anlazz

К предыдущему .

Интересно: но в позднем СССР наблюдался один интересный парадокс. (Я уже неоднократно обращал на него внимание.) Состоящий в том, что все 1980 производство в стране неудержимо возрастало. Причем, в первую очередь, это касалось производства т.н. «товаров народного потребления» - от телевизоров до ботинок – а так же продуктов питания. Скажем, с 1980 по 1989 год выпуск тех же цветных телеприемников вырос с 2,2 до 6,5 млн. штук., кассетных магнитофонов с 1,3 млн. до 5 млн. штук., стиральных машин с 6,8 до 6,7 млн. шт. – в том числе автоматических (которых по мнению многих не выпускали вообще) с 0,9 до 1,5 млн. шт. в год. – ну и т.д., и т.п. По продуктам была примерно такая же картина: скажем, мяса в 1989 году произвели 13 млн. тонн против 9 млн. тонн в 1980, молока 35 млн. тонн против 25 миллионов, рыбы 11,2 тонны против 9,5 тонн. Вот еще забавно: сахара в 1989 году выпустили на 35% больше, нежели в 1980.

Забавно это потому, что в 1989 году сахар стал отпускаться по талонам. Равно как и другие виды продовольственной продукции. Что же касается продукции промышленной, то ее наличие в магазинах  в конце 1080 стало чисто эпизодическим событием: те же телевизоры или магнитофоны расхватывали сразу после завоза. В то время, как еще в начале 1980 годов телерадиоаппаратура свободно стояла в зале из-за относительно малой востребованности. Особенно это касалось наиболее сложной и дорогой ее части: скажем, те же видеомагнитофоны в СССР начали производить еще в конце 1960 (!) годов. Но вплоть до 1980 «раскрутить» данную тему так и не смогли: граждане упорно не желали покупать устройства ценой в 2000 рублей.

Разумеется, стоит учитывать повышение доходов – они с 1980 по 1989 годы поднялись более, чем на 35%. Но это, конечно, много – однако не настолько, чтобы привести к полному «выметанию» товаров из свободной торговли. (Вот в 1990-1991 зарплаты активно «рванули вверх» - но это уже иная история.) Особенно если речь идет об изделиях «длительного пользования» - таких, как цветные телевизоры или стиральные машины. Поэтому  стоит посмотреть и на другие факторы – скажем, демографические. А точнее, признать именно за «демографией» одну из важнейших причин пресловутого «дефицита 1980 годов».

Ведь что – как уже говорилось – происходило в данное время? А происходило следующее: в жизни входило многочисленное поколение урбанизационного «демографического вала». Проще сказать, дети, которые рождались у людей, переселяющихся в город – и еще какое-то время сохранявших «сельские» представления о жизни. Согласно последним же в условиях, когда есть стабильная зарплата и хорошее жилье, надо срочно заводить детей. Подобные представления «размывались» очень быстро, поскольку с первым-вторым ребенком становилось понятно, что традиционное «легкое» отношение к рождаемости в городской жизни не подходит – но сути это не меняет. (После чего рождаемость закономерно падала.) Поскольку именно те дети, что успевали родиться до данного отката, и  формировали указанный «вал». (У нас в городе это будет условно 1965-1975 г.р., но вообще по стране может сдвигаться на +-5 лет.)

Отсюда происходили и известные проблемы с «детскими учреждениями», которые проектировались исходя из «городской нормы», но в условиях «демографического вала» оказывались перегруженными. Поэтому уже в 1970 годах в школах учились по три смены, в детские сады «выбивали» путевки, в пионерлагеря было не пробиться, в поликлиниках были огромные очереди, детских товаров не хватало несмотря на массовое производство – и т.д., и т.п. Но - как не удивительно – и с момента «взросления» указанной массы проблем не уменьшалось. А точнее – наоборот: поскольку «в жизнь» эти люди входили примерно в одно время, то им требовалось в одно время эту  самую жизнь обустраивать. Например, в плане получения собственной жилплощади.

 Поэтому, несмотря на то, что в те же 1980 годы темпы строительства были фантастические – скажем, только в РСФСР вводилось по 70 млн. кв. метров жилья ежегодно, при этом темпы все нарастали – в указанный период возник очевидный жилищный дефицит. ( Collapse )

Ну, если уж пошли разговоры «за демографию», то нелишне будет перейти на время от Китая к родным березам и осинам. Поскольку и тут демографическая картина будет крайне интересной и совершенно не очевидной. А точнее – не просто не очевидной, а прямо противоположной обывательским представлениям. Например, в плане того, что же является одним из наиболее важных составляющих современного российского «успеха». (Если проспойлерить – то этот «успех» основан как раз на демографическом кризисе, который испытывает страна.)

Разумеется, слово «успех» тут дается в кавычках, поскольку понятно, что речь идет о том, что выглядит успехом для довольно небольшого количества (20%, не более) населения страны. Тем не менее – по той простой причине, что в интернете активна именно указанная часть граждан – данный момент очень часто акцентируется. Например, в плане благоустройства городов: тезис о том, «как похорошела Москва», давно уже превратился в популярный мем, что, впрочем, о не мешает множеству авторов приводить данный пример по самым любым поводам. (Например, когда речь идет о тех потерях, что понесло население за последние 30 лет.) И, если честно, то часто подобные аргументы выглядят весьма основательно.

Тем более, что «похорошела» за постсоветские времена не только столица: активные действия по благоустройству городов прошли практически по всей стране. В результате чего даже самые незначительные поселения часто получили пресловутую «плитку» и «бордюры» (на самом деле, ИМХО, это вовсе не улучшения, а, скорее, наоборот – но об этом еще будет сказано), «исторические пешеходные зоны», реставрацию фасадов с последующей яркой раскраской, разного рода лавочки-набережные-парки, ну и т.д., и т.п. И внешне они действительно выглядят гораздо более привлекательнее, нежели в те же 1980 годы. А уж если прибавить сюда современные здания с яркой отделкой, то можно сказать, что современность бьет «совок» по всем показателям.

Правда, эта самая привлекательность маскирует собой очень серьезные городские проблемы. Например, в плане отсутствия социальной инфраструктуры, а часто – и инфраструктуры транспортной. В результате чего проживание в «современных красивых районах» в большинстве случаев приводит к бесконечным стояниям в пробках на работу и с работы, к вдыханию выхлопных газов, которые производит стоящий в этих пробках транспорт (да и едущий тоже), к разнообразным поездкам за каждой мелочью в «торговые центры» и т.д. Ну, а если у вас есть дети, то «транспортные задачи» усложняются еще больше.

Но если детей нет, то 50% - если не 90% - проблем исчезает автоматически. (Про одиноких молодых мужчин с хорошим образованием вообще умолчим – для них сейчас рай.) Что, собственно, и выступает главным источником концепции «похорошеллы» в соцсетях и блогах – в смысле, уверенности в том, что именно сейчас власти действительно занимаются городским благоустройством. Многие, конечно, недовольны тем, что это благоустройство идет слишком медленно – то есть, набережных, плитки и велосипедных дорожек монтируется в недостаточном количестве – но сути это не меняет. Поскольку с тем, что идет улучшение, это все равно согласуется.

Впрочем, бездетность или малодетность современных россиян оказывается связано не только с типами городского благоустройства( Collapse )

К предыдущему .

Итак, в начале 1980 годов перед китайское руководство имело два «прекрасных» примера, иллюстрирующих «молодежную проблему» и  ее опасность для современного государства. Это, во-первых, западный пример молодежных бунтов –от «Красного мая» до «Черных пантер» - которые даже для такого «сверхбогатого» мира оказывались серьезной опасностью. А уже для Китая – только что начинающего выкарабкиваться из нищеты – и говорить нечего. (Поскольку даже «небунтарное» проявление молодежной «самоценности» - вроде распространения наркотиков и субкультур – так же оказывалось достаточно дорогим для общества.)

Ну, а второй – это уже назревающее «молодежное противостояние» в СССР. Которое начало проявляться еще во второй половине 1970 годов, а в 1980 – сделалось одним из важных факторов жизни страны.  (Ведущим к ее гибели.) И хотя в начале десятилетия последнее еще было неизвестным, но определенные выводы уже из того, что было – из первых «русских рокеров», первых «молодежных группировок», из очевидного уже тогда отрицания советской молодежью официальной «идеологии» - сделать было возможно.

И, понятное дело,  выводы были сделан: демографические процессы есть процессы достаточно хорошо изучаемые и прекрасно прогнозируемые.  И состояли они в том, что допускать «нечто подобное» для Китая нельзя ни в коем случае. Разумеется, тут надо прибавить еще и собственную «молодежебоязнь», проистекающую из известных событий времен «Культурной революции» - которые очень хорошо помнились в это время. (В особенности самому Дэну Сяопину.) И хотя сама эта «революция» и порожденные ей хунвейбины имели совершенно иную природу – они, условно говоря, были «детьми нищеты», а не «детьми сытости», как европейские бунтующие студенты 1960 или советская антисоветская молодежь 1980 – но, все равно,  настороженное отношение к молодежи только усиливали.

В общем, после этого понять смысл китайского радикального ограничения рождаемости будет несложно. Да, оно нужно было вовсе не для того, чтобы просто сократить число населения – «дабы не сожрали бесценные ресурсы» - поскольку на самом деле подобная идея давно уже не актуальна. (Почему – было сказано в прошлом посте.) И в действительности концепция «одна семья – один ребенок» должна была уменьшать не количество китайцев вообще, и даже не общее число молодых людей, а количество городских молодых людей, выросших в относительной сытости. Все остальные китайское руководство особо не волновали. Скорее наоборот – число сельской молодежи должно было расти для создания дешевой рабочей силы. Поэтому как совершенно очевидное было принято то, что на селе данную программу если не прямо проигнорируют – то будут (как принято в традиционном обществе) тихо саботировать. (И не хватит никаких сил для того, чтобы бороться с данным саботажем.) Так как село было не важно – важен был город, и, прежде всего, «верхние городские слои».

И данный шаг прекрасно сработал. В том смысле, что когда Китай вошел в «полосу демографических проблем» - а это случилось в 1990-2000 годы – то прошел их достаточно легко. (Особенно по сравнению с СССР.) Кстати, тот факт, что именно городская образованная молодежь станет для страны одной из главных опасностей, прекрасно было доказано известными событиями на площади Тяньаньмэнь. Где случился вполне себе «европейский» молодежный бунт, потребовавший при этом очень серьезного подавления. (Ну, это, думаю, все знают.) Правда, мало кто задумывается, что реально спасла КНР тогда не армия, а то, что указанная «прогрессивная молодежь» на тот момент была еще относительно малочисленна. (Разумеется, в китайских масштабах.) И на одного студента наличествовало несколько десятков молодых же рабочих, имеющих совершенно иные ценности.

 Но даже в указанном состоянии этой самой молодежи хватило для создания самого серьезного кризиса в стране после «Культурной революции». А что могло бы быть несколько позднее, когда «дети городских сытых слоев» вышли бы на историческую арену в огромном количестве? ( Collapse )

С тем, что в настоящее время количество людей с излишним весом зашкаливает, наверное, согласятся все. Причем если до недавнего времени считалось, что это «прерогатива» отдельных государств – скажем, США – то теперь становится понятным, что «чашу сию» отпить придется практически всем. И что даже общее увеличение веса наблюдается даже в странах ЮВА – где традиционно полнота была настолько редкой, что считалась признаком красоты.

Впрочем, если честно – то она и в Европе таковой считалась. По той простой причине, что основным состоянием основной массы людей вплоть до самого недавнего времени было хроническое недоедание. Причем, даже в случае отсутствие того, что принято было именовать «голодом», количество калорий и необходимых для человека питательных веществ в еде большинства было меньше необходимого. (Поэтому 80% людей жили плохо и недолго: еще в начале 19 века средняя продолжительность жизни европейца не превышала 40 лет.) «Голод» же – т.е., еще большее ухудшение питания – означал для этого большинства только то, что они с высокой степенью вероятности могут закончить свое существование «прямо сейчас».

Разумеется, о причинах подобного надо говорить уже отдельно –  тема эта сложная и интересная. (Единственное, что следует помянуть – так это то, что в значительной мере связано подобное состояние было с особенностями социально-экономического устройства. Т.е., при желании дать «полноценный паек» даже в 16-17 вв. при «тех технологиях»  можно было бы каждому.) Но, в любом случае можно сказать, что нормализация питания «массового» европейца случилась не ранее 1920 годов, а полностью забыть про недоедание он смог только после Второй Мировой войны. (Для стран той же ЮВА данный процесс начался только в 1980 годах.)

И вот тут мы и подходим к самому интересному. А именно: к тому, что мгновенное устранение такого фундаментального фактора, как голода – фактора, который присутствовал явно и неявно во всей человеческой культуры последних трех тысяч лет – оказалось невозможным. В том смысле, что даже при возникновении «продуктового изобилия» основные представления и нормы остались прежними. Причем, во всех областях человеческой деятельности. Начиная от «привычки» производить максимально возможное количество еды – даже при том, что от этого страдает ее качество, а избыток приходится тупо утилизировать. И заканчивая «вкусовыми пристрастиями» индивида, которые «ориентированы» на самую калорийную пищу. 

То есть, все эти бургеры, кола и пепси, конфеты и пирожные – ну и т.д. и т.п. «вредная еда»– вплоть до 1950 годов действительно выглядели лучшим, что может быть на столе. Поскольку все их отрицательные качества перекрывались высокой питательностью и усвояемостью. А значит – гарантировала «лучшую» и более длинную жизнь, нежели, например, питание одними брокколи и цельнозерновым хлебом. (Напомню, что «паста Нутелла» - одним своим видом сейчас вызывающая шок у диетологов – считалась в 1950 годы… диетическим питанием.) Но, разумеется, это продолжалось недолго. И уже в следующем десятилетии стало понятным, что вместе с ликвидацией полуголодного существования пришли и новые проблемы.

В том смысле, что видевшееся вначале «чистой победой» наличие дешевой и разнообразной еды вместе с повышением «среднего веса» населения, в действительности таковым не явилось.  Например, в том плане, что полные люди оказались подверженными ряду «медицинских» опасностей. (Скажем, сердечно-сосудистым заболеваниям.) А интенсивное производство еды стало крайне вредным для окружающей среды. (В том смысле, что пестициды и гербициды – ставшие одним и оснований для интенсивного сельхозпроизводства – вызвали разрушение многих экосистем.) Ну и, наконец, связанный со «сверхизобилием» рост мусор «вдруг» оказался крайне негативным фактором человеческого и природного бытия.

Конечно же, данный проблемы попытались решить. ( Collapse )

Интересно - но в связи с последним постом вновь всплыла известная максима о том, что "стоит верить тому, кто хочет вас убить!" Которая - якобы - была сказана кем-то из евреев по отношению к Холокосту. С отсылкой к тому, что раз современная элита - устами своих некоторых представителей - неоднократно сама объявляла о своих планах по уничтожению "лишнего населения", и поэтому все остальные аргументы в данном случае излишни.

Так вот: это выглядит довольно забавно. Хотя бы потому, что указанная фраза: "что если кто-нибудь где-нибудь обещает вас убить - поверьте им" - в массовом использовании появляется не ранее 2014 года, и изначально была введена относительно начавшейся на Украине Гражданской войны. Я не знаю, существовала ли она до этого момента. Поскольку ничего запретного в ее появлении, конечно же, нет, но в реальности нацистские главари избегали слишком резких высказываний до прихода прихода к власти. (Даже Нюрнбергские расовые законы, принятые в 1935 году, лишь очень сильно ограничивали права еврейского населения - но не декларировали его уничтожение.) 

Впрочем, это не суть важно. Поскольку даже если эта фраза действительно относится к Холокосту - а не была придумана политтехнологами в 2014 году - то это не значит ее универсальную правоту. В том смысле  - что не означает, что она может применяться к какой-либо иной ситуации, нежели ко взаимоотношениям евреев и нацистов. Например, например, угрожать убийством могут с целью запугать - без желания реально осуществить убийство. Или просто "по дури", особенно не задумываясь над своими словами. Кстати, к украинским событиям это относится в полной мере - в том смысле, что они сгенерировали невероятное количество самых изощренных угроз, начиная с угрозы воссоздать ядерное оружие по Москве.

Кстати, кто еще помнит про этот момент? А про заявления "Правого сектора" о том, что он закончит войну парадом на Красной Площади кто помнит? А про "реконкисту" Крыма, заканчивающуюся присоединением к Украины Кубани - которая распространялась в 2015, кажется, году? Впрочем, даже перечислять не стоит все то, что заявляли украинские политики, военные, разного рода бандиты - в смысле, руководители вооруженных формирований - и т.п., не говоря уж о блогерах. (Последние только Россию делили более десятка раз - с причмокивание и пусканием слюней.)

Ну, и какой же результат оказался у этих угроз? Думаю, говорить не стоит. (Еще раз: даже завершить Гражданскую войну с разгромом "своих" сепаратистов украинский режим оказался неспособным.) Правда, это не остановило трансляцию "влажных мрiй" в мировую компьютерную сеть - даже сейчас из указанной страны выливается огромный поток виртуальных побед. Однако реалистичность их так же продолжает оставаться околонулевой.

Поскольку в действительности главную роль играет отнюдь не желание чего-то сделать - а объективные возможности для этого. А они-то у "киевских мечтателей" полностью отсутствуют. ( Collapse )

По наводке с ФБ  увидел детское фото Адольфа Гитлера. (Он стоит наверху в центре.) Нетрудно догадаться, что «главный злодей во всей человеческой истории» ничуть не отличается от других детей, и никак не выдает в себе человека, в будущем вставшего во главе Третьего Рейха. Как, впрочем, не выдают себя и другие «враги рода человеческого», стоящие у основания системы, создавшей лагеря смерти )не путать с концлагерями, придуманными британцами), газовые камеры для массового умерщвления людей, рвы Бабьего Яра, сожженные деревни Белоруссии и прочие проявления «Великого Германского Духа».

Впрочем, выдавать они и не могут. Поскольку весь тот Ад, который был устроен в Европе на промежутке между 1932 и 1945 годами, на самом деле лично к Гитлеру, а так же Гиммлеру, Герингу и иже с ними, имеет весьма опосредованное отношение. В том смысле, что именно этот Ад, по сути, и породил данных «деятелей», превратив бывших художников, агрономов или летчиков в проводников самой античеловеческой идеологии ХХ века – а не наоборот. Это, конечно, не снимает с указанных лиц ответственности за то, что они позволили этому Аду «войти в себя» - заключив хорошо всем известный контракт о продаже души в обмен на славу, могущество и богатство. Однако при этом позволяет понять: что же реально выступает базисом нацизма (и фашизма вообще), и почему ритуальное проклятие фашистских идей – и самих фашистов –  не работает в плане предотвращения нового появления подобной идеологии.

Итак: что же было основанием для появления указанного Ада? На самом деле тут тайн нет: его породил самый кризис – а точнее, Суперкризис – «западной цивилизации», в который последняя провалилась в 1910 годах. И который получил высшее свое воплощение в Первой Мировой войне, фактически, и являющейся главным «породителем» и фашизма, и фашистов. Да, именно так: это война превратила австрийского художника в фанатичного сторонника «немецкой нации», а так же злостного врага коммунистов и евреев. И одновременно – именно она создала такое положение, при котором даже после поражения ремилитаризация Германии и агрессивный реваншизм ее стали неизбежными. А фашистская идеология, состоящая в разделении людей на «отдельные сорта» - причем, с пониманием того, что одни из этих «сортов» надо холить и лелеять, а другие безжалостно уничтожать – стала нормой для европейского сознания.

Точнее сказать – и до того данная концепция была господствующей. Определяя, например, поведение «джентльменов к востоку от Суэца», а так же пресловутый социальный расизм всех классовых государств. (Не только европейских, конечно.) Однако до войны все это еще маскировалось «традициями» и «привычными нормами», создавая иллюзию того, что просвещение и «прогресс» смогут покончить с данным явлением. Что когда-нибудь все эти индусы и абиссинцы «дойдут» в своем развитии до просвещенных европейцев, и «колониальное разделение» закончится. Равно – как все «нищеброды» станут образованными и будут получать соответствующую зарплату.

Война резко порвала эти иллюзии. Показав, что, во-первых, знаменитый «европейский гуманизм» - это всего лишь тонкая пленка, покрывающая жестокий мир всеобщей конкурентной борьбы. (И что «массовые экзекуции» - например, в виде сжигания целых деревень и развешивания их населения на окрестных деревьях – могут быть не только в «царстве дикости», вроде Африки. Но и, например, в Восточной Европе.) Ну, а во-вторых, открыла правду о том, что для «лучших людей» Великих Европейских Держав их собственное население ничуть не отличается от абиссинцев или индийцев. В том смысле, что его можно с легкостью гнать на верную смерть в бесконечных «зерг-рашах», вроде Вердена, гнобить в залитых водой окопах, а так же отправлять под военно-полевой суд за малейшие сомнения в разумности происходящего. (Про такие мелочи, как цензура или перлюстрация почтовых сообщений и говорить нечего.) В общем, оказались все эти короли и императоры, президенты и генералы не «отцами нации», а ее жестокими пастухами, гонящими стада «баранов» на бойню.

Наверное, тут не надо говорить, что это очень сильно «сработало по мозгам» у населения. ( Collapse )

Вообще, рассматривая историю Великой Отечественной войны – так же, как и любого иного крупного события – следует понимать, что у нее существует множество «слоев» реальности. Точнее – отражения этой самой реальности на человеческом сознании, которые, впоследствии, формирует сознание общественное. То есть – ту самую «память народную», которая и становится «образом войны» в сознании потомков. Причем, эти самые «слои» могут быть не только не совпадающими друг с другом – но и полностью противоположными на первый взгляд. Но именно что на первый. В случае с войной этих самых слоев можно выделить три.

Причем, первым слоем тут будет восприятие ее непосредственными участниками событий. Иначе говоря, то, что принято именовать «окопной правдой»: воспоминания рядовых, младших офицеров, т.н. «лейтенантская проза». Разумеется, тут не надо говорить о том, что это отображение имеет очень специфический характер, проистекающий из того, что жизнь этих самых «низовых участников» войны всегда крайне инфернальна. Еще раз: солдату на войне всегда и везде объективно плохо . Хотя бы потому, что его могут убить – собственно, одна из целей войны и состоит в уничтожении максимального количества живой силы противника. (Да даже получить ранение так же очень и очень неприятно.)

Именно поэтому «окопная правда» всегда наполнена Инферно. То есть, вспоминая войне, ее «низовые» участники, в любом случае, будут делать акцент на крови, смерти, боли и прочих страданиях. Разумеется, не всегда это происходит в прямой форме – очень часто эти явления «скрываются» из явного сознания, уходят в подсознательную форму – однако, в любом случае, это проявляется. Проявляется через концепцию отрицания всего, что связано с войной. Даже если речь идет о  конструктивных вещах – скажем, о противостоянии вражеской деструкции. Именно поэтому реальные ветераны никогда и нигде не говорят о своих подвигах, даже если они и были. И если и упоминают войну – то исключительно в «опосредованных вещах», скажем, в плане «фронтового братства», каких-то веселых или нелепых случаях и т.д.

Отсюда не стоит удивляться тому, что непосредственные участники войны – солдаты и младшие офицеры – практически всегда «занижали» положение собственных войск, часто видя катастрофу там, где физически не было даже малейших ее признаков. Разумеется, речь идет тут о частных высказываниях: понятно, что если надо было говорить «официально», то обычно старались отделаться общими словами. (Поскольку понимали, что правда будет звучать антипатриотично.) Собственно, именно поэтому в СССР «пролетела» политика «встреч с ветеранами», как вариант патриотического воспитания: ветераны или просто не затрагивали военные темы, ограничиваясь рассказами о быте. (Или же, фактически, пересказывали «официоз» - что прекрасно чувствовалось слушателями.)

После этого нетрудно будет догадаться: откуда пошло представление о катастрофическом разгроме Красной Армии в первые дни войны. Поскольку  картины того жуткого ужаса, который испытывали люди, попавшие на фронт, появились сразу же после того, как на это был снят «барьер». (То есть, когда стали публиковаться непосредственные воспоминания участников данного состояния – т.н. «лейтенантская проза».) И эта картина оказалась прекрасно  принята обществом: а почему она должна была не принята, это же была чистейшая правда, что прекрасно чувствовалось? Однако понимания того, что это всего лишь «один из слоев», не отражающий всей реальности даже будучи полностью правдивой, тогда не было. И поэтому  данный образ - «1941 года, как катастрофы» - породил последующие инфернальные волны – в виде моделей «некомпетентного руководства», «ошибок Сталина», «зловещего влияния репрессий» и т.д. Что так же стало общепринятым.

Но это был всего лишь один «слой». ( Collapse )

…Ганс понял, что сейчас умрет. Удивительно, но он не видел – и не мог видеть – тех вспышек, которые обозначали где-то вдали, за лесом, за холмами, запуск реактивных снарядов М-13, производимых с автомобилей ЗиС-6 – которые тут называли странным именем «Катюша» - и уж конечно, не мог знать эти названия. Но при этом отчетливо почувствовал запах смерти. Какой-то неясный – но при этом вполне реальный – запах разрушения, уничтожения, гибели, небытия, которое вот-вот должно было обрушиться на него. Навсегда оставив в этой самой страшной, холодной, белой стране – так непохожей на родную Германию.

И вот в этот ничтожный миг – который нужен был для того, чтобы черная туша ракеты преодолела разделяющее его и Ганса расстояние – ему неожиданно вспомнилось недавнее, относительно, прошлое. Обычно в книгах пишут, что «вся жизнь пролетела перед глазами», но Ганс, почему-то, увидел только один ее эпизод. А именно: момент, когда он сидит в пивной вместе со своим отцом и его товарищами, гордый за то, что его – наконец-то – признали не сопляком, а равным взрослым людям. Еще бы: гитлерюгедовец, практически чистый ариец, будущий хозяин страны – не то, что эти самые грязные евреи и прочие недочеловеки.

А отец его, старый Мюллер, в это время рассказывает о том, как когда-то в 1919 году боролся с «красножопыми» за такую возможность. Которые хотели построить в Германии большевизм, при котором каждый немец бы вынужден был не просто батрачить на еврейских комиссаров, но и постоянно выслушивать от них их гнусавые оскорбления. Но слава богу, нашлись люди – настоящие патриоты, фрайкоровцы, к которым и относился отец Ганса – что встали грудью на пути этой заразы. И навсегда закрыли эту возможность, спасли немецкую нацию от «красной чумы».

- Ты знаешь, скольких «красножопых» я отправил на тот свет?! – кричал Мюллер окружавшим его товарищам – да, этими самыми руками! (При этом он поднимал крепкие руки потомственного мясника, и становилось ясно, что он не только большевика – быка может убить с первого удара.)  -- Да, я стрелял, стрелял и вооруженных, стрелял и безоружных – и тем горжусь! Поскольку этим  спас Германию от порабощения ж…скими большевистскими свиньями! Да если бы не такие как я, то сидели бы мы в рабстве у ж…в, ели бы баланду и даже не думали о том, что Германия когда-то поднимется. А она поднимается – слава фюреру – и поднимется еще больше! Будущее ее прекрасно, так же как прекрасно будущее моих детей!!! Слава Гитлеру!

И все вокруг повскакивали с мест, и резко бросив руки в нацистском приветствии, закричали: «Слава Гитлеру!». И Ганс, конечно, как большой, вскочил и кричал, и был счастлив! Он – надежда Германии, и ее верный сын!( Collapse )

К предыдущему посту .

Можно ли рассматривать ситуацию летом 1941 как катастрофу для СССР? Как не удивительно сейчас это прозвучит – но нет. Дело в том, что катастрофа для той или иной системы – это такая ситуация, после которой говорить о существовании данной системы становится невозможно. В случае с нападением Германии на Советский Союз такого не произошло: сохранился не только СССР, как таковой, но и Красная Армия, как активно действующая структура. Которая уже в декабре 1941 года смогла перейти в контрнаступление под Москвой.

Разумеется, это не значит, что в указанный период все складывалось для нас благоприятно. Конечно же нет: потеря значительных территорий, а так же значительного количества военной силы, благоприятным назвать сложно. Однако катастрофу это не вызвало – по той простой причине, что примерно на такой сценарий все изначально и рассчитывалось. Правда, тут еще раз сказать, что речь в данном случае идет не о военном прогнозировании и военных же планах – а о более глобальных вещах. О том, что принято именовать «большой стратегией» - которая включает в себя не только передвижение войск и даже не только не раз уже поминаемую логистику (которая есть сердце современной войны) – но и гораздо более фундаментальные вещи.

Вроде распределения промышленных предприятий, коммуникаций между ними, формирования новых промышленных районов на востоке страны, принципов организации производства (при которых становилась возможной их быстрая эвакуация), организации образовательных процессов (с упором на естественно-технический компонент) и многое другое. (Одна санитарно-эпидемическая система – которой удалось избежать распространения тифа и холеры при колоссальных перемещениях населения – чего стоит.) Все это, разумеется, далеко выходит за рамки привычного представления о войне – однако играет роль не меньшую, а точнее, много большую, нежели само «воинское искусство». (То есть, то, чем занимаются военные – и что обычно вспоминается применительно к войне.)

Значение последнего, вообще, очень сильно завышено. В том смысле, что аристократы – традиционно выполнявшие роль военного руководства (офицеров, генералов) – разумеется, всегда старались показать, что именно они решают исход сражений. Однако уже во время «наполеоники» стало понятным, что это не так, и что самый лучший полководец – вместе с боевыми генералами, но без адекватного производственно-логистического комплекса – если что и может сделать, так это загнать свою армию в глубь неведомой земли, где она благополучно и сгинула. (При этом полководческих качеств Наполеона это не отменяет.) С тех пор сведение военных действий исключительно к действиям военных – это недопустимая редукция. (Которая, например, в нашей истории неоднократно приводила к проблемам – скажем, в Крымской, Русско-Японской или Первой Мировой войне. Ну, и «трагедия белых» - правда, это никакая не трагедия, а, скорее, наоборот – так же происходит отсюда.)

Поэтому – говоря о ситуации 1941 года – стоит понимать, что все военные сражения и поражения этого времени на самом деле были лишь частью в великом противостоянии сложнейших социально-экономических систем, а не всем этим противостоянием. Впрочем, даже в чисто военном плане лето-осень 1941 года – при внимательно рассмотрении – выглядят отнюдь не полным провалом СССР. Скорее, это был неизбежный этап военных действий, связанный с формированием армии военного времени. Которую получить иным образом оказывалось просто невозможным.

Да, именно так: армия, ведущая войну – и армия, войну не ведущая – это две различные структуры, даже в том случае, если в них вовлечены одни и те же люди. Поскольку, например, для них характерны различные принципы взаимодействия участников – несмотря на все формальные Уставы. Поскольку в армии мирного времени огромное значение играет время выслуги, умение устанавливать доверительные связи – иначе говоря, карьеризм. «Гибкий позвоночник». А вот умение рисковать, наличие своего мнения, умение оценивать обстановку – не ценятся вообще. (И офицеры, которые ими обладают, находятся в самом «низу» армейской пирамиды.) В воюющей же армии ситуация меняется на противоположную. (Причем, это свойство именно армии, как структуры и значит, оно не может быть изменено.)

Но – как нетрудно догадаться – указанные армии отличаются и «количественно». Причем – очень серьезно, поскольку никакая экономика не выдержит поддержания большого числа отмобилизованных солдат. ( Collapse )

Самое главное, что нам следует знать про начало войн – это то, что они никогда не начинаются внезапно. Никогда и нигде. Разумеется, это не значит, что поводом к началу войны не может быть случайное событие – вроде убийства пресловутого эрцгерцога – но это будет именно, что повод. Который запускает развертывание давно уже созревшего «сценария», который был подготовлен задолго до случившегося. В то время, что если «сценарий» еще не созрел, то точно такое же событие не вызовет ровным счетом ничего. Это, кстати, прекрасно видно по той же Первой Мировой войне, в которой начало тщательно откладывалось участниками до рокового августа 1914 года.

Хотя формальные поводы, конечно, были. Например, можно вспомнить «Марокканский кризис» 1911 года, когда Германия и Франция, казалось бы, вплотную подошли к войне, вызвав интенсивный обмен дипломатическими нотам со стороны всех будущих сторон Великой Бойни. (Включая Российскую Империю.) Но мир еще «не был готов», и поэтому все закончилось мирно. Равно, как мирно – для «большой Европы» - закончились пресловутые «Балканские войны» 1912 и 1913 года. Хотя, казалось бы, там действовали ровно те же участники, что и в кризисе 1914 года. Да и вообще, понимание того, что Балканский регион станет «спусковым крючком» для будущего суперконфликта, было давно: «какая-нибудь глупость на Балканах».

Тем не менее, это самый «Балканский бикфордов шнур» так и продолжал тихо тлеть вплоть до известной всем даты. Поскольку реальный смысл будущей войны состоял вовсе не в том, чтобы получить какие-то территориальные приобретения от балканских (или иных) государств или, даже, обеспечить себе монополию на балканские рынки. А в том, чтобы перехватить контроль над мировой торговлей. Да, именно так: главной задачей Германии в данном случае было вовсе не промаршировать по улицам Парижа – хотя и это, понятное дело, неплохо. (Особенно если учесть прилагающийся к Парижу французский рынок.) А получение возможности свободного экспорта своей продукции по всему миру – включая такие огромные «куски рынка», как Латинская Америка, Китай, Индия. Что было невозможно в условиях, когда британский флот господствовал по всему миру.

Именно поэтому реальным барьером, отделяющим мир от войны, стало расширение и углубление Килльского канала, завершившееся именно в 1914 году. Поскольку это позволило Второму Рейху начать играть на равных с этим самым британским флотом. И – теоретически – давало возможность немцам нанести удар, который бы превратил «Великий Флот» из однозначного доминанта в мире в «одного из игроков». (Кстати, забавно – но это, фактически, сделать удалось. Правда, плодами данной победы воспользовалась отнюдь не Германия.)

Впрочем, подробно углубляться в историю Первой Мировой войны – а уже тем более, в историю начала Первой Мировой войны, ее причины и движущие силы – тут нет смысла. Поскольку важно нам тут только одно: то, что никакого смысла – за исключением юридического – у фразы «дата начала войны» не существует, так как реальная война начинается задолго до этого события. (В смысле – социодинамические процессы, делающие войну неизбежной, имеющей единичную вероятность, запускаются задолго до этого.) А значит, пресловутая готовность или неготовность определяется задолго до первого выстрела.

И разумеется, не стоит думать, что подобная мысль является какой-то «запрещенной», полностью неизвестной людям. Нет, разумеется, не в рамках формальной историографии – которая привычно именуется историей и преподается в школах – там, понятное дело, все конкретно. Однако среди мыслителей, выходящих за границы восприятия истории, как заучивания дат и таблиц, подобные представления вполне могут иметь место. ( Collapse )