субъект по этому самому волюнтаризму превосходил своего предшественника в разы.)
* * *
То есть – условно говоря, вплоть до 1980 годов тема Сталина и его «репрессий» оказывалась если не неизвестной, то, по крайней мере, малозначащей для советского общества. Впрочем, можно сказать точнее: этот процесс – т.е., новое «пришествие» «репрессивного вопроса» в общественный дискурс советского общества – стал кульминацией еще более масштабного явления. Начавшегося действительно еще в 1960 гг., и состоящей в том, что началось вполне переосмысление всего исторического процесса. (Причем, не только советского.) Кстати, и наиболее ярко выразилось в изменения представлений о Великой Отечественной войне. Которая из несомненной и однозначной победы Советского Союза над фашизмом стала превращаться в «период массовых страданий» людей.
Первоначально это проявилось в т.н. «лейтенатской прозе» - т.е. произведениях авторов, прошедших войну в «малых чинах», и делавших акцент в своих произведениях на личные переживания. (В противовес «официальной», героической картине мира.) Разумеется, подобные книги – а затем и фильмы – неизбежно показывали гораздо менее «приглядную» ситуацию, нежели было принято в соцреализме. (Просто потому, что повседневная жизнь всегда и везде далека от героизма и патетики – а вот «грязи» и «мусора» в ней больше, нежели на больших масштабах.) Но советское общество 1960, а затем и 1970 годов оказалось комплементарно именно к подобному представлению, делающему акцент именно на переживаниях личности – а не к масштабным «героическим полотнам». Это, кстати, проявилось впоследствии и в других разновидностях литературы: те же «деревенщики» в своих произведениях описывали именно «страдания личности», переходящей от традиционного к современному обществу.
Это изменение было связано с тем, что можно назвать возрастанием уровня эмпатии в советском обществе. Явлением, безусловно очень и очень сложным – но при этом совершенно положительным, конструктивном в общем смысле. Но именно поэтому – согласно диалектическому устройству социодинамических процессов – и крайне опасному. В том смысле, что он привел не просто к повышению информационной связности существующего советского общества – но и к включению в эту связность прошлых эпох. Можно даже сказать, что советский человек 1960-1980 годов начал «заново проживать» жизненные моменты прошлого – и своего, и не своего – рефлексируя над ним и стараясь разрешить все спорные вопросы. Включая те, которые ранее просто отбрасывались, как несущественные.
* * *
Именно этот процесс и привел к возвращению «сталинского вопроса». А точнее – вопроса о «невинно репрессированных», кои и оказались тем «якорем», за который позднесоветское общество и вытащило на свет «проблему репрессий». Неожиданно ставшую – более, чем через три десятилетия после ее «физического завершения» - альфой и омегой существующего дискурса. В том смысле, что усиленные «эмпатическим фильтром» отрицательные ее стороны показались людям 1980 годов настолько серьезными, что полностью перевесили для позднесоветских людей не просто советские достижения, но саму возможность советского общества обеспечивать их существования. С соответствующим результатом…
Р.S. Разумеется, после разрушения советского общества и перехода населения бывшего СССР к жизни в условиях «человек человеку волк», указанный механизм эмпатии совершенно неизбежно оказался отключенным. («Эмпат» в современных условиях неизбежно будет разрушен тем фантастическим уровнем инферно, что генерируется в условиях конкуренции.) Но вместе с ним оказался отключенным и «главный механизм генерации ужаса репрессий» - т.е., основная причина отрицания Сталина и сталинского периода. Это, кстати, очень хорошо видно в т.н. «сталинских спорах» - когда представители «прежнего времени» заявляют сталинистам: а вы представьте себя в качестве заключенного Гулага. И в ответ… А в ответ ничего не происходит – поскольку большая часть людей просто не видит необходимости представлять себя в подобном качестве. Им и того дерьма, что вываливает на них окружающая жизнь, хватает за глаза…
P.P.S. Разумеется, это не отменяет антисталинизм националистов или, скажем, представителей элит –но этот антисталинизм, разумеется, массовым быть не может. И поэтому имеет совершенно иные свойства.