Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.
День Победы – праздник, который был и остается одним из главных в жизни наших людей. Снова пройдет парад на Красной Площади, снова будет салют над многими городами, снова пройдут многочисленные митинги по всей стране. Люди отпразднуют, выпьют и разойдутся по своим делам. И только ветеранов будет еще меньше, чем в прошлый раз. Что ж, жизнь человеческая конечна по своей природе, и ничего с этим не поделаешь. Но чем дальше от 9 мая 1945 года, тем более очевидным становится то, что главное, то, что отличало эту Войну он несчетного множества войн, ведомых человечеством с начала времен, мы не замечаем. Вернее, может быть, как раз замечаем, но не можем выразить, выделить в отдельную категорию, признать самым важным. Отсюда и все наши проблемы при рассмотрении Великой Отечественной войны и Великой Победы, связанные с тем, что мы невольно сравниваем ее со своими представлениями.
В самом деле, человечество очень любит воевать. С начала истории количество военных лет намного превосходит количество мирного времени. Первобытные племена сражались за охотничьи угодья, великие Империи древности желали приобрести землю и рабов, капиталистический мир изначально строился на идее завоевания колоний и конкуренции за рынки сбыта. «Война - продолжение политики другими средствами» - формулировал в начале XIX века Клаузевиц, но это является абсолютной банальность. Несмотря на постоянные заявления о желательности «Вечного мира», правительства всех стран то и дело старались разрешить возникшие противоречия путем применения военной силы. И Вторая Мировая война не является тут чем то из ряда вон выходящим. Являясь плодом межимпериалистических противоречий, продолжением, по сути, Первой Мировой войны, эта война, кажется, не намного отличается от того, что было ранее. Да, Вторая Мировая Война кажется крайне ожесточенной и полностью «перепахавшей» Европу, но это не является ее отличительной особенностью.
Тридцатилетняя война, приведшая к гибели третьи населения Германии, была не менее жестокой. Впрочем, в истории бывали войны и похуже Зачастую в них уничтожали под корень население целых городов, а огромное число людей угоняли в рабство. Да, технический прогресс для человеку возможность для все более успешного осуществления массовых убийств, но это мало меняет дело. И если рассматривать технические новинки орудий убийства, то Первая Мировая тут однозначно держит пальму первенства – в ней применялось то же, что и во Второй Мировой, от авианалетов и танковых атак до концентрационных лагерей. И даже более – некоторые виды оружия Первой Мировой войны, такие, как например, отравляющие газы, во Второй Мировой не применялись.
Таким образом, можно сказать, что Вторая Мировая Война, это всего лишь одна из развязанных капиталом боен, и она несетт всем те признаки, что и любая война империалистического периода, отличаясь лишь масштабом театра военных действий и числом вовлеченных участников.
Но надо помнить, что помимо Второй Мировой есть еще и Великая Отечественная Война. Несмотря на то, что Великая Отечественная является частью Второй Мировой войны, ее свойства отличны.
Данное возражение может показаться странным. В самом деле, единственное видимое отличие Великой Отечественной состоит в том, что в ней Германия напала на Советский Союз, на территории которого война, в основном, и шла. Мало ли кто на кого напал? В конце концов, на Польшу или Югославию Третий Рейх тоже напал первым, но это не дает основание выводить войну на территории этих стран из общих рамок Второй Мировой Войны. Можно сказать еще, что в отличии от поведения Вермахта в Европе, в СССР он вел себя особенно жестоко, нарушая все принятые правила поведения на оккупированной территории. Но и это не является особенностью Великой Отечественной – Восточная Европа подлежала колонизации, и немцы вели себя на ней, как хозяева, а не как временные завоеватели, решающие какие-то свои цели. Славяне – недочеловеки, и их следовало обратить в рабов, а тех, кому это почему-то не понравиться – уничтожить. И в целом, поведение Германии на территории СССР хотя и выходит за рамки привычного европейского, но не выходит за рамки поведения колониалиста-захватчика. Британцы в Индии или бельгийцы в Конго вели себя подобным образом, с поправками на время и место.
В чем же тогда военные действия, длившиеся с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года от остального периода Второй Мировой войны, начавшейся нападением Германии на польшу, 1 сентября 1939 и завершившейся 2 сентября 1945 года подписанием капитуляции Японии? Непонимание характера Великой Отечественной войны приводит к очень странным мыслям.
Например, к мысли о том, что потенциал Германии и СССР несравнимы, и немцы могли напасть только в случае, если СССР реально им угрожал, и что это была их последняя надежда. При всей своей странности, эта мысль основана на том, что сравнивается человеческий потенциал или даже производство обеих стран без детального его рассмотрения, и тогда оказывается, что мог СССР реально превосходить Германию. То, что промышленно развитая страна имеет гораздо более высокий промышленный потенциал, с гораздо более высокой способностью к мобилизации, при этом не рассматривается. Как и то, что за Германией в момент нападения стояли силы не только союзников по «Оси», но и захваченных ей стран. Это разом меняет соотношение сторон, и делает огромные потенциальные ресурсы СССР много менее важными, нежели реальные, хорошо осваиваемые ресурсы Третьего Рейха. Но
Впрочем, если даже угроза нападения СССР на Германию не рассматривается, то все равно, идея плана «Барбаросса» многим кажется очень непонятной и крайне рискованной. В самом деле, растянуть так оперативные линии и вторгнуться далеко на бесконечные русские просторы, чтобы сгинуть в бескрайних русских снегах... Поэтому вторжение в СССР представляется крайне иррациональным действием, предпринятым, например, «бесноватым фюрером» под действием каких-то мистических причин.
При этом абсолютно не учитывается, что немцы изначально очень успешно действовали в этих бескрайних просторах, уверенно громя части Красной Армии и методично продвигались вглубь страны. Немецкий Генштаб – не Наполеон, исповедующий принцип «Вначале ввяжемся в драку, а там посмотрим», вторжению предшествовала глубокая разработка и не менее глубокая разведка территории, в результате чего учитывалось все – от характера дорог, до погодных условий. «Барбаросса» был не результатом сиюминутных «помутнений» разума фюрера, а идеей, лежащий в основании самой фашисткой идеологии – теории «Жизненного пространства», которое Германия должна была получить на Востоке. И нет «вины» немцев в том, что это не получилось.
«Вина» в срыве немецкого блицкрига лежит не на немецких генералах и солдатах, и не на Адольфе Гитлере лично, но на тех советских солдатах, которые оказались на их пути. Немецкие штабисты, уверенно оперируя десятками дивизий и переставляя армии, как фишки в игре, прекрасно учитывали средние характеристики соединений. Именно средние характеристики статистически объединяя в себе свойства десятков тысяч людей, которые и играют основную роль в таких титанических процессах, как мировая война. Но представить отклонение от средних характеристик немецкие генералы не могли…
Но именно тогда, когда немецкие танковые клинья вгрызались в советскую оборону, и рвали коммуникации, замыкая клещи ок
ружения, сказалось то самое «отличие от среднего», которое подорвало на корню саму идею блицкрига и в конце концов, привело наших солдат на развалины Берлина, а самого Гитлера превратило из всесильного вождя в обугленный труп на задворках Рейхсканцелярии. Возможно, состояние советских войск несколько от того, с чем приходилось считаться Третьему Рейху, но именно это отличие ломало все планы гитлеровских генералов, снижая темпы развития операций, давая драгоценные дни для страны, чтобы провести мобилизацию и эвакуировать промышленность. Именно подвиг советского народа, постепенно вырывавшего победу у немецкой военной машины, стал основой того "русского чуда", что случилось в 1941 году и завершилось разгромом Германии
Известное, избитое выражение «Подвиг народа», сейчас кажется, что нет в нем ничего необычного, но это не так. Издавна считалось, что подвиг, героизм представляет собой наивысшую степень развития человеческого духа. Герой рассматривался, как человек «не от мира сего», как отличающийся по умолчанию от «серой массы», как носитель неких сверхчеловеческих свойств. Неслучайно, что для массовой армии героизм никогда не был признавался важным. «Солдат должен бояться своего капрала больше, чем вражеской пули» - этот принцип прусской армии оставался верным и для современных войн. Несмотря на то, что порой шла «накачка» армии патриотизмом, или скажем, солдатам обещались некоторые преференции после победы, суть армии оставалась прежней – солдат должен являться бездумной военной машиной, направляемой командирами на решение неких своих задач.
Но именно в дни Великой Отечественной это правило было нарушено. Достаточно посмотреть на тех же ветеранов – большинство из них имеет боевые, а не только юбилейные награды. Статуты этих наград известны – они означают, что награжденный ими совершил некое действие, значительно отличающееся от возможностей среднего человека. А «Герои Советского Союза» –это практически герои в античном смысле, люди, которые явили нечеловеческую смелость и сделали то, что ранее казалось возможно только для полубогов. Вот жил такой парень в одном колхозе, работал трактористом, был призван в военкомат и направлен на фронт. Все как положено. А потом раз – и стал полубогом. Это кажется невозможным, невероятным, почему и придумывается множество разного рода объяснений, от того, что «награды на самом деле липовые и их известно как давали», до того что «сзади стояли заградотряды и гнали несчастных красноармейцев в атаку». Подобного рода объяснения на самом деле естественны, они призваны объяснить настолько большую разницу между средним поведением человека и тем, что же произошло на «той войне», но от этого они не становятся вернее. В основании этих объяснений лежит на самом деле самое большое заблуждение современного времени – идея о неизменности человеческой психики.
И в некотором смысле эти объяснения смыкаются с описанными выше идеями о «слабом Вермахте», который сдуру сунулся в Россию и закономерно погиб. Но это, как уже было сказано выше, смешно. Вермахт был реально непобедимой военной машиной, но он был остановлен. И заградотряды тут не при чем –статистику по ним можно найти, и из нее видно, что темпы наступления были сломлены ранее, нежели был принят пресловутый приказ № 227 "Ни шагу назад". Да и не помогли заградотряды тем же немцам, когда они стали их применять в период своих поражений.
Еще более чем примечателен подвиг советских людей в тылу. Обычно он остается в тени фантастического фронтового героизма, но от этого он не становится менее величественен. Эвакуировать сотни предприятий, развернуть производство практически в нулевых условиях, при жутком дефиците ресурсов и людей, более того, наращивать производство и осваивать новые образцы техники – это за пределами человеческой возможности. Гитлеровцы прекрасно знали возможности СССР по промышленному развертыванию, и поэтому они твердо были уверенны – к концу 1941 года СССР окажется неспособен к воспроизводству нового вооружения. Они ошиблись. Падение производства оказалось меньше, нежели в 1990 годы. Заняв индустриально развитые районы, немцы не отбросили страну на сто лет назад, напротив, они получили промышленно развитого противника.
Именно потому, что СССР смог проявить необычайную эффективность во всех сферах – от фронта до тыла, вся мощь Вермахта и все составленные немецкими генштабистами планы оказались бессмысленными. Именно этот, казалось банальный, массовый героизм народа и является тем элементом, который отличает эту Войну от бесчисленного количества войн человеческой истории. Но это же и означает, что мы просто обязаны узнать, чем был вызван этот героизм и какие особенности страны оказались решающие для его появления. Фактор этот остается пока малоизученным, но однозначно можно сказать, что он связан с внутренним устройством страны.
Пока можно сказать лишь - именно то, что СССР был социалистическим государством, дает именно тот сдвиг в сторону, который и привел к Победе. Можно долго спорить о преимуществах советского или немецкого оружия, можно сравнивать качество планирования операций или рассуждать о целесообразности тех или иных решений, но одно остается неизменным – что бы не рассматривалось, в любом случае оно будет нести именно эту особенность. СССР выиграл не благодаря какому-то локальному явлению, сверхоружию или гениальному полководцу, а именно благодаря всей своей структуре – как страна пусть несовершенного, но социализма.
Рассматривать СССР и советский социализм нужно отдельно, но тут можно отметить, что он имел одну особенность, которая постоянно ускользает от исследователей. Все развитие СССР было направлено вверх, в сторону усложнения социума и более оптимального использования ресурсов, в сторону отказа от хищнического, пожирающего поведения, и это при принятии коммунистических, гуманистических идей. Да, отклонения от этого пути в ту или иную сторону сулили немалые выгоды на локальных участках, и поэтому в той или иной ситуации страна могла отойти от этого пути, но в целом до определенного времени именно он давал ей огромное преимущества, в
том числе и в период Великой Отечественной войны. Но эта особенность СССР будет рассмотрена отдельно.
Таким образом, Победа в Великой Отечественной войне означает прежде всего победу СССР, первой в мире страны социализма, победы коммунистических идей. Это и сделало возможным невозможное – победу недавно только начавшей развиваться страны над промышленно развитой европейской махиной. И ненаступление всемирного фашизма тоже связано именно с этим. Именно поэтому эта Победа значит много больше, чем просто победа в страшной бойне, много больше, чем просто признание Красной Армии лучшей, чем Вермахт. И уж тем более эта Победа не означает триумф какого-нибудь гениального полководца. Победа – это действительно, Подвиг Советского Народа в чистом виде, впервые в Истории ставшего Народом –Героем.