Итак, как было сказано в прошлом посте, Константин Эдуардович Циолковский не только не был безумцем, но даже во «фрики» мог бы быть зачислен весьма условно. Поскольку главной целью его действий был вовсе не эпатаж окружающих – как это принято у подобной категории наших современников – а занятие совершенно противоположное: изучение и решение многих важных и интересных проблем. Например – проблемысоздания цельнометаллического дирижабля. (Который был лишен практически всех недостатков «мягкого» аэростата и теоретически мог стать основным типом «воздушного корабля».) С учетом того, что Константин Эдуардович не ограничился только выдвижением подобной идеи, а произвел детальную разработку конструкции дирижабля вплоть до расчета прочностных характеристик его конструкций, можно сказать, что это предложение вполне могло быть реализовано в его время. Что, в свою очередь, сделало бы Россию лидером в области воздухоплавания.Однако, разумеется, этот его проект остался без внимания властей. Замечу еще раз: совершенно реалистичный, можно даже сказать, привычный для человека рубежа 19 и 20 веков проект управляемого аэростата – только не из прорезиненной ткани, а из металла. (Впрочем, в Российской Империи и с «обычными» дирижаблями было не густо.) Та же самая судьба ждала и его изыскания в области создания аэропланов. Российские власти не видели нужды в дирижаблях и аэропланах – как уже говорилось, они больше заботились о другом: о том, чтобы создать систему «идеальной лояльности» подвластного им населения. (Разумеется, в реальности им, все же, пришлось заниматься подобной темой на фоне нарастающего технологического отставания от Европы – но это были именно вынужденные действия. Не будь угрозы войны – никому дирижабли и аэропланы тут были бы не нужны.
* * *
На фоне этого надеяться на осуществление гораздо – на несколько порядков – более «фантастического» космического проекта было бы смешно. И все же Циолковский упорно работал над его воплощением – что на «первом этапе» вылилось в выпуск знаменитой своей книги «Исследование мировых пространств реактивными приборами». В этом труде он, по сути, заложил основы конструирования реактивной техники – выведя свою знаменитую формулу, превратившую ракетостроение в область точных расчетов. Впрочем, там были рассмотрены практически все последующие проблемы, возникающие в указанной области – начиная от использования многоступенчатых ракет («ракетных поездов» по терминологии Циолковского) и заканчивая идеей использования топлива для охлаждения ракетных сопел.
То есть, можно сказать, что Циолковский занимался не просто «созданием идей», и даже не просто популяризацией их среди населения – хотя и на это дело он тратил немало сил – но производил реальную научно-конструкторскую работу по своему проекту. То есть – вел себя так, как будто возможность осуществления полетов в Космос лежала у него в кармане. Причем, понятно, что изданием одной книги подобная работа не исчерпывалась– после выхода «Исследования мировых пространство» Циолковский выпустил еще несколько своих трудов, посвященных вопросам ракетной техники и космических полетов. (Кстати, помимо данного вопроса он занимался самыми различными проблемами, стоящими перед человечеством – начиная от теории музыки (!) и заканчивая вопросами устройства Вселенной.)
Однако вне того, к какой бы области деятельности не обращался этот мыслитель – он всегда и везде оставался в рамках уже помянутой в прошлом посте «материалистической концепции» человеческого существования. Основанной на том, что единственно важной человеческой деятельностью выступает преобразование окружающей реальности - то есть, трудовая деятельность. Циолковский, вообще, рассматривал весь мир, как арену человеческого труда – труда, который должен был не просто превратить нашу планету в идеальную среду обитания для представителей homo sapiens, но сделать это со всей Вселенной. Да, именно так: главная идея Циолковского – это идея трудового преобразования всего имеющегося мира в ту самую «Ноосферу», о которой писал Вернадский. (Но, в отличие от Владимира Ивановича Константин Эдуардович при этом не ограничивающуюся пределами Земли. И космические полеты в данном случае были лишь началом этого великого пути.) В конце которого лежало «лучистое человечество» - т.е., некие всемогущие существа, способные оперировать объектами космического уровня и этим способствовать прекращению известного нарастания энтропии, связанного со Вторым началом термодинамики.
* * *
На этом фоне становится понятным связь Циолковского с концепцией «Общего дела» Федорова – который, собственно, и сформировал Константина Эдуардовича, как мыслителя. (Хотя бы потому, что в мире, в котором действие Второго начала компенсировано разумной деятельностью действительно возникает гипотетическая возможность воскрешения всех умерших.) Впрочем, понятно, что подобный «сверхвысокий» уровень рассмотрения во времена Циолковского – равно, как и сейчас – мог существовать только в виде крайне условных предположений. Поэтому для тут гораздо важнее другое.
А именно: то, что деятельность Константина Эдуардовича лежала в том самом «направлении», которое, по сути, и задавала – а так же продолжает задавать сегодня – само развитие человечества. Это – идея всемогущества труда. Что было совершенно революционным после тысяч лет очевидного презрения к подобному занятию. Напомню, подобное отношение – в смысле, восприятие деятельности по изменению реальности как чего-то низкого, недостойного истинно «великого» человека – установилось еще с самого начала классового общества. С того самого момента, когда произошло разделение на «владык» и «рабов» - т.е., на тех, кто повелевает человеческими волями. (Причем, способом, недоступным для «простых смертных» - поскольку древние владыки рассматривались прямо связанными с «высшими силами».) И на тех, кто обречен исполнять их повеления – вне всякого участия собственной воли. Подобное «расчленение» человечества – как уже не раз было сказано – объяснялось «расчленением» единого трудового процесса в рамках роста разделения труда, и было совершенно неизбежным. (В том плане, что только в подобной системе могли возникнуть многие важные отрасли обеспечения человеческого существования – вроде науки.)
Но при этом – так же совершенно очевидно приводило человеческое миропонимание к адекватности восприятия мира. В том смысле, что любой, более-менее высоко стоящий в социальной иерархии, человек старался в подобном случае избегать вообще любого «соприкосновения с реальностью». Даже на уровне «мыслительных процессов» - т.е., создания моделей реальности и их последующего преобразования. (Т.е., того, что сейчас принято именовать «умственным трудом».) Это, в свою очередь, приводило к крайне забавным эффектам – например, в том смысле, что в течение тысяч лет «познание мира» стало сводиться к изучению неких «священных книг». (В число которых, помимо чисто религиозных источников попали и труда античных мыслителей – вроде Аристотеля.) А представители «благородного сословия» предпочитали скорее голодать – нежели браться за какую-нибудь работу.
* * *
Впрочем, данное положение начало меняться уже в середине Нового Времени, а появление капитализма в определенной степени «реабилитировало труд». Однако именно «в определенной степени» – поскольку пресловутая «трудовая этика протестантизма» затрагивала только тех «трудящихся», которые перешли на «следующий уровень». (В смысле, вошли в новый правящий класс.) Разумеется, это была гораздо более адекватная система, нежели та, в которой главным критерием успеха была «древность рода» - особенно имеющего мистическое происхождение от некоторых божественных сущностей. Однако, в любом случае она была лишь первым шагом, лишь началом движения человека «обратно к реальности», от которой он был отчужден в течение тысяч лет классового разделения. И за ней, рано или поздно, должно было последовать дальнейшее движение в указанно направлении – то, которое в будущем должно привести к полной ликвидации указанного отчуждения, к возвращению труду того высокого места, который он должен по праву занимать в человеческой жизни. (Причем, без разделения на труд «умственный» и «ручной» - поскольку и то, и то есть необходимые части единого процесса.)
Собственно, именно подобным движением и было появление «космического проекта» Циолковского. И именно поэтому он и оказался возможным для воплощения в жизнь, т.к. лежал данный «проект» на той самой «главной последовательности» прогресса, которая была актуальной со времен Нового Времени. И никакая «отсталость» - а на самом деле, неадекватность – российского общества не была ему помехой. Поскольку – как уже говорилось – в любом живом социуме всегда существуют силы, которые ставят своей целью добиться адекватности реальности. (Поскольку если таких сил нет – то социум становится мертвым. И если бы в России не существовало людей, посвящавших свою деятельность науке, технике, реалистическому искусству, медицине или иным подобным областям, а были лишь стремящиеся к чинам «официальные патриоты» да свихнувшаяся на мистике «элита», то России сейчас бы не было.)
Так что неудивительно, что когда пелена пресловутого «Серебряного века» была сорвана Историей – пускай крайне резко и кроваво, но, тем не менее, сорвана – то множество людей с радостью отбросили все ее ценности, влившись в новый, советский проект с его стремлением к преобразованию мира. В том числе и в плане осуществления космических полетов – что дало всего через сорок лет совершенно неожиданный результат.
Но, разумеется, рассмотрение этого требует уже отдельной темы…