Из предыдущих постов может создаться впечатление о том, что «темная долина» - это приговор. В том смысле, что попав в нее, общество обязано будет погибнуть. Однако это не совсем так. Поскольку указанная «долина» не является полной аналогом Суперкризиса-ловушки (иначе не было бы смысла вводить данное определение), она означает только лишь то, что этот Суперкризис наступит при «нормальном поведении» данной системы. Потому, что через «темную долину» можно «перепрыгнуть».Да, именно так: можно взять – и сразу перейти к тому самому «светлому пику», который лежит за пределами наполненной зловещими тенями пропасти. Разумеется, не сказать, чтобы это было так уж и просто – однако ничего невозможного в данном действии нет. (Такой вот аналог «туннельного эффекта» в социальной динамики.) Более того – в нашей истории имеется прекрасный пример подобного «перескока». Речь идет о том же Советском Союзе – но только не в 1980, а в 1930 годах. Тогда страна так же, как и в позднесоветское время, оказалась перед угрозой опасности попадания в Суперкризис – причем, в крайне жестком варианте. Поскольку именно в указанном временном периоде сошлись крайне неблагоприятные для страны «пики» глобальных процессов.
* * *
Из которых прежде всего стоит упомянуть «пик неблагоприятной внешней конъюнктуры». Для тех, кто не понимает, о чем тут идет речь, напомню, что с конца 1920 годов (а конкретно с октября 1929 года) в мире происходил глобальный экономический кризис, получивший название «Великая депрессия». Следствием которого стало огромное падение экономики самых различных стран – начиная с США и заканчивая Польшей – которое, в свою очередь, привело множеству очень неприятных последствий. Начиная с массового голода даже в «сытых странах», вроде США, и заканчивая приходом к власти нацистов в Германии. Ну, а самое главное – выбраться из данного положения удалось только после завершения Второй Мировой войны. (Обычно пишут «с началом Второй Мировой» - однако экономика во время войны существенно отличается от экономики мирного времени. Поэтому правильно будет указывать завершение «эффекта Депрессии» именно на послевоенное время.)
Однако как раз СССР указанная катастрофа практически не затронула. Хотя, по идее, должна была ударить по нему в полную силу – поскольку Великая Депрессия практически обвалила цену на зерно, бывшее одним из важнейших экспортных товаров. (С 1920 по 1932 год она упала более, чем в 5 !!! раз.) Точнее, наоборот: СССР умудрился выиграть в сложившейся ситуации… но об этом будет сказано несколько ниже. Пока же можно только указать, что одной только международной конъюнктурой проблемы нашей страны тогда не ограничивались. Поскольку «внутри» ее была не менее важная – а точнее, еще более опасная – ситуация. Состоящая в том, что к середине 1920 годов СССР оставался страной аграрной. Вместе со всеми «прелестями» подобного состояния – начиная с низкого уровня прибавочного продукта, и заканчивая огромной зависимостью от климатических условий. Более того, аграрное производство тут основывалось на индивидуальном крестьянском хозяйстве – самом малоэффективными из известных форм организации производства.
Поэтому дальнейшее развитие данной системы было однозначно печальным. Потому, что альтернатив было две: или допустить рост расслоения деревни, формирования «новой буржуазии» из кулаков – со всеми вытекающими последствиями. Или – попасть в «мальтузианскую ловушку» избыточного роста сельского населения с неизбежным обезземеливанием и угрозой перманентного голода. (Что, собственно, и происходило в Российской Империи до Революции.) Впрочем, и «первый вариант» не нес ничего хорошего, поскольку успех кулацких хозяйств основывался не на применении новых технологий, а на банальном росте эксплуатации всех остальных. (В условиях «мальтузианской ловушки» это было единственно возможным вариантом.) Поэтому, в любом случае получить из подобной системы что-то более-менее приличное было невозможным. (Еще раз – в Российской Империи именно наличие подобного архаичного хозяйства было главной проблемой. Которая ее и сгубила.)
* * *
И, что самое главное, при всем этом данная система в «конкретный момент» казалась крайне устойчивой –почему, собственно, и поддерживалась не только «правой оппозицией» во главе с Бухариным, но и (первоначально) Сталиным с его окружением. А чего им не поддерживать, если все стоявшие до того проблемы НЭП (а индивидуальное крестьянское хозяйство было главным его элементом), в общем-то, решил? В том смысле, что к концу 1920 годов в СССР уже не было ни голода, ни разрухи – т.е., всего того, что в начале десятилетия наводило ужас на население. И при этом успешно – на первый взгляд – развивалась промышленность (в значительной мере на основании иностранных концессий), рос жизненный уровень населения и укреплялось государство. Собственно, именно поэтому любые призывы Троцкого и «левых» к смене системы не вызывали особого энтузиазма – скорее, наоборот…
В общем, ситуация – ну, если не брать пресловутую «фракционную борьбу», которая в свете указанной причины несущественно – примерно соответствовала ситуации 1970 годов. В том смысле, что в данный локальный момент было все хорошо и стабильно – но в недалеком будущем неизбежен был крах. «Темная долина», которая должна была гарантированно убить молодое государство. (А ведь помимо двух приведенных «локальных минимумов» были еще и другие. Например, рост агрессии иностранных государств после нарастания мирового кризиса.)
Однако, как мы знаем, катастрофы не случилось. В том смысле, что вместо нарастания проблем при стагнации традиционной аграрной основы советской производственной системы на фоне нарастания международного экономического кризиса 1929-1936 годов, СССР получил создание развивающегося индустриального производства. Которое еще и смогло получить преимущества от имеющейся ситуации – за счет значительного снижения цен на оборудование в результате Депрессии. В итоге к началу Второй Мировой войны вместо полумертвой с экономической точки зрения страны – которой должен был стать СССР по итогам попадания в «темную долину» - мир получил нового лидера, способного спорить на равных с ведущими державами того времени.
* * *
Собственно, именно это и было «туннельным преодолением катастрофы». В том смысле, что форсированная индустриализация буквальным образом «вырвала» страну из лап неизбежной гибели – в которые ее должно было привести продолжение политики НЭПа. Напомню – политики крайне удачной, позволившей решить все стоящие до того вопросы – вроде недостатка продовольствия или обеспечения политической стабильности – и поэтому казавшейся наиболее рациональной. А значит, не преодолимой в рамках пресловутого здравого смысле, где господствует максима: «работает – не трогай!». Которую так любят цитировать наши охранители, и которая, общем-то, верна для любых ситуаций - за исключением «темной долины». Для которой, напротив, именно продолжение тех стратегий, что были «до», оказывается катастрофичным.
На этом фоне все «эксцессы» указанного времени (1930 годов) выглядят детскими игрушками по сравнению с тем, что случилось бы в случае бездействия. Да, именно так: и проблемы, связанные с коллективизацией, и пресловутые «репрессии» (хотя они к указанным моментом, в общем-то, не связаны) – в общем, все, что принято именовать «ужасом сталинщины» - в действительности оказываются ничтожным по сравнению с теми страданиями, которые обрушились бы на СССР при условии продолжения его «квазистабильного» существования в условиях НЭПа. И это даже не рассматривая вопрос о вступлении во Вторую Мировую войну в условиях слаборазвитой тяжелой промышленности. (Причем, в данном случае стоило бы бояться даже не Германию, а какую-нибудь Польшу с Румынией – кои с легкостью разделались бы с «аграрной сверхдержавой».) Тем более, что при этом стоит учитывать тот факт, что «темная долина» оказалась пересечена уже к концу 1930 годов. (Где-то к 1938 году СССР вышел на новое «плато стабильности».) На этом фоне вопросы о целесообразности проводимой политики просто отпадают – скорее, возникают вопросы о том, как же можно было выбрать столь удачную стратегию развития.
Впрочем, при диалектическом восприятии мира – а советское руководство в 1920 еще обладало таковым – понять, где, условно говоря, находится «светлый пик», было не очень сложно. (Разумеется, если ставить перед собой подобную задачу – поскольку те же «правые» во главе с Бухариным над этим предпочитали не задумываться, довольствуясь имеющейся (квази)стабильностью.) Поэтому уже с ленинской программы ГОЭЛРО убежденность в том, что СССР в будущем должен стать страной с развитой тяжелой промышленностью – включая машиностроение и другие передовые отрасли – в СССР стала подавляющей. (Даже среди «бухаринцев». Другое дело, что они рассчитывали прийти к этой ситуации эволюционным путем – т.е., обладали фактическим непониманием законов социальной динамики.) Поэтому главной проблемой в осмыслении идеи «прыжка» было именно понимание необходимости форсированности. А так же – возможности существования в условиях данной форсированности, поскольку любой «форсаж» неизбежно ведет к падению стабильности.
Иначе говоря, главной сложностью тут была «работа со временем», т.е., понимание, на каких временных интервалах должна идти «игра». (В указанном случае это – десять лет с 1928 по 1938 гг. – как говориться, уложились с запасом. Но если бы не успели – то, опять-таки, была бы катастрофа.) Но о данном вопросе надо говорить уже отдельно.
* * *
Тут же, возвращаясь к тому, с чего начали, можно только еще раз указать на то, что данный способ решения проблемы, в любом случае, является более конструктивные, нежели любимая идея Брежнева «длить квазистабильное состояние». И если бы она была применена в те же 1970 годы, то СССР однозначно удалось бы сохранить.
Причем, что интересно – если брать начало десятилетия, то можно сказать, что тогда так же было понимание того самого «светлого пика». В том смысле, что тогда многие люди представляло будущее страны в виде господства высокоавтоматизированного производства, объединенного единой информационной системой, и обслуживаемой высококвалифицированной рабочей силой. Однако основной системой «общественного представления» эта концепция не стала. Поэтому осуществить «туннельный переход» через «кошмарные 1980» в «светлые 2000» годы не удалось. Вместо этого СССР попал прямо в Ад 1990 годов – со всеми вытекающими последствиям. Став очередным уроком для всех поборников «линейного развития» - которое еще раз показало свою невозможность. (А значит – ложность концепции «выйти на плато и расслабиться».)
Собственно, именно указанная разность и является самым главным результатом «советского эксперимента». Но об этом, понятное дело, надо говорить уже отдельно…