Еще раз про идеологию.

Я  писал, что основной вывод, что дал нам «евромайдан», состоит в понимании важности идеологии. Сейчас несколько разверну этот вопрос.

Разумеется, «майдан» дал столько новой информации, что на работу с ней потребуются годы. Но уже сейчас ясно одно – придется отбросить очень многие прежние представления. Многие из тех конструктов, что определяли наши действия до этого – такие, как «апатичность народных масс» или «массовая поддержка советских идей» теперь полностью показали свою искусственность.

Одновременно стали видны многие особенности процессов подобного рода, о которых ранее даже не подозревали.
Что же можно сказать. Прежде всего, социальной революцией события на Украине не являются. Власть сменилась в рамках одной социальной системы. В этом смысле можно было бы отнести случившееся к т.н. «оранжевым революциям», если бы не одно  «но».

Случившееся на Украине имеет очень важное от классического «оранжада», всегда подчеркнуто гражданского и внеидеологического.
На «майдане» буржуазные силы, имеющие четкую идеологию, взяли верх над буржуазными силами, подобной идеологии не имеющими - т.е. над Януковичем и «Партией Регионов. Тут надо понимать, что речь идет об отсутствии именно четко выделенной и вербализованой идеологической системы, с разделением на своих и чужих. Потому, что  общая идеологическая система, метаидеология, для Януковича также как и для его противников, конечно существует. Она одинаковая для всей постсоветской политики – правая, антисоветская и антикоммунистическая.

Но вот выстроить на ее основании стройную систему Янукович и «Партия Регионов» не смогли. Они предпочли ситуацию, когда существует некое неявное понимание «как правильно». На самом деле, казалось, что это давало им немалое преимущество: можно было делать вид, что  политика проводится в интересах всех граждан. Такая модель поведения является весьма популярной на постсоветском ( и не только) пространстве, и ее придерживается огромное число политиков.
Но на самом деле, как и большинство обыденных представлений, подобное оказалось неверным. Вместо ожидаемой силы, «надидеологичность» привела к слабости.

Как раз огромная свобода для «маневра» стала ахиллесовой пятой Януковича. Почему? Очень просто. Когда Янукович придумал и начал реализовывать свой «хитрый план», все, казалось, благоволило ему. Ведь Янукович на самом деле не дурак – как не казалось бы это утверждение странным теперь. Он четко представлял, что ситуация на Украине далеко не сахар – вернее, совсем не сахар. Что экономика при смерти, и не существует легкого пути, чтобы вытащить ее оттуда. Что в отличие от России, на Украине нет коммерчески выгодных запасов высоколиквидного сырья, а развивать обрабатывающую промышленности в текущих условиях почти невозможно.

Таким образом, «сев на трон», Янукович  понимал, что в самом лучшем случае, он досидит свой срок, и после этого «со свистом вылетит» из большой политики. Причем, как человек, доведший страну «до ручки». Это в лучшем случае. А в худшем придется сделать то же самое, но еще до окончания президентского срока. Таковой путь Януковичу, понятное дело, не подходил. И тогда он начал делать то, что является весьма древним, но от этого не менее популярным, политическим методом. Он начал выстраивать ситуацию так, чтобы кроме него в стране не было никакого «нормального» политика.

Так, например, ему удалось нейтрализовать Тимошенко, в результате чего она отправилась в колонию, а Янукович получил гарантию, что, по крайней мере, в ближайшее время, ее сторонники не смогут выступать в качестве привлекательной политической силы. Впрочем, этого было мало. Чувствуя полный контроль за ситуацией, Янукович немало сил приложил к тому, чтобы подавить остальных противников. Для этого он, по сути, выпестовал Тягнибока и его «Свободу». Было очевидно, что откровенно прозападноукраинская сила вряд ли будет хорошо воспринята остальной страной – в отличие от Кличко или даже Яценюка. Таким образом, Янукович обеспечивал себе определенное преимущество – надежду на то, что его будут рассматривать, как «неизбежное зло», «лучшего из худших».

Это было еще до «евромайдана». Тут нет смысла подробно рассматривать то, что произошло, почему Янукович вел переговоры с ЕС и почему, в самый последний момент, от них отказался. Отмечу лишь, что президент Украины прекрасно понимал, что ему предлагают, и к чему это приведет.  Что же касается «майданов», то Янукович их не боялся. Ибо прекрасно понимал механизмы работы «оранжевой революции», и, в частности то, что происходит она только тогда, когда государственная элита имеет уже внутреннее согласие на смену власти.

Именно поэтому все свои действия после того, как «майдан» был создан, Янукович направил на то, чтобы использовать его в своих целях. Наличие «майдана» казалось ему удачей – ведь ясно было, что «оранжада» не случится, министры и олигархи не станут присягать  Яценюку с Кличко и Тягнибоком. Для последних же, напротив, будет очень тяжело удержаться от того, чтобы не использовать «майдан» в своих целях. Правда, неожиданная популярность «майдана», когда в начале декабря на его поддержку вышли десятки тысяч киевлян, оказалась весьма неожиданной, но зато была проверена прочность политической системы. При всем прочем, «оранжевой революции» не случилось.

Удивительно, но Янукович опять-таки переиграл своих противников. После декабрьской вспышки, майдан, казалось, оказался в состоянии стагнации. Вернее, это Янукович думал, что «майдан» находится в состоянии стагнации. Эта ошибка стоила Януковичу всего.

Дальнейшей стратегией президента было использование достигнутого преимущества. Это выражалось, в частности, в принятии «законов 16 января». Данное решение давало ему две возможности: во-первых, прямое усиление власти. А во-вторых, вполне четкое пространство для маневра – при желании, эти законы можно было не менее легко отменить. Формально при обоих вариантах развития событий Янукович ничего не терял. В самом худшем случае он возвращался к исходной ситуации – и выигрывал время. Ведь с точки зрения здравого смысла время работало на Януковича: с каждым днем существования «майдан» должен был все больше деградировать.

Итак, Янукович при любом варианте оказывался в выигрыше. Именно поэтому он сохранял поистине олимпийское спокойствие. Все шло по плану, «майдан» довольно вяло сущесттвовал в центре столицы, давая явную надежду на «выгорание» протеста к моменту начала выборной агитации, противники его оказывались связаны с вполне конкретными политическими силами – с точки зрения «постсоветского прагматизма»  это было однозначным проигрышем. В довершении ко всему, Януковичу удалось получить у России кредит на весьма выгодных условиях. В общем, казалось, что как раз внеидеологичность и политическая индифферентность приносит ему только успех. В довершении всего «майдан» однозначно отвлекал население от все более ухудшающейся  экономической ситуации в стране.

Все изменилось в течении недели. Как и всегда при серьезных изменениях, скорость явного нарастания политических процессов оказалась катастрофически велика. Всего за несколько дней Янукович из самой мощной политической фигуры страны и главного дирижера украинских событий превратился в жалкого изгнанника, прячущегося где-то в неизвестном месте. В чем же состоял изъян пресловутого «хитрого плана»?

На самом деле, можно понять, что Янукович угодил в «классическую ловушку». Я уже неоднократно говорил о подобном явлении, когда кажущиеся на локальном уровне вполне верными шаги приводят к глобальной катастрофе. Весь его «хитрый план» строился на одном допущении: на том, что события развиваются линейно. В этой парадигме время развития любой политической силы весьма велико: она должна сформироваться, получить финансирование, набрать своих сторонников и т.д. Понятно, что это накладывает очень много ограничений на ее формирование: например, данная сила должна иметь достаточно большое поле поддержки. То есть, четкая дефиниция своих-чужих в данном случае невозможна: формирующаяся партия должна надеяться на максимально возможное число сторонников.

Конечно, господствующая метаидеология накладывает определенные, весьма конкретные рамки – например, нельзя сомневаться в благости частной собственности. Но все же данные рамки весьма широки, и это дает большие возможности тем силам, которые смогут заручиться поддержкой как можно большего числа людей. Разумеется, политические взгляды и интересы в данной модели полагаются константой.

Однако недостаток «линейной модели» состоит в том, что в ее рамках невозможно предусмотреть реакцию в случае резкого изменения политического поля. Например,, если на ней появляется новая, непредвиденная сила. Подобное кажется невероятным – ведь эта сила не может появиться «из ничего». Но случилось именно подобное.  В случае же «майдана» мы можем увидеть формирование новой политической силы практически в «реальном времени». Речь идет о «Правом секторе». Из группы маргиналов при пресловутой «Свободе» «Правый сектор№ за пару месяцев превратился в довольно массовую организацию, при этом играющую главную роль в случившихся событиях.

На самом деле, подобное кажется немыслимы только с точки зрения «линейной парадигмы». В реальности подобное случается довольно часто: можно вспомнить, сколько человек высадилось на Кубе в 1956 году. Ну, или брать «поправку по месту», того же Петлюру в 1919 году. Впрочем, вопрос не столько в личности – тот же Ярош, по сути, мало что представляет. Дело гораздо интереснее. Дело в том, что на «майдане» произошел взрывной рост организации, которая предоставила наиболее четко очерченную идеологию. Пока  «майдан» рассматривался с точки зрения «классической» «оранжевой революции», как «дело борьбы все свободных граждан с тиранией Януковича», он был довольно вял и малозаметен. Массовая поддержка акции довольно быстро сошла на нет, и можно было бы вести речь о его постепенном затухании – как и досказывает «классическая парадигма» и как считал Янукович.

Но появление «Правого сектора» смешало все карты. Наличие идеологии, которая, по идее, должна была бы только отпугивать неофитов, привело к обратному процессу. Сформировалась, и начала быстро расти достаточно монолитная группа, имеющая четко выраженную ненависть к «титушкам» и «беркутам» и принимающая довольно специфические ценности ультраправых. То, что десятилетиями было делом маргиналов, неожиданно стало массовым явлением.

Многие отмечают, что людей привлекали на «майдан» выплачиваемые там деньги. Но вряд ли деньги способны заставить человека лезть под дубинки и пули. Деньги, как известно, имеют ценность тогда, когда их можно потратить. То, что Янукович приказа о стрельбе не давал и «беркут», по сути, не имел оружия, на самом  деле, мало что меняет – с точки зрения участников «майдана» никто не гарантировал им ни безопасности,  ни денег.  Но, несмотря на все это, количество желающих отдать свою жизнь за «интересы нации» не уменьшалось.

Кровь и опасность сплачивает всегда – как не странно, но ультраправые прекрасно знают это правило. Но есть и еще один маленький нюанс – само наличие группы с ясно выраженной структурой, оказывается, крайне привлекательно для человека. Поэтому, чем большее время существовал «майдан», тем большее число людей переходило из аморфной «оранжисткой» тусовки в пресловутые сотни «Правого сектора». Работало то же правило, что при любой цепной реакции – пока число неофитов не превышало несколько десятков человек, рост был практически невидим. Неудивительно, что Янукович просто отбрасывал подобную силу, как несущественную. Но перейдя через некий барьер, этот рост приобрел взрывной характер.


Случилось почти то же самое, что и при Чернобыльской катастрофе. Самоуверенный «оператор» слишком поверил в свой обыденный опыт, в пресловутый здравый смысл, в то, что события развиваются линейно. И, понятное дело, проиграл. Как говориться, его пример – другим наука. Я не собираюсь тут разбирать результаты случившегося и их влияние на судьбу Украины – это отдельная большая тема.

Гораздо большее значение имеет понимание того, что «классическая политическая игра» имеет достаточно ограниченные условия применения, выход за рамки которых полностью перечеркивает все прежние представления. И в этом случае даже весьма слабый игрок может стать определяющим все развитие.

Какие же выводы можно сделать о произошедшем. Речь идет, конечно, о выводах, которые надлежит сделать левым. По сути, основных вывода два:

• «Майдан» показал то, что та политическая сила, которая имеет четко выраженную идеологию, выигрывает у чисто «прагматичной», той, что «за все хорошее против всего плохого».
• «Майдан» показал, что при определенных условиях формирование новых политических сил происходит в «взрывном режиме».

Но, помимо вышесказанного, в условиях России следует иметь в виду и еще один вывод. Не следует думать, что мы – левые – самые умные. Люди, находящиеся во власти, конечно, по определению, не обладают системным мышлением. Но, тем  не менее, из столь прозрачной ситуации выводы способны сделать и они. Причем, возможно не только в том смысле, что следует давить любые попытки устроить более-менее выраженный очаг оппозиционной деятельности. Но и в том смысле, что следует обратить широкое внимание на идеологию.

А так как в условиях антисоветизма, как метаидеологии эта идеология не может иметь иную форму, как правую и антисоветскую, то мы сможем наблюдать отказ власти от заигрывания с «просоветскими» настроениями. Скорее всего, наиболее вероятным направлением станет дальнейшее развитие идеологии «Святой Руси» с опорой на «Православие, Самодержавие, Народность». Ну, и усиление охаивания большевиков, как «гонителей» и «разрушителей». В результате, если на Украине запрет «коммунизма» уже на носу, то и у нас он вполне реален, только через некоторое время.

КПРФ, впрочем, не пропадет, переименуется, сделает ребрендинг  и т.д. А вот всем остальным придется туго.