Речь идет вот о чем: последний «всплеск» действительно свободной, «некоммерчески-определяемой» - на самом деле термин не совсем удачный, но ничего не поделаешь – литературы произошел двадцать лет назад. Речь идет о пресловутых «попаданцах». Которые в действительности стали экстериоризацией российского «имперства» - т.е., попытки соединить величие России с господствующей антисоветской идеологией – окончательно сформировавшегося на рубеже 1999 и 2000 годов. Подобный процесс – в свою очередь – привел к дальнейшему усилению «имперского мировоззрения», занявшего во второй половине десятилетия важное место в жизни страны. (И, в определенной мере, определившего дальнейшее развитие событий.)
Ну, и конечно – помимо вышесказанного – это самое «попаданчество» стало и очень успешным коммерческим проектом. Наверное – самым успешным во всей современной литературе. Поэтому многие до сих пор считают его («попаданчество») актуальным – несмотря на всю критику и насмешки над данным жанром. Однако это не совсем верно: как уже было сказано, «попаданчество» явилось отражением вполне конкретного состояния российского общества начала 2000, и адекватным было именно ему. А это состояние, в свою очередь, вряд ли может быть названо стационарным – в том числе и по отношению к «имперским идеям».
Впрочем, эта проблема – т.е., рассмотрение того, как меняет господствующее миропонимание, и в частности, как зарождалось «русское имперство», как оно развивалось, и что происходит с ним сейчас – требует отдельного большого разговора. Поэтому тут можно только очень кратко сказать о том, что в «посткрымский» период оно («имперство») попало в очень серьезный кризис. И, судя по всему, вопрос о его гегемонии в будущем – что еще лет десять выглядело вполне возможным – закрыт. Почему это случилось – вопрос (как уже было сказано) отдельный: например, тут очень важен тот факт, что российское руководство, присоединив к РФ Крым остановилось перед проблемой присоединения Донбасса. Почему оно остановилось – в общем-то, понятно. (Я уже неоднократно писал о том, что с управленческой задачей подобного уровня современная российская элита просто не сможет справиться.) Однако для «имперцев» подобное поведение стало очень серьезным ударом.
Более того – практически все последующие («посткрымские») события, по сути своей, приводили к дальнейшему разрушению «имперского мифа». (Скажем, так можно сказать про пресловутую «пенсионную реформу».) В результате чего многие «имперцы» оказались дезориентированы, вплоть до перехода в противоположный лагерь. (Скажем, это очень хорошо видно на примере пресловутого «Комитета 25 января», многие члены которого фактически «сомкнулись» с… либералами.) Ну, а нынешний «коронавирусный кризис», судя по всему, стал для данного миропонимания критическим…
Впрочем, тут – в контексте поставленной темы – важно то, что указанное изменение оказалось полностью вне рассмотрения современной литературы. Т.е., «посткрымская Россия» впервые в истории не была отрефлексирована обществом. Вместо этого можно наблюдать процесс, практически, обратный: общество продолжает наполняться произведениями в «имперском», и даже – в «либеральном» духе. Ну, и разумеется – никакого «отклика» в обществе вся эта масса произведений не находит. (Кстати, касается это не только литературы – скажем, в кинематграфе данное явление проявляется еще сильнее.) Поскольку его (общества) реальная потребность его состоит в другом.
Однако о том, что же такое это «другое», а равно – где его следует искать – надо будет так же говорить уже отдельно.