На самом деле, кстати, есть простой способ определить прогрессивность или деструктивность: надо просто представить, что могло быть органичным в 1991 году. (Можно брать период с 1989 по 1992 годы) Так вот: что попадает под «тренд» данного времени – однозначная деструкция, а что кажется диким для того времени – оказывается благом для человечества. (Причем, это относится не только к социально-экономическим процессам, но о данном моменте надо говорить уже отдельно.) Поэтому, скажем, разнообразная «борьба за права меньшинств» или же против пресловутого «харрасмента» -и кстати, первый раунд последней был развернут как раз в конце 1980 годов – относится к деструкции. Хотя тех же негров перестали называть неграми именно по результату первого процесса. (Слово «афроамериканец» пошло зародилось именно тогда.)
Разница тут состоит в том, что тогда «меньшинства» (включая чернокожих) опирались почти исключительно на мощь американского государства. Сейчас же мы наблюдаем совершенно иной процесс – а именно, отрицание этого самого государства и его основ. Потому-то представить на рубеже 1980/1990 годов разрушение памятников «великим людям Запада» было невозможно. Впрочем, нет: тогда так же много чего валилось и переименовывалось, но исключительно то, что хоть как-то имело отношение к «проклятому коммунизму». (Причем, не только в нашей стране.) При этом возникало определенное единство между «деструкторами низовыми» - т.е., теми, кто валил, громил и разрисовывал – и западным истеблишментом, который тогда казался «защитой и опорой». Причем, для всех – от каких-нибудь молдавских сепаратистов, до уже помянутых чернокожих жителей США, которые с радостью предавали свои души в руки пресловутого «вэлфера». (Сиречь, массово садились на пособия в связи с закрытием американского производства.)
* * *
Тогда действительно казалось, что наступает пресловутый «Конец Истории», либерально-капиталистическое Акме, которое будет
продолжаться далее в течение тысяч лет. (Причем, возможно – в достаточно неблагостном варианте, как, например, показывалось в том же киберпанке. Но сути это не меняло.) И такая ситуация продолжалась где-то до начала 2010 годов. В том смысле, что то одно, то иное «меньшинство» (на самом деле, активные его «представители» - поскольку те же женщины меньшинством являться не могут по определению) получало свои преференции за счет имеющейся государственной машины. Которая брала средства на эти преференции за счет неравноценной внешней торговли. (Условная нефть покупалась дешево, а условные программы продавались очень дорого.) А так же – за счет сверхэксплуатации рабочей силы бедных стран, с которых местные «царьки» и «хозяйчики» драли по семь шкур, а потом шесть из них отдавали «белому господину». (Самим им хватало и одной «шкуры». По крайней мере, так тогда казалось.)
Однако указанное «бесконечное дление» этого самого либерально-капиталистического «Рая» оказалось невозможным. И потому, что данная система могла продолжаться только при неограниченном росте капитала – т.е., при бесконечном увеличении предложения товаров и услуг. (Что невозможно, т.к. новых рынков – сиречь, радикально новых видов товаров – с 1980 годов так и не появилось.) И потому, что указанные «царьки и хозяйчики», постепенно наращивая свою мощь, вдруг поняли, что «белый бвана» им не нужен. Поскольку они сами могут продавать произведенное, оставляя все «семь шкур» себе. (Например, это произошло с Китаем и Индией.) Ну, и наконец, происходящие в мире демографические процессы убили саму основу этой сверхэксплуатации – сверхрождаемость у жителей стран Третьего Мира. (Что приводило к переполнению трудовых рынков и падению стоимости рабочей силы до нуля.)
В общем, с определенного времени стало понятным, что нынешняя социально-экономическая система стоит на глиняных ногах. В том смысле, что господство нынешнего правящего класса и в международных отношениях, и в отношениях внутренних основывается не столько на «взаимовыгодности данного процесса», сколько на «принципе силы». А точнее – иллюзии силы, т.к. в реальности и экономическая мощь у «Ведущих западных держав» не такая уж и значительная. (Как уже говорилось, в 1980-1990 годы производство из них массово переносилось в Третий Мир.) Да и с военной силой ситуация давно уже обстоит не так блестяще, как кажется на первый взгляд. В результате чего казавшееся вечным положение западной гегемонии уже в начале 2010 годов начало активно разрушаться, а к концу десятилетия это разрушение стало видимым очень многим.
* * *
А самое главное, данный процесс шел параллельно с разрушением гегемонии внутренней. Т.е., со снижением внутренней поддержки западных государств со стороны населения. Поскольку оказалось, что перевод на вэлфер бедных слоев вместо предложения им хороших зарплат вряд ли может быть названо хорошей идеей. Особенно с учетом того, что – в связи с уже указанным падением гегемонии внешней – реальный размер этого вэлфера неизменно снижается. Поэтому длительное существование текущей системы вряд ли может быть названо возможным. Причем, поскольку потеря «мировой гегемонии», и потеря гегемонии внутренней связаны друг с другом -нарастание внутренних проблем ведет к ухудшению внешнего положения, а нарастание проблема внешних – к ухудшению внутреннего – остановиться данный процесс не может. А значит, нынешние протесты, а равно – пресловутая борьба с памятниками и иными проявлениями прославления империализма – окажутся только одним из признаков данного процесса, состоящего в потере современным империалистическим государством\бизнесом (сращенным крупным капиталом и государственным аппаратом) основ своего существования.
Ну, а раз так, то с каждой подобной итерацией будет расти интерес к тому, что же этому самому государству\бизнесу может противостоять. А противостоять ему может исключительно коммунизм. И хотя сейчас это мало кем понимается – у большинства альтернативой указанному Ваалу является анархия - но с каждым эпизодом проигрыша анархистов ситуация будет проясняться. Так же, как в свое время проигрыш Парижской Коммуны показал: в каком же направлении лежит магистральный путь классовой борьбы. Впрочем, о данном моменте надо будет говорить уже отдельно. Тут же, завершая вышесказанное, можно только еще раз указать на то, что чем дальше – тем больше современный мир будет отрицать все, что создавалось на рубеже 1980\1990 годов. С полным обесценивание всего опыта данного периода.