anlazz

Итак, как было сказано в предыдущих постах (1 , 2), основное значение т.н. «культурных ценностей» в классовом обществе определяется возможностью их использования в качестве «демонстрации могущества». Сиречь «понтов». Собственно, именно поэтому главным качеством, которое определяет их значимость для общества, выступает редкость, уникальность, недоступность для большинства. В том смысле, что чем более уникальна какая-нибудь вещь, тем она ценнее. Именно поэтому ценятся «картины старых мастеров – хотя 99,999% «ценителей» вряд ли способны сказать: чем же они так восхищаются? Впрочем, речь идет именно о «культурных ценностях», а не только о живописи или даже, не только об искусстве. Скажем, старинный автомобиль, античная ваза или исторический дом вызывает примерно такую же реакцию – хотя на момент их создания это могли быть самые обыкновенные, заурядные предметы.

Означает ли это, что за пределами «кидания понтов» подобные вещи не имеет никакого значение? Разумеется, нет. Поскольку если бы дело обстояло так, то вряд ли можно было вообще говорить об их производстве: ведь «несотворенным» понтоваться невозможно. Да и только что созданным тоже. Поэтому – конечно же, как и значительная часть иных результатов человеческого труда – «культурные ценности» в большинстве своем выполняют и «потребительские функции». В смысле – в доме можно жить, на автомобиле (пока он окончательно не перешел в категорию «ретро») ездить, а картину использовать, как иллюстрацию чего либо. Собственно, до изобретения фотографии именно последняя задача обычно ставилась перед живописцами – которые считались обычными ремесленниками, стоящими чуть выше сапожников и портных. (В Средние века они даже входили в ремесленные цеха.) Разумеется, существовали и «модные авторы» - художники, скульпторы, архитекторы – которые уже на момент начала своей работы рассматривались, как «производители понтов», одноко подавляющее число представителей данный профессий выполняли вполне утилитарную роль.

Однако понятно, что, говоря о значении «культурных ценностей» - а точнее, о их «универсальном», очищенном от влияния «понтов», значении – мы имеем в виду не только, и не столько эту скромную утилитарность. («У этой картины большая польза – она дырку на обоях закрывает») В том смысле, что рассматривая, например, живописные полотна в галерее, мы желаем увидеть увидеть в них не только исчезнувшие черты чьей-то давно почившей в бозе пра-пра-пра-пра-бабушки или расположение деревьев в давно уже вырубленной роще, а нечто иное. То, что, собственно, и заставляет творцов творить даже тогда, когда «заказчика» для их работ даже не предвидится. (Вспомните ситуацию с Ван Гогом.) То есть, некую «третью ценность» - помимо уже помянутых «ценности редкости» и «ценности утилитарного использования».( Read more...Collapse )

Итак, в прошлом посте была показана важнейшая особенность архитектуры в ее историческом – в том числе, и современном – значении. Которая состоит в том, что основной целью существования данной отрасли выступает «демонстрации могущества», в обыденном языке именующаяся «понтами». Именно так: издавна для архитектора главным было построить «красивый дом» - в смысле, выделяющийся на фоне остальных домов так, чтобы убедить покупателя приобрести его в первую очередь. (Ну, или убедить квартиросъемщиков снять тут квартиру – если речь идет о доходном доме.) При этом выполнение остальных функций жилища является вторичным – и выполняется дополнительно создаваемыми системами. (Скажем, ранее для этого существовала прислуга, сейчас –различные «общественные службы», транспорт и т.д.) Причем, что самое интересное – данное правило существует с глубокой древности – архитектурные стили могут меняться, но приоритет «понтов» - никогда.

Разумеется, речь идет именно об «архитектуре» - т.е., о ситуации, когда человек имеет возможность (финансовую) думать о выборе типа жилища, а не о том, что ему надо где-то укрываться от дождя. Поэтому избы бедняков и хижины в данную категорию не подходят – но уже богатый крестьянин попадает под влияние описанного выше приоритета.

Это положение поразительно напоминает положение с «женской красотой», о которой недавно писалось  . В том смысле, что в указанной области так же действует то же самое правило: «красивая женщина» - это женщина «дорогая», то есть, та, на содержание которой требуется достаточное количество средств. Причем, так же не важно, как «в абсолютном смысле» выглядит этот самый «идеал»: худая ли женщина или полная, имеет ли светлую кожу или покрыто бронзовым загаром, затянута ли она в корсет или имеет выраженные кубики на животе. Важно одно – иметь подобный внешний вид должно быть «недоступно для всех». Поэтому как только та или иная «красота» оказывается доступной для большинства, она сразу же перестает считаться «идеальной». (Как, например, происходит сейчас с «увеличением груди».)

С домами, кстати дело обстоит точно так же – заказчики готовы платить даже за конструктивизм или функционализм при условии, что он выглядит необычно и цепляет взгляд. (Правда, ни к какой функциональности данный «функционализм» отношения не имеет.) Но лишь до тех пор, пока это выглядит «ново и необычно». В общем, понты, понты и еще раз понты! То есть, навязчивая демонстрация своего высокого места в жизни. Ну, или мнимо высокого – недаром многие разоряющиеся, но еще сохраняющие прежнее значение в жизни «света» господа часто строили слишком дорогостоящие дворцы и виллы. Так же, как пытались содержать слишком «дорогостоящих женщин».
Поскольку все просто: в мире всеобщей конкуренции «активная демонстрация статуса» есть жизненная необходимость. В том смысле, что она позволяет избежать лишних «телодвижений» со стороны менее значимых субъектов. (Так же, как демонстрация новейшего оружия, в принципе, способна отпугнуть агрессора.)

Поэтому-то на указанную задачу никогда не жалели и не жалеют средств, отказывая себе в более рациональных вещах. Разумеется, это касается не только домов и женщин. По тем же «принципам» происходит «естественный отбор» любых иных «культурных объектов» - от автомобилей до произведений искусства.( Read more...Collapse )

В продолжение прошлого поста  хочется сказать несколько слов о том, что принято называть «национальной культурой». А точнее – «русской национальной культурой». Поскольку сейчас под последней понятием действительно принято понимать разнообразные матрешки-самовары-балалайки, танцующих вприсядку медведей с бутылкой водки в руках, ну, или в крайнем случае, пресловутые «золотые купола» вперемешку с портретами Путина и «триколорами». В более «расширенном» варианте все это превращается в заставленные избами и церквями города, пресловутые березки за околицей, девиц в кокошниках, несущих ведра на коромысле, хороводы по праздникам ну, и т.д. – в общем, в хорошо знакомую картину «славянского фэнтази» под раскидистыми зарослями «клюквы».

К которой еще можно прибавить – для «интеллектуалов-ценителей» - Толстого с Достоевским, музыку Чайковского и «Русские сезоны» в балете. Но это для самых-самых-самых «продвинутых». Забавно, кстати, но на Западе еще знают «русский авангард», однако «у нас» данная тема сводится к анекдотическому «Черному квадрату» Малевича, который все норовят повесить вверх ногами. Впрочем, данный момент практически ни на что не влияет – в том смысле, что когда заводится речь о «сохранении русской культуры», то, прежде всего, речь заходит именно об избах-матрешках-балалайках в различных вариациях, а только потом, если поведет – о Толстом с Достоевским. И на этом все, как правило, заканчивается.

Но так ли это. В том смысле, что, действительно ли, главные достижения, которые имеет «историческая Россия», могут быть сведены в данный нехитрый корпус? Разумеется, нет. И дело тут даже не в том, что матрешка на самом деле пришла к нам из Японии относительно недавно (в начале ХХ века) и, по существу своему, с самого начала была исключительно «экспортным товаром». А водка была придумана, кажется, поляками – которые до сих пор отчаянно страдают от того факта, что данный напиток именуют русским – и вплоть до середины позапрошлого столетия не имела особенного распространения на основной территории страны. Примерно то же самое можно сказать и про другие «символы России» - начиная с самоваров и заканчивая березами. Кстати, на самом деле в этом ничего страшного нет – ведь и знаменитый «английский чай» стал в Великобритании нормой лишь во второй половине 19 столетия, а американские «гамбургеры с колой» появились лишь с развитием сети «Макдональдса» аж в 1960 годах. Так что можно было бы вести речь просто о «национальном брендировании», как одном из направлений бизнеса, если бы не одно «но».

Состоящее в том, что указанные «национальные символы» - даже в самом расширенном варианте – скрывают не просто важные, а базисные для нашей страны вещи. Более того – они буквальным образом «оборачивают» их, превращая в свою противоположность, и заставляя население нашей страны играть по совершенно абсурдным правилам. То есть – делать то, что, в реальности, несет лишь увеличение проблем.( Read more...Collapse )

Если бы спросили, чем можно наиболее кратко охарактеризовать мир, установившийся после гибели СССР – а точнее, еще до этого момента, но уже тогда, когда стало понятно, что ни к какой Мировой Революции он не стремится – то этой характеристикой стало бы словосочетание: «маленький мир». Да, именно в том самом значении, в котором подобное слово использовали Ильф и Петров в своем «Золотом теленке» -т.е., как мир, целиком и полностью определяемый обывательским сознанием. Которое, может быть, и желало бы охватить крупные проблемы, но за пределы рисования Чемберлена на воздушных шариках выйти просто не может. Впрочем, как можно догадаться из вышесказанного, этот «маленький мир» существовал в те же 1920-1930 годы – когда происходили однозначно глобальные события – так что реальная беда была не в нем. А в том, что в указанное постсоветское и позднесоветское время неожиданно исчез «мир большой».

Однако о том, почему и как это произошло, надо будет говорить отдельно. Тут же стоит только констатировать тот факт, что в какой-то момент показалось даже не то, будто никакого «большого мира» не только больше не будет – а то, что он вообще не существовал и существовать никогда не мог. Ну, были какие-то «дрыганья», какие-то попытки выйти за пределы «нормы» - вроде тех, что происходили в СССР или Германии в 1940 году – что обзывалось нехорошим словом «тоталитаризм». Ну, все эти парады, помпезные здания, перестройка городов и преобразование природы – в общем, все то. что было принято относить к периоду «до 1960 годов». Кстати, о существовании подобных явлений в «нормальных» странах просто умалчивалось. Настолько, что потом стало откровением то, что в тех же Соединенных Штатах в свое время любили проводить военные парады, что там была ирригация и землепреобразование, что там были массовые действа, не имеющие развлекательного характера – то есть, то, что там занимались явлениями, привычно относящимися к «тоталитаризму». Хотя все это – и относительно Штатов, и относительно, скажем, Франции или Британии – крайне хорошо задукоментировано, снято на фото или кинохронику, описано в художественной литературе и т.д.

Тем не менее, поразительным образом все это было выброшено из зоны восприятия. И остался один «маленький мире», одна частная жизнь, раздутая до бесконечности – и простирающаяся так же бесконечно в прошлое и будущее. Остановка истории, вечное Сегодня – которое в свое время обыграли братья Вачовски в «Матрице», увидевшие феномен, но не понявшие его сути. Мир, в котором из изменений возможна только смена моды – как в дешевом театре, где лишь костюм показывает, какие произведения играют актеры. Короче, то, что с некоторой издевкой можно назвать «современностью» - с издевкой потому, что «современность» по умолчанию предполагает течение времени, отсутствующее в указанном восприятии.

Это представление, в свою очередь, породило целые «грозди» своих художественных отображений, особую форму литературных и иных произведений, в которых обыгрывалась именно указанная неизменность – и вечное дление текущего момента и «вперед», и «назад». «Вперед» - это киберпанк, являющий собой «вечный мир 1990 годов», с ( Read more...Collapse )

К событиям последнего времени. Кратко, но с картинками.


Снос памятника Александру 3. Москва 1918 год


( Read more...Collapse )