В настоящее время очень часто возникают споры об «уровне жизни». Особенно актуальными они становятся в плане сравнения того, что было в СССР и того, что есть сегодня. (Наверное, не надо говорить, почему.) Однако, как правило, подобные «разговоры» очень быстро попадают в тупик – по двум совершенно очевидным причинам. Во-первых, потому, что это не учитывает тридцатилетний срок, отделяющий нас от советского времени – в том смысле, что при работе общественного производства за данное время уровень потребления в любом случае должен был меняться. (Скажем, жилье строиться, автомобили производиться, производительность труда расти и т.д.) А, во-вторых, поскольку меняется сам характер подобного потребления – что-то становится более важным, а что-то – менее. (Скажем, как оценить наличие или отсутствие того же «Айфона» при условии, что он появился всего десять лет назад?)Подобные особенности делают указанную задачу на порядки более сложной, нежели это кажется на первый взгляд. Поскольку требуют достаточно подробных моделей, учитывающих изменение и производственной системы, и общественного потребления. Ну, в самом деле, как, например, учесть изменение «вкусов населения», приведших к фактическому исчезновению такого понятия, как «звуковоспроизводящая аппаратура». Да, именно так: за последние десять лет «классическая» аудиотехника – начиная с радиоприемников и заканчивая музыкальными центрами – практически исчезла из нашей жизни. Осталась только достаточно ограниченная тусовка аудиофилов – с их «теплым ламповым звуком» и «проводами из бескислородной меди», чуть более значительная тусовка «любителей автозвука», и огромная масса населения, довольствующаяся смартфоном с наушниками. Зато, напротив, появилось огромное число «игроманов», для которых был создан целый «мир» игровых ПК и телевизионных приставок –ну, и самих игр, естественно. (Правда, ИМХО, и это ненадолго…но об этом надо говорить отдельно.)
* * *
Поэтому «тупо» сравнивать количество приходящихся на одного человека товаров – начиная с количества жилья и заканчивая потребляемыми литрами алкоголя – занятие более, чем бессмысленное. Более того – это бессмысленная затея даже при сохранении (формальном) тех или иных продуктов потребления. (Скажем, то же молоко «тогда» и молоко «сейчас» - это две очень больших разницы. И не потому, что современное «молоко» часто должно писаться в кавычках из-за своего качества. А потому, что данный продукт для современных людей давно уже не является столь сакральным, как для тех, кто вырос в крестьянской семье.) Правда, от этой проблемы пытаются уйти переходом на более «укрупненные» категории. Но данное действие ситуацию не спасает.
Для примера возьмем тот же транспорт – и личный и общественный, в данном случае без разницы – и его значение в жизни людей. И увидим довольно интересную картину Состоящую в том, что за последнее десятилетие именно в транспортную инфраструктуру вкладывается огромное количество средств. Строятся дороги, мосты, развязки, станции метро (в Москве) – и все равно, всего этого не хватает. В результате чего пресловутые «пробки» охватывают практически все города – начиная со столицы и заканчивая относительно небольшими «стотысячниками». А ведь в советское время при значительном меньших вложениях в указанную сферу ничего подобного не было! По той простой причине, что не было самой нужды перемещать на огромные расстояния массы людей и товаров.
Поэтому, например, тот же Хайнлайн, посещая в 1960 году Москву, вполне логично предположил, что в ней живет не более 750 тысяч человек. Тогда, как реальное население города составляло 5 миллионов. Причем, в данном случае писатель был совершенно корректен, оценивая численность населения на основании имеющейся транспортной системы – однако не понимая, что «сверхразвитой» транспорт при «том» экономическом устройстве был просто не нужен.И именно поэтому уже через лет пять после перехода к рыночной экономике (в середине 1990 годов) – российскую столицу охватили бесконечные пробки. При том, что производство упало в разы.
С этих пор московский транспорт превратился в настоящую «черную дыру», высасывающую все соки из России. (Скажем, в 2017 году на данную задачу потратили 500 млрд. рублей. Для сравнения – на все российское здравоохранение в тот год ушло всего в пять раз больше средств.) На это фоне радостные реляции современных политических деятелей о том, сколько они построили дорог, мостов и развязок выглядят отнюдь не такими однозначными, как это кажется на первый взгляд. В том смысле, что это, конечно, здОрово, и для нынешних условий жизненно необходимо. (Поэтому подобной политике можно только радоваться и всячески ее поддерживать.) Однако в условиях сравнения с иной социальной системой эта самая «необходимость и здОровость» исчезает – и, напротив, появляется вопрос о смысле всех данных действий.
* * *
В общем, оказывается, что даже при использовании более сложных методов, нежели «лобовое сравнение» (раньше «айфона» не было – теперь он есть), сопоставлять потребление в СССР и современной РФ оказывается крайне сложной задачей. А точнее – задачей практически невозможной. (Если учитывать то, что для корректного ее решения надо моделировать одновременно развитие систем производства и потребления.)
Тем не менее, решение ее существует. И состоит оно в том, что следует отделять рассматриваемый “уровень жизни” от уровня потребления, как такового.(Именно поэтому в начале поста указанное словосочетание написано в кавычках.) В том смысле, что уровень потребления – а точнее, само потребление – это, конечно, важный, но не единственный аспект того, что определяет качество человеческого существования. Более того – само это потребление оказывается вторичным к иным факторам. (Как можно увидеть на примере транспорта – особенно личного, который в советское время был, если честно, второстепенным и относился к категории «хобби», а в настоящее время стал жизненно необходимым в жизни людей.)
Для того, чтобы понять: о чем тут идет речь, следует сделать достаточно длинное отступление. А именно, взять и сравнить жизнь того же современного инженера и инженера дореволюционного. Зачем именно его, будет понятно в конце. Пока же отметим, что традиционно считается, будто последний жил несравненно лучше и своего советского «коллеги», и нашего современника. Но в чем заключалась эта «лучшесть». В наличии предметов потребления? Однако как раз с этим дело обстоит крайне неоднозначно. В том смысле, что, понятное дело, дореволюционный инженер не только «айфона», но даже задрипанного радиоприемника не имел, а уж о личном автомобиле задумываться ему было смешно. Более того – даже собственного «экипажа» у него, как правило, не было, а квартиру данный господин предпочитал … снимать. Да, именно так: в Российской Империи мало кто из обеспеченных людей имел свое жилье – многоквартирные дома, как правило, принадлежали домовладельцам. Так что «наш» инженер снимал квартиру – пускай и пяти-шести комнатную, но, как правило, с «удобствами на этаже» или, вообще, на дворе. (Ну это ладно, особенности тогдашнего бытия, по которым никто не страдал – даже богачи, приезжая на ту же дачу, ходили в «нужник».)
Да и вообще, данный «деятель» при формальном рассмотрении мог бы показаться нашим современникам практически нищим – ни квартиры, ни машины (или «экипажа»), ни помянутой выше дачи (кою так же предпочитали снимать), два-три костюма в гардеробе и столько же предметов верхней одежды, ну и т.д. и т.д. Правда, в качестве питания он мог с легкостью купить себе ведро черной икры (но не покупал, поскольку это блюдо тогда считалось «на любителя», ее только поволжские купцы тарелками поглощали ). Или, например, взять – и поехать в Париж. Нет, не туристом – а просто так, пожить там. (Да что инженер – студент мог взять, и уехать во французскую столицу. Правда, жить там приходилось ему где-нибудь на чердаке.) А самое главное, он с легкостью мог сделать действие, для современного человека практически недоступное – повелевать волей других людей.
По той простой причине, что его доход, как правило, раз в десять превышал доход 90% населения страны. Ну да: 80% населения страны составляли крестьяне (с ничтожным числом зажиточных), 10% мещане (ремесленники) и рабочие с зарплатой, понятное дело, в разы меньшей, нежели у человека с высшим образованием. (Зарплата рабочего на 1913 год в среднем по стране была 25-30 рублей в месяц, инженера – порядка 80-120 рублей. У большей части крестьянства же вообще выходило годе-то 20-50 рублей в год.) Понятно, что в подобной ситуации иметь домашнюю прислугу (зарплата 5-10 рублей, у женщин могла быть и меньше) можно было крайне легко. Причем, не в «одном» экземпляре. (То есть – можно было нанимать, как минимум, горничную и кухарку.) Да и ездить на извозчике «за двугривенный» (20 копеек) от места до места было весьма ненакладно. Впрочем, особо ездить подобной «особе» было некуда: за продуктами на базар кухарка сбегает, а на работу можно и пешком пойти: при указанном нахождении в «верхнем дециле» населения можно было легко снимать жилье рядом со службой. (Именно поэтому личную квартиру и не заводили.)
* * *
Поэтому подобный представитель «образованного сословия» особо к накоплению имущества не стремился. (Речь идет именно об имуществе – а не, скажем, о деньгах, капитале. Который как раз весьма ценился.) Ну, в самом деле, зачем ему иметь десять пар обуви при условии, что, во-первых, имеющиеся у него ботинки были сшиты по ноге из лучших материалов? (Это «чернь голожопая» вынуждена был покупать сапоги на рынке – где легко могли подсунуть и гнилую кожу, и бумажную подметку.) А, во-вторых, поскольку их каждый день заботливо начищал мальчишка-чистильщик за 1 (одну) копейку. На это фоне скорее современный хипстер с его десятком кроссовок, носящихся не более сезона, выглядит форменным нищебородом. То же самое можно сказать и про одежду – сшитую из отличного сукна (гнилое – солдатам на шинели) и постоянно подвергающуюся уходу со стороны прислуги. Так что чуть ли не единственной существенной тратой «на гардероб» были деньги, даваемые жене на бесконечные изменения «парижской моды». (Да и то, последние в 90% случаев шли на перешивку старых платьев у дешевых – по мерками образованного класса – белошвеек.)
В общем, можно сказать, что представитель дореволюционного «инженерного сословия» (если так можно выразиться) был абсолютно свободен в своем поведении. В том смысле, что он мог практически не заботится о своей жизни. Что, с одной стороны, обеспечивалось наличием многих «профессиональных заботчиков» - портных, прислуги, извозчиков, дворников и т.д. А, с другой – тем, что его роль в обществе казалась незыблемой и абсолютно незаменимой. (Именно поэтому данный субъект мог с легкостью ездить в тот же Париж – поскольку была уверенность, что, вернувшись, он без проблем найдет себе место службы. Впрочем, это можно было сделать даже в Париже.)
Разумеется, понятно, что все это было возможно только при условии полного бесправия основных 90% населения – включая 70% представителей наиболее низших слоев. Тех, кто буквальным образом был «прикован» с своему нищенскому образу жизни, с практически нулевым уровнем свободы. В том смысле, что оказывался лишенным возможности действий за пределами необходимости борьбы за выживание. Все это прекрасно понятно - однако в данном случае для нас важно другое. То, что в приведенный выше пример, во-первых, прекрасно иллюстрирует разницу между “уровнем потребления” и “уровнем жизни”. В том смысле, что окруженный множеством вещей представитель современных инженеров в действительности живет хуже, нежели его дореволюционный “аналог”, который этих вещей не имел. Поскольку иметь горничную (гусары, молчать) в действительности гораздо лучше, нежели иметь пылесос, посудомоечную машину и прочие “прибамбасы”. А, во-вторых, указанная выше особенность позволяет увидеть, что же реально важно в качестве “базового параметра” человеческого бытия.
Но об этом сказано будет уже в следующей части...
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →