anlazz

А точнее - о будущей "большой войне". Которая пока еще, к счастью, невозможна - поскольку мир пока еще существует в рамках "парадигмы рациональности", при которой наличие баллистических межконтинентальных ракет блокирует подобные вещи. Однако имеет смысл предположить: что же случится, если этот блок со стороны "рацио" исчезнет вместе с последним. (Пока не затрагивая вопроса: почему же это "рацио" вдруг станет неактуальным. Поскольку это крайне большая и серьезная тема.)

Так вот - в подобном случае можно сказать совершенно неожиданную вещь: данная "большая война" окажется крайне похожей на войну Первую Мировую. Именно на Первую (не на Вторую) - с ее бесконечными рядами окопов, многоуровневыми укреплениями, огромными массами людей, вовлеченных в бессмысленное со всех точек зрения убийство. С "позиционным тупиком". И с нарастанием в обществе непонимания: для чего все это.

Разумеется, подобная картина кажется странной нашим современникам. Убежденным в том, что подобные боевые действия будут высоко автоматизированными - вплоть до полного неучастия людей. (Ну да: война роботов, как у Лема в "Мире на Земле".) Или же станут  полным Апокалипсисом, при котором все города Земли будут сожжены, и на планету опустится Ядерная Зима. (Зато со "Всемирным потеплением" справимся.)

Однако это не так. И причины подобного лежат в экономике - которая является основанием практически всего в нашем мире - начиная с сексуального поведения и заканчивая господствующей религией. Ну, а в плане войны тут и говорить не чего - поскольку последнюю еще Клаузевиц определял, как "продолжение политики иными средствами".( Collapse )

Если кто помнит, то "впервые беспилотники вышли на арену" где-то в конце 2000 годов. Точнее сказать - именно тогда произошло явление данных аппаратов миру в качестве "отработанной технологии". (Почему все слова даются в кавычках - будет сказано чуть ниже.) Тогда это было воспринято в качестве очередного доказательства "современного прогресса": дескать, вот теперь приходит новая эра в военном деле. В том смысле, что теперь воевать - по крайней мере, в воздухе - будут роботы.

Правда, не у всех - поскольку владеть данной технологией могут только те страны, которые сделали ставку на креативность и эффективность. В частности, США, Европа и, почему-то, Израиль. Все же остальные - и, прежде всего, Россия - навсегда обречены оставаться в рамках старого, навсегда обесценившегося, вооружения. Тогда - в конце 2000 годов - это воспринималось именно так.

Тогда подобные слова звучали довольно обидно на фоне только что начавшегося "выкарабкивания" РФ из катастрофического кризиса 1990 годов - по крайней мере, в "оружейной сфере". Поскольку до этого момента ужасное положение российской армии казалось неоспоримым - наверное, не было в стране ни одного человека, который не знал бы про "ржавые советский ракеты", коими, в общем смысле, являлось российское оружие. (То есть, про то, что арсенал российской армии составляют глубоко устаревшие и давно уже утратившие свою годность образцы советского вооружения - которые и в лучшие годы были архаикой, не сравнимой с Западной мощью, а уж теперь тем более.) Однако возразить на них было тяжело - по той простой причине, что подобный тип военной техники действительно казался "прорывным".

По крайней мере так думали в 1990 и начале 2000 годов. Разумеется, западники делали это с тайной радостью и очевидным ехидством: дескать, ублюдочные русские больше никогда не сумеют нанести вред пресветлым господам. Ну, а патриоты с очевидной тоской - дескать, закончилась Русская земля, и никогда уже она не сможет противостоять враждебным силам. (Правда, оставались еще надежды на некие "секретные разработки", но последние представлялись особым Wunderwaffe, отличным от того, что находится в военных частях. Ну, а поскольку в 1990 годы подобного "чудо-оружия" так и не показали, то в него верили лишь самые упертые патриоты.)

Так вот - в конце десятилетия подобное положение, вроде бы, начало меняться. В том смысле, что армия перестала выглядеть толпой изгоев, не способных победить кучку чеченских сепаратистов. (Поскольку последних, как раз и победили.) Финансирование более-менее наладили, офицеры прекратили таксовать по ночам для того, чтобы выжить, а солдаты помимо пресловутой покраски травы начали иногда выезжать на учения. Более того - в войска начала поступать новая техника, и казалось, что жизнь налаживается...

И вдруг - беспилотники.( Collapse )

В мире существует удивительная несправедливость: т.н. «Нобелевская премия мира» называется в честь человека, который указанный мир обеспечить не смог. В том смысле, что – не важно, правда это или миф – Альфред Нобиль видел возможность прекращения войн при условии появления у противников оружия невероятной разрушительной силы. Дескать, если это произойдет, то потери от войны станут настолько большими, что перевесят все получаемые от данного действа выгоды. В качестве данного «супероружия» Нобель видел изобретенный им динамит, а потом – так же придуманный им баллистит.

Впрочем, судя по всему, это, все же легенда – поскольку с самого начала динамит применялся, в основном, в строительстве и горнорудной промышленности. (Заодно принося своему автору огромные барыши – что, в общем-то, и было основной целью его изысканий.) В военных целях данное взрывчатое вещество использовали незначительно. Ну, и конечно, ни он, ни другие взрывчатые вещества огромной силы – вроде тротила или гексогена – ни разнообразные способы их «доставки» противнику (вроде суперпушек или авиабомб), ни ставшие «ужасом Первой Мировой войны» отравляющие газы,, человечество к миролюбию не приблизили. Вернее наоборот – все новейшие изобретения в военной сфере приводили лишь к эскалации конфликтов, к увеличению количества убийств совершенно невинных людей.

Впрочем, «Нобелевская премия мира» так же оказалась малопригодной для обеспечения данной цели – в том смысле, что как раз после ее введения прошли две самые жестокие войны в истории человечества: Первая и Вторая Мировые. Так что в качестве миротворца Нобель оказался таким же «успешным», что и все остальные представители данного «племени». В смысле – все мыслители, религиозные и общественные деятели, политики и монархи (скажем, Николай II), писатели (скажем, Лев Толстой) и поэты, которые мечтали прекратить вековую практику убийства одних людей другими. Называемую по обыкновению войной.

Однако существует человек, который реально смог сделать вышесказанное. Безо всяких премий и велеречивых деклараций, проповедей и убеждений – а самое главное, практически тем самым путем, декларацию которого предписывают Нобилю.( Collapse )

Итак, представьте себе некое произведения, в котором показаны люди, коих ждет скорая смерть. Это само по себе весьма невесело, однако еще сильнее усугубляет ситуацию то, что, во-первых, смерть эта совершенно неестественна и осуществляется путем целенаправленного воздействия других людей. А, во-вторых, что эта неестественная смерть не имеет не только никакого смысла с т.з. ее жертвы, но так же не нужна и ее исполнителям. Однако при этом она неявным образом господствует над всем миром – ради ее совершения миллионы людей отрываются от своей привычной жизни, собираются в группы – и посредством обмана/манипуляции, и посредством физического насилия – и отправляются навстречу своему неминуемому уничтожению.

Ну, а пока это не произошло – то есть, пока они еще живы – данные люди пытаются делать вид, что ничего не изменилось, что текущее положение практически не отличается от того, что был ранее. Да, тут сразу стоит сказать, что они прекрасно осведомлены о своей участи, часто даже отпускают шутки по этому поводу – т.е., они находятся в полном осознании своей незавидной участи, которую еще недавно активно старались избежать. Но теперь сопротивление их сломлено, и единственная надежда на выживание состоит в том, чтобы суметь обмануть свою судьбу, совершив некий крайне постыдный и позорный акт, переворачивающий все привычные представления. (Но при этом достаточно рискованный – поскольку само его совершение подразумевает нахождение на «границе двух миров».)

Наверное, тут все сразу представили, что речь идет о какой-нибудь «книге ужасов». Ну, в лучшем случае, о некоей антиутопии – особенно если добавить, что происходит все это благодаря некоей таинственной воле всемогущих существ, для коих данные смерти выступают основанием для существования. Однако нет – тут описана одна из самых веселых и забавных книг на земле: Похождения бравого солдата Швейка. Да, именно так: эта полная очевидного – хотя и в значительной мере, грубого и пошлого – юмора, а так же жесткой сатиры на австровенгерскую действительность книга в действительности является одной из самых страшных антиутопий в истории человечества. Книгой о спланированном убийстве десятков миллионов человек в глобальной бойне, именуемом так же Первой Мировой войной.

Разумеется, в самом «Швейке» эти убийства находятся «за границами» сюжета: собственно, и война тут показана лишь в само конце.( Collapse )

Итак, основным признаком перехода капиталистического общества к «посмертному существованию» - сиречь, обществу-зомби наподобие фашистского – выступает невозможность дальнейшего роста капитала. Связанная, как правило, с ограниченностью имеющихся рынков сбыта. Впрочем, не только. Скажем, в конце 1920-начале 1930 годах значительную роль сыграло наличие мощного рабочего движения, так же существенно ограничивающего капитал – например, в плане сложности с уменьшением заработных плат. (В том смысле, что капиталист рассматривает снижение з/п как «нормальный» способ создания конкурентного преимущества – ну, а рабочее движение этому мешает.) Однако это явление, в любом случае, выступает вторичным по отношению к главному – к исчерпанию рынков сбыта.

Поэтому везде, где достаточно развитая капиталистическая система подходит к пределу своего развития, происходит один и тот же процесс. Поскольку данная система – желая «спастись», снова выйти в состояние роста – оказывается способной «бросать в топку истории» все, что было создано ранее. В том смысле, что общество, попавшее в Суперкризис, легко отказывается от всех тех «завоеваний», которые еще недавно рассматривались высшим достижением. Например, от всех демократических процедур, от пресловутых гражданских прав, наконец, от самого признания человека человеком. (Как это произошло в Третьем Рейхе, где часть населения страны была просто исключена из рода человеческого.) Впрочем, не только – данная остановка оказывается способной «выключить» даже такие базовые механизмы социального существования, как «инстинкт общественного самосохранения».

Кстати, в последнем случае лучше всего рассматривать даже не нацизм, как таковой – поскольку его «социальное безрассудство» давно уже приелось и навязло всем в зубах – а ситуацию перед Первой Мировой войной. Где никаких «бесноватых фюреров», вроде бы, не было – а были солидные господа, происходящие из существовавших столетиями родов –вроде Гогенцоллернов или Габсбургов. Которые – как казалось большинству – должны быть предельно осторожны. Особенно Франц Иосиф Первый, который мало того, что находился в более, чем почтенном возрасте – но и традиционно связывался современниками скорее с вальсами Штрауса и Венской оперой, нежели с какой-то милитаристской традицией( Collapse )

Кстати, интересно: но наиболее яркий пример «геймификации» сознания наших современников состоит в популярно идеи «тайной переброски войск». Разумеется, наиболее популярна данная концепция на Украине – однако ее «адепты» встречаются по всему миру. Скажем, недавно вон Россию обвиняли в том, что она «перебросила войска» аж в Венесуэлу.

Наверное, не надо говорить: откуда возникла данная концепция. Впрочем, нет: как раз стоит это сделать, поскольку главный «источник» представления о том, что некий правитель может легким движением руки направить любое военное подразделение в любую точку мира проистекает именно из компьютерных игр. Где игроку достаточно выделить «юнит», и мышкой направить его в любое место – куда захочется. Хоть на Украину, хоть в Венесуэлу, хоть в Антарктиду.

Разумеется, к реальности это не имеет никакого отношения. Поскольку в ней любая переброска военных сил – это крайне неординарная логистическая задача. В рамках которой как раз «физически» перетащить людей и технику есть самое простое – хотя и с этим есть серьезные проблемы. (Вроде ограниченного моторесурса бронемашин и низкой вместимости авиации.) Поскольку требуется обеспечить еще работу огромной сервисной и снабженческой машины. Это, кстати, очень хорошо видно по той же Сирии – где развертывание российской военной группировки заняло больше года. (А ведь в данной стране находилось «дружественное» правительство, которое представило, например, аэродром – без которого обеспечить размещение авиации было просто невозможно.)
( Collapse )

Есть такое определение нацизма (фашизма): "Нацизм - это магия плюс танковые дивизии". (Дано было в книге Жака Бержье и Луи Повеля "Утро магов".) Определение не сказать, чтобы удачное - да и сама книга, в принципе, далека от идеала. Тем не менее, что-то в этом есть - в том смысле, что оно выделяет две компоненты фашизма:

1. Фашистскую идеологию - ту самую "магию", заставляющую людей действовать в совершенно бессмысленных для себя интересах. (Еще более бессмысленных, нежели при "обычном" классовом обществе. Причем, это касается не только масс, но и элиты.)
2. Необходимость наличия индустриальной базы для этого - тех самых "танковых дивизий", а точнее, промышленности для их производства.

Так вот - по отношению к украинским ультраправым можно сказать, что у них есть только "магия". Без "танковых дивизий". Нет, конечно, если считать "чисто танки", то какой-то потенциал у Украины есть. Однако если говорить об индустриальной системе производства, то именно сейчас она находится в положении деградации, причем, именно ультраправые эту самую деградацию приветствуют. (Достаточно вспомнить, что украинский национализм всегда очень "нехорошо" отзывался о "совковых заводах", равно как и о тех, кто на них работает.)( Collapse )

Широко известный в узких кругах российской блогосферы американский «профессор-сталинист» Лопатников написал пост , посвященный индо-пакистанскому инциденту. В конце которого сделал «приписку» об гипотетических украинских ракетах, которые могут угрожать России. Разумеется, логика «профессора» понятна: с его т.з. Украина находится к России в том же отношении, что и Пакистан к Индии. Т.е., это такая же бывшая провинция, выделавшаяся в отдельное государство, и по этому находящаяся в извечной конфронтации к своей бывшей «метрополии», и доставляющая ей немало проблем.

Правда, при внимательном рассмотрении оказывается, что данная аналогия серьезно хромает. И потому, что сама Индия, по сути, никакой метрополией никогда на была – она как и Пакистан была создана при крахе колониального британского режима. И потому, что отношение экономической и военной мощи Индии и Пакистана гораздо менее выражено, нежели соотношение экономической и военной мощи России и Украины. Но, самое главное потому, что Пакистан – при всех его проблемах - является развивающимся государством, а Украина чуть ли не с самого начала своего существования – государство деградирующее. В связи с чем возможность появления полноценной ракетной промышленности там равно нулю. Да, от СССР ей достались некоторые, весьма значительные, остатки производственной и конструкторской базы. Однако, во-первых, они с самого начала были неполными и могли функционировать только в тесной кооперации с российскими предприятиями. А, во-вторых, за почти тридцать лет независимости Украина сделала все, чтобы с этими «остатками» покончить.

Впрочем, тут нет смысла говорить о том, почему и как был убит промышленно-конструкторский потенциал Украины и была ли возможность его сохранения и развития. (Хотя, ИМХО – ее не было.) Да и вообще, в описанном контексте хочется обратить внимание на нечто иное. А именно – на то, как силен в современном российском обществе страх перед «недооценкой противника». (А Лопатников в данном случае – представитель именно российского общества, имеющий тут немало сторонников.) Да, собственно вся «украинская феерия» в российском информационном пространстве основывается именно на том, что данная страна воспринимается, как некий «заповедник русофобов», как «нарыв», который однажды может прорваться – и тогда вся накопленная в нем «энергия ненависти» выплеснется на Россию. Поэтому русским надо – как призывает тот же Лопатников – потратить все силы на уничтожение современной Украины. (Пока она сама не стала способной уничтожить Россию.)

Правда подобная точка зрения не является всеобъемлющей – например, российская власть, судя по всему, так не считает. Равно как не считают и очень многие из российских граждан – особенно «последние» поколения.( Collapse )

Как уже говорилось в прошлом посте, одним из значимых событий для нашего современника явилась гибель СССР. Который, обладая огромной военной и экономической мощью, тем не менее «проиграл Холодную войну Западу» без единого выстрела. В том смысле, что граждане указанной страны сдали все достижения социализма, сменив их на пресловутые «200 видов колбасы» - и это при том, что для подавляющего числа указанных граждан данная колбаса оказалась просто недоступна. Более того, после случившегося в 1991 году переворота значительная часть бывших жителей великой страны оказалась за гранью нищеты, а порой – если учесть жителей «национальных республик» - и под прямой угрозой физического уничтожения. Надо ли говорить, что подобный «выбор» удачным назвать очень трудно…

В подобном положении идея о том, что совершившееся действо было предпринято исключительно под внешним давлением, кажется естественной. Однако она же порождает встречный вопрос. А именно: что же вынудило огромную страну сдать все – и сдаться врагам? Если – как это сказано выше – никаких проблем с армией и промышленностью не было до последних минут существования. Разумеется, первое, что приходит тут в голову – это мысль о предательстве руководства. (Вплоть до того, что последнее объявляется сплошь состоящим из западных «агентов влияния».) Но подобная концепция даже для 1990 годов была слишком уж примитивной – в том смысле, что годилась для удовлетворения «первичного понимания», однако при более внимательном рассмотрении рассыпалась в прах. Хотя бы потому, что не давала ответа на то, почему подобное предательство оказалось незамеченным и не вызвавшем сопротивления у миллионов советских граждан. Ведь не являются же эти самые граждане безмозглыми баранами, готовыми идти по тому пути, по которому послало их начальство? (Разумеется, для некоторых и указанное объяснение кажется достаточным – но не для всех же.)

Вот тут то и оказалась кстати «культурная гипотеза» - а точнее, целый комплекс идей, посвященных завоеванию «культурной гегемонии». Разумеется, как уже говорилось, пришел он с того самого Запада, который мнили «захватчиком» и выгодоприобретателем от гибели СССР. Однако это лишь придавало весомости данной системе: дескать, это то самое «секретное оружие» (в последние времена стали говорить «методичка»), посредством которого и была уничтожена страна. Ну, и разумеется, отсюда легко выводилась идея, согласно которой «овладевание» этой самой «техникой культурной гегемонии» является ключом к мировому господству. (Или, по крайней мере, к восстановлению хоть какого-то положения.) Дескать, давайте перестанем думать о танках и ракетах – ставших в современном мире ничего не значащей архаикой – и сосредоточим все свои усилия на культуре.

Правда, в это же время – то есть, в 1990 годы – казалось, что подобные вещи сделать будет очень и очень тяжело: ведь враги России вряд ли отдадут «нам» (т.е., хорошим и патриотичным людям) источник своей власти. Под коим подразумевался, прежде всего, телевизор – ставший в указанное время «зомбоящиком». (Т.е., абсолютным оружием Запада и его клевретов в стране.) Поэтому, даже имея «секретное знание» о «технике культурной гегемонии», так просто в стране ничего не изменишь. Наверное, не надо говорить, насколько это удобная позиция, однако в реальности все оказалось иначе. И в том смысле, что со временем выяснилось, что «всевластие зомбоящика» оказалось далеко не полным – в том смысле, что уже в 2000 годы этот самый источник информации начал существенно сдавать позиции на порядки более «демократичному» Интернету. (А в 2010 вообще оказался на втором месте после последнего.) И в том, что идея «культурной гегемонии» оказалась доступной не только Великим Мыслителям Запада и Посвященным Высокого Градуса в совокупности с «российскими патриотами» - но и множеству других людей. Включая руководителей страны – которые с довольно большим энтузиазмом начали бороться за победу в этом процессе( Collapse )

Как известно, создание т.н. Вестфальской системы международных отношений стало результатом завершения Тридцатилетней войны. Войны, которая унесла около 8 млн. человеческих жизней – при том, что, например, население Германии (Священной Империи Германской Нации) в то время составляло 18 млн. человек. (Из которых около 6 млн. человек – то есть, треть – погибла в указанной войне.) Уже по одному этому фактору понятно, насколько серьезным было указанное потрясение, постигшее Старый Свет в период 1618 по 1648 году. (Правда, если честно, то для нашей страны указанное событие оказалось счастливым: оно помогло снизить европейское давление на только-только выходящую из Смуты Россию.)

Тем не менее, в историческом плане Тридцатилетняя война запомнилась не только своими огромными потерями – но и тем, что она, по сути, завершила тот огромный период европейской истории, который принято именовать Средними веками. И хотя обыкновенно последние «завершают» на век-полтора «раньше», однако именно заключение Вестфальского мира, по сути, стало тем водоразделом человеческой истории, после которого можно вести речь о т.н. Новом Времени. По крайней мере, в рамках политики – поскольку именно после указанного события последняя приобрела привычный для нас облик. Т.е. стало областью, в которой основные цели обязательно должны были быть рациональными, сводясь, в общем, к увеличению могущества государства, росту его благополучия и т.д.. Тогда как в «довоенное» время все это могло легко «перевешиваться» важностью тех или иных религиозных положений. И хотя понятно, что за любой религией всегда стоят интересы правящих классов, тем не менее, в «довестфальском» мире эти интересы «преобразовывались» в весьма причудливые конструкты, порой полностью обесценивающие все порождающие их стремления.

Собственно, Тридцатилетняя война и явила самый ярки пример подобного обесценивания – когда проиграли все. И Германия, и Франция, и Испания, и Швеция. (Возможно, за исключением Великобритании.) Даже при условии если говорить об «элитах» данных стран –поскольку простые люди всегда страдали (и умирали) по умолчанию. Поэтому странным было бы удивляться тому, что по завершении указанной «бодяги» эти самые элитарии – короли и князья – с величайшей радостью приняли новые установки, состоящие в том, что теперь главным полагался принцип «национального суверенитета» и приоритет «национальных интересов» над всеми остальными. И, собственно, главным «потерпевшим» в данной ситуации оказались религиозные деятели – ставшие теперь навсегда «вторыми» после светских владык. Причем, в качестве главного проигравшего выступил Римский Престол – который впервые за свою тысячелетнюю историю потерял практически всякое политическое влияние.

И это при том, что большая часть европейских государств так и осталась католической – но теперь это касалось исключительно «обрядовой» стороны жизни, не более того. Времена, когда папская булла могла что-то значить на политической арене, канули навсегда.( Collapse )