anlazz

Александр Розов написал пост под названием:  «Выбирайте: атомная бомба или беззащитность? Зеленский обрушил глобальное ЯО-табу». Посвященный – как можно легко догадаться – ядерному оружию в качестве средства защиты. Разумеется, сам по себе указанный вопрос  – то есть, нужна ли государству ядерная бомба или ее могут заменить некие «международные гарантии» - могут возникнуть только у самых упертых жителей Страны Эльфов. Поскольку известные примеры Ирака, Ливии или Сирии, которые атомной бомбы не имели, а так же не менее известный пример Северной Кореи, которая оной обладает, прекрасно доказывают практическую пользу от данного вида вооружений.

Однако если с первой частью заголовка – «Выбирайте: атомная бомба или беззащитность?» Розова вопросов не возникает, то вот с тем, чему посвящена вторая его (заголовка) часть, дело обстоит совершенно иначе. В том смысле, что отсылка автора к господину Зеленскому выглядит, скорее, замаскированной издевкой, нежели чем-то серьезным. А еще точнее – издевкой совершенно незамаскированной, т.к. у украинских властей давно уже сложилась репутация самых больших  лжецов и сказочников в мире. (Больши даже, нежели власти российские - что совсем не просто. Но ведь сумели же!) А уж в плане «долгосрочных прогнозов» и обещаний – а точнее, тотальной невыполнимости последних - им, похоже, вообще нет равных в мире.

Впрочем, в данном случае речь идет только о проведении референдума, на который будет вынесен вопрос «о бомбе». То есть, даже не об обещании ее сделать, а об обещании обсудить возможность ее изготовления. Подобных обсуждений в мире проходит множество с совершенно очевидным нулевым значением. Вон, в США была рассмотрена петиция о начале постройки «Звезды Смерти» - причем, совершенно официально, со всеми полагающимися формальностями. И на ее отклонение был составлен совершенно официальный документ, где обосновывалось, почему создание данной конструкции невозможно. (Причем, под последним подразумевались не психические проблемы авторов петиции, а дефицит бюджета и «неподдержка» Штатами идеи уничтожения планет.)

Так что и Украина может вписывать в референдум хоть необходимость создания ядерной бомбы, хоть программу колонизации Юпитера – никаких последствий это не принесет. Впрочем, важно тут не это. А то, что для многих – в том числе и для самого Розова – сам факт наличия подобных заявлений оказывается эквивалентен наличию данного оружия. То есть, огромное число людей считает, что для создания той же атомной бомбы – или же огромного числа иные вещей, вроде космических станций, атомных реакторов, реактивных самолетов и т.д. – необходимо, прежде всего, желание. «Воля власти». А все остальное уже «приложится». И поэтому любое государство – или же не государство, а иное сообщество, Розов вон любит говорить о «мафии» – обладая определенным колинчеством ресурсов, всегда может все это начать производить.

Разумеется, можно легко понять, откуда это берется: дело в том, что сам процесс деиндустриализации – который мы наблюдаем сейчас в самых различных странах, начиная с РФ, и заканчивая США – имеет в своем основании именно «волевое решение». Причем, «в нашем случае» это решение было еще и очевидным образом обозначено: о том, что не надо производить сложные изделия в своей стране, говорили самые различные «лидеры», начиная с Егора Гайдара и заканчивая Медведевым. И не только они – еще в позднесоветское время в печати пошли сплошные «антииндустриальные» материалы, согласно которым уничтожение промышленности было бы очевидным благом. Более того – ряд современных российских деятелей продолжает утверждать это даже сейчас, и при этом постоянно удивляются, когда закупку того или иного товара вдруг ограничивают пресловутыми «санкциями»!

То есть – если вернуться к тому, с чего начали – в современном обществе преобладает уверенность в возможности быстрой реиндустриализации. Дескать, если в 1990 годах мы смогли перейти к «постиндустриальной экономике», просто лишив промышленность денег, то теперь можем эти деньги ей дать, и «вернуть все взад».Так что тут Розов не одинок – у него есть очень могущественные единомышленники. ( Collapse )

Одним из самых известных применений описанной в прошлом посте концепции «трагедии общин» является создание на ее основании «модели автомобилизации». Точнее,  модели объяснения автомобилизации – поскольку она относится, скорее, к общественному сознанию, а не к автомобилям (и всему, что с ними связано) – однако, при этом сделанные на ее основании выводы используются именно в «транспортной сфере». (Об этом будет сказано ниже.) Состоит эта модель в том, что дороги – и прочие элементы «автомобильной инфраструктуры» - относятся к «общим ресурсам», а использование самих автомобилей – к «частной выгоде». Поэтому чем больше автомобилисты ездят на своих транспортных средствах, тем хуже становится их общее положение – по крайней мере, с т.з. указанной концепции. (Как у «классических» скотовладельцев из «классической» же «трагедии общин.)

Подобное объяснение «транспортной проблемы», охватившей все развитые страны, и связанной с огромным количеством личного транспорта, приводящего к пресловутым пробкам, выглядит довольно рациональным. В том смысле, что подобные «дефекты» массовой автомобилизации действительно существуют, и «борьба» с ними действительно оказывается крайне дорогостоящей. В том смысле, что, например, на то же строительство и обслуживание дорог в 2018 году было потрачено порядка 680 млрд. рублей. (Это чуть меньше 5000 рублей на каждого жителя страны – включая грудных младенцев.) То есть, сумма весьма солидная и вполне нелишняя в других местах. (Скажем, в том же образовании и здравоохранении.) Так что, на первый взгляд действительно может показаться, что «трагедия общин» в данном случае может иметь место.

Но это только на первый взгляд. Поскольку – если рассматривать общие затраты социума на автомобилизацию более подробно – то можно увидеть, что они много больше приведенной суммы. Поскольку включают в себя, например, и средства, потребные для приобретения и обслуживания автомобиля. Вследствие чего указанные-то затраты считать «общими», или, тем более, «урваными с общего», невозможно. Поскольку действительности люди, «заводящие» автомобили, не столько отхватывают себе «жирные куски» от общего пирога, сколько серьезно вкладываются в покупку, а затем и обслуживание данного «средства передвижения». Например, средняя стоимость отечественной машины сейчас составляет 600-700 тыс. рублей, а средняя стоимость «иномарки» - от 1,5 млн. При этом на бензин, страховку, ТО и т.п. вещи купившему автомобиль придется выложить еще от 100 тыс. рублей в год. (Что намного больше указанных выше 5 тыс. рублей «с носа».) Ну, а если сюда добавитьнеобходимость затраты немалого числа личного времени на управление машиной, то становится понятным, что указанная выше картина, как минимум, существенно неполна.

То есть, что в данном случае автомобилист не столько «хапает» халявные общественные ресурсы, сколько вкладывает свои. Отсюда неудивительно, что давно уже – где-то с конца 2000-начала 2010 – начали высказываться мысли о том, что наличие личного автомобиля является не таким уж и очевидным благом. Проводились даже исследования на данную тему – с приведением соответствующих цифр – где доказывалось, что использование такого дорогого вида общественного транспорта, как такси, в действительности является более выгодным, нежели покупка собственной машины. (А ведь это было еще до появление Убера/Яндекса, кои снизили цену «таксоуслуг» до минимума.) Если же вести речь о пользовании автобусом/троллейбусом/метро, то в данном случае выгода оказывается еще более очевидной, составляя десятки тысяч рублей в год. (См. выше про 100 рублей только на бензин-обслуживание недорогого автомобиля.)

Впрочем, нет: указанный момент был более, чем очевиден, еще в середине ХХ века. Когда множество государств, сделавших в 1930-1950 годы ставку на «личный транспорт», столкнулись с серьезнейшими проблемами в виде пресловутых пробок. ( Collapse )

Прочитал про интересный эксперимент . А именно: в советское время в одной заводской столовой убрали кассиршу, поставив вместо нее поднос для денег. В том смысле, что каждый посетитель мог положить туда ту сумму, которую считал достойной платой за обед. Эта сумма могла быть равна реальной стоимости еды, могла быть больше, могла быть меньше, а могла, вообще, равняться нулю. То есть, человек мог получить свою порцию бесплатно, и никто ему ничего бы не сказал. Ну, и разумеется, по мере проведения эксперимента – в полном соответствии с «ожиданиями», основанными на здравом смысле – денег на подносе с каждым днем становилось все меньше и меньше. То есть – люди «просекли фишку», и перестали платить.

Точнее, так казалось. Поскольку в действительности финал оказался неожиданным: в конце месяца – после выдачи зарплаты – на подносе оказалось столько денег, что они перекрыли все недостачи прошлого. Получалось, что подобный «временной лаг» был связан с теми же особенностями общества, которые определяли наличие людей, вынужденных «перехватывать червонец до получки». (В советское время таковых было немало.) Т.е., со сложностью длительного планирования своих расходов людьми, только-только вовлеченными в индустриальный мир. А вовсе не в желании получать все «на халяву» - как это думалось изначально. И действительная потребность в бесплатном потреблении вовсе не означала не желание обеспечить «частную жизнь за общественный счет», а лишь значительное упрощение жизни людей. (Коим проще было отдать деньги сразу после зарплаты, нежели высчитывать копейки каждый раз при покупке еды.)

То есть, рассмотренная ситуация может послужить прекрасным практическим опроверждением знаменитой «трагедии общин». То есть, гипотетической деградации общих ресурсов из-за чрезмерного его использования. Почему гипотетической – будет сказано чуть ниже. Пока же следует отметить, что эта самая «трагедия общин» (или «трагедия общих ресурсов») выступает одним из краеугольных камней «правого мышления». И практически всегда приводится в качестве обвинения левым (не только коммунистам) в ответ на их попытки хоть как-то уменьшить степень разделенности общества. Поскольку на любые идеи уменьшения неравенства правые заявляют, что без последнего – т.е., без однозначности и неопровержимости частной собственности – любые ресурсы ждет только деградация и разрушение – что подтверждается указанной выше концепцией. Поскольку только «хозяин» будет бережно и терпеливо заниматься развитием, в то время, как «общинники» жажут только нажраться на халяву.

При этом – самым загадочным образом – упускается то, что пресловутая «трагедия общин» впервые была предложена только в 1833 году, а популярной стала… в 1968. То есть, тогда, когда, собственно, общинное использование ресурсов стало становиться историей. По крайней мере, Великобритании, где и зародился данный термин. В то время, как до того тысячи лет общинное землевладение – включая пресловутый «выпас скота» (для коего и придумана данная «модель») – прекрасно существовало. Причем, если рассматривать вариант развитого общинного социума – как тот же Чатал Гуюк – то можно увидеть, что оно могло обеспечивать длительное (несколько тысячелетий) проживание нескольких тысяч (до 10000) человек на ограниченном пространстве( Collapse )

В прошлом посте, посвященном разнице в борьбе с коронавирусной эпидемией между Китаем с одной стороны, и «всем цивилизованным миром» с другой –  в пользу Китая, разумеется – я указал, что результаты этой «разницы» могут быть весьма неожиданными. В том смысле, что текущая эпидемия продемонстрировала очевидную беспомощность современной западной элиты при столкновении ее с относительно небольшой, но реальной угрозой. Напомню, что в последние пару-тройку десятилетий Запад с легкостью расправлялся с ордами «воображаемых противников», а так же хватал огромное количество «плюшек», создавая образ непобедимой и неошибающейся силы. (См. переслегинских «люденов».)

Так было, например, в той же «борьбе с международным терроризмом». Который может считаться «воображаемым» в том смысле, что, во-первых, этот самый «терроризм» в действительности был на порядок меньше того уровня, до которого его раздували мировые СМИ. А, во-вторых, был в значительной мере связан с самим же Западом, а точнее, с его элитами. (Т.е., был гораздо более управляемым, нежели это принято считать.) Или же в еще более абсурдной «борьбе с глобальным потеплением» - которая с самого начала являлась нонсенсом, поскольку управлять событиями подобного уровня человечество не способно. (Тем не менее, заявлений самых высокопоставленных лиц было сделано немало. А самое главное, эти заявления привели к решениям, влияющим на жизнь каждого человека – в отрицательном смысле, конечно.) Ну, и главное – так было с самой знаменитой псевдопобедой Запада: с разрушение СССР. Которое произошло исключительно по внутренним причинам, однако было с удовольствием присвоено элитой развитых стран. (Причем, с однозначной поддержкой «постсоветских» - по понятным причинам.)

В любом случае, образ «Всемогущего Запада» сохранялся даже до самых последних лет. И хотя уже в 2010 стало понятным, что  «лев уже стар» - правда, о том, был ли лев, или это просто надувшийся шакал,  вообще, мало кто задумывался – но считалось, что, все равно, выступать против него опасно. Причем, это касалось даже такого гиганта, как Китай – который, в ответ на претензии в план оспаривания «мировой гегемонии», получил против себя «торговую войну». (И «проиграл» в ней – в кавычках, поскольку «проигрыш» этот произошел исключительно в американских СМИ, а КНР, в действительности, остался в выигрышном положении.) Однако случившаяся эпидемия – ставшая смесью из ошибок, попыток их устранения (ведущих к еще большим ошибкам), и постоянного опоздания – показала, что даже на локальном уровне эффективность «мировой гегемонии» приближается к нулю. Ну, в самом деле: когда весной Штаты отбирали груз масок, кажется, у Франции, а Чехия то же самое делала с Италией, то даже самым тупым стало понятно, что с Западом происходит чего-то «не то». (И в плане «научно-технической мощи» - поскольку маски были китайские. И в плане «западного единства».)

Подобное крушение основ не могло не  привести к пересмотру  текущей ситуации. И одним из самых ярких проявлений данного «пересмотра» стало – как это не удивительно прозвучит – текущее обострение «Карабахского конфликта». Тут сразу стоит сказать, что в российской блогосфере данное событие было однозначно интерпретировано, как «посягательство на российские интересы». Дескать, гнобят Россиюшку и унижают. (Даже в том случае, если азербайджанцы начали убивать армян и наоборот.) Однако на самом деле «российский фактор» в данном конфликте, ИМХО, может рассматриваться, как второстепенный. Поскольку данное событие  в действительности затрагивает силу, игравшую в постсоветском мире гораздо большую роль, нежели наша многострадальная страна.

Речь идет об армянской диаспоре – которая насчитывает 14-15 млн. человек. (При том, что в самой Армении проживает 6 млн.) Однако численность тут – не самое важное( Collapse )

Кстати, интересно: но то огромное количество зарубежных биологических лабораторий, которыми обладают США в действительности оказались бесполезными для борьбы с коронавирусной заразой. По крайней мере, по отношению к распространению последней и по всему миру, и по самим Соединенным Штатам. А равно - и в плане отработки

И ведь - вот в чем ирония - значительная часть этих самых лабораторий посвящена именно вирусам и борьбе с ними. Точнее сказать - так официально декларируется, в то время, как на самом деле... Впрочем, не буду впадать в конспирологию. Хотя бы потому, что если происходящее посчитать биологической войной - произведенной сами понимаете кем - то это будет самая паршиво организованная и дурацки проводимая биологическая война в мире изо всех возможных. По той простой причине, что ее основной удар пришелся именно по Соединенным Штатам.( Collapse )

Наверное, тут не надо говорить, что главным вопросом современной «повестки дня» стал «Карабахский конфликт». В котором два «национально ориентированных государства» - Армения и Азербайджан – схлестнулись в жесткой борьбе за право обладания некоторой территорией. Которую Азербайджан именует «Нагорный Карабах», а Армения – «Арцах».Борьбе, в которой оказывается возможным не только стрелять в людей, но и обстреливать города и села, забрасывать их кассетными бомбами и совершать другие, столь же «гуманные» поступки. С соответствующими жертвами среди гражданского населения, разрушениями и ростом взаимной ненависти в Интернете и быту.

Впрочем, как говориться, не они первые – не они последние. В том смысле, что за тысячи лет человеческой истории произошло бессчетное количество военных конфликтов самого различного уровня. Во время которых было убито столь же бессчетное количество людей разного возраста и пола и уничтожено бессчетное количество материальных и культурных ценностей. Так что пресловутый «Карабахский конфликт» вряд ли можно было назвать сколь-либо выдающимся, если бы не один момент. Который состоит в том, что участвующие в нем государства совсем недавно – по историческим меркам – входили в состав одной страны. А люди, планирующие и осуществляющие в них убийства своих соседей – вне того, к какой стороне они относятся – мирно работали, причем, порой – на одной работе со своими будущими «заклятыми врагами». То есть, еще совсем недавно нынешние «злейшие враги» были, фактически, если не друзьями, то добрыми соседями.

И никакие «исторические основания» на владение пресловутым «камнем раздора» - коим является для них Карабах – им в этом не мешали. Просто потому, что речь шла тогда не столько об армянах или азербайджанцах, но о советских людях. Впрочем, упоминание этого факта вряд ли может быть названо неожиданным: с самого начала – а точнее, с нового возобновления – «Карабахского конфликта» он довольно часто упоминается. По крайней мере, мыслящими людьми. (Разумеется, тех, кто с самого начала занимает позицию «армяне – это варвары или нелюди»/«азербайджанцы – это варвары или нелюди», к последним отнести сложно.)

Однако если сама возможность мирной жизни обоих «наций» - в тот момент, когда они были представителями «многонационального советского народа» - не вызывает особых проблем (по крайней мере, у тех, кто может думать), то вот момент их «превращения» в антагонистов оказывается несколько размытым. В том смысле, что происходило это, вроде-как, еще в советские времена, правда, на излете эпохи, но все же. Более того – разного рода «звоночки» о том, что нечто подобное может произойти, начали поступать еще в первой половине 1980 годов. Когда начали встречаться то те, то иные проявления «национальной идентичности» в виде проявления презрения к иным «национальностям» - особенно соседним – и любви к «своей». Это можно было увидеть, например, в армии, или у «национальной интеллигенции». (Впрочем, у последней данное отношение начало «расцветать» еще во второй половине 1970.)

Подобное состояние современными личностями любит трактоваться, как невозможность «мирной жизни разных народов»: дескать, те же армяне с азербайджанцами (тут можно вписать любые антагонистические «пары») вечно будут враждовать, и уничтожить данную вражду можно только насильственным принуждением. (Впрочем, и в данном случае речь пойдет не об уничтожении, а об «пригашении» конфликта, поскольку стоит насилию спать – и он разгорится вновь.) Ну, или – добавляют те, кто поумнее – ассимиляцией данных наций. (При помощи того же насилия.) В любом случае, «советский эксперимент» тут рассматривается, как неудачный – даже несмотря на то, что в течение «советских десятилетий» в том же Карабахе никто никого не убивал. Но ведь все равно начали! А значит, конфликт неизбежен и неотменяем – по крайней мере до тех пор, пока существуют «закавказские нации»! Причем, указанное «решение» всех устраивает: и в том смысле, что позволяет «выйти из проблемы» или через вариант «да пусть эти кавказские варвары перебьют друг друга», или же через «присоединение» себя к одной из сторон. (Дескать, пусть армяне победят азербайджанцев – и тогда будет всем хорошо. Или же, пусть азербайджанцы победят армян - и тогда будет всем хорошо.)

Однако при внимательном рассмотрении данного вопроса становится понятным, что указанное «решение» - решением не является. В том смысле, что оно не позволяет выявить те самые силы, что приводят в одном случае к разгоранию «межнациональной розни», а в другом – ее гасят. Поскольку назвать пресловутое «советское насилие» таковым не получится – оно, в действительности, было не просто слабым, а очень слабым. (Действительно, как можно было ничтожным количеством милиции удерживать то, что сейчас невозможно сдержать полноценной войсковой операцией.) Впрочем, все это вторично на фоне того, что реальный «действующий фактор» давно уже известен, ( Collapse )

Кстати, в рамках начатого в предыдущем посте разговора, отмечу один занятный факт. А именно - то, что во многие современные "мясопродукты" оказывается невыгодным добавлять не только мясо, но и ... сою. Дело в том, что пресловутый соевый белок, сам по себе, стоит порядка 150 рублей и выше (за килограмм). Что, конечно, дешевле, чем мясо, но, все равно, оказывается критичным при производстве тех же дешевых колбасных изделий. Поскольку там помимо "входящих ингридиентов" надо считать еще и стоимость обработки, прибыль производителя, торговые наценки и т.д.

В действительности, впрочем, сою используют не столько в роли заменителя мяса, сколько в качестве вещества, удерживающего воду - коя оказывается одним из важнейших составляющих современных мясопродуктов. ("Влагоудерживающая способность" сои выше указанной "способности" мяса более, чем в шесть раз.) Поэтому неудивительно, что - покупая современные "мясные изделия" - мы, в значительной степени, платим даже не за "растительный белок", а за водный раствор. Кроме того, в них очень часто добавляют крахмал - который, собственно, и становится реальным заменителем мяса. Ну, и в лучшем случае, "мясо-костную эмульсию", а по сути, перемолотые кости с добавлением шкуры и соединительной ткани. (Кстати, это так же хороший способ еще добавить воды в "мясопродукты".)

Впрочем, подробно рассматривать указанное явление - а равно, и причины, приводящие к нему - надо отдельно. (Тем более, что я уже неоднократно это делал.) Тут же хочется обратить внимание несколько на иное. А именно - на то, что конечным итогом данного процесса является сокращение количества белка в питании современных людей. Которое компенсируется возрастанием количества углеводов. Это происходит в хлебе и хлебных изделиях (включая макароны), это происходит в мясопродуктах...

Ну а теперь самое интересное. Дело в том, что для взрослого человека указанное изменение, в общем-то, некритично. (Хотя, конечно, увеличение доли воды в продуктах ведет к их повышенному потреблению. Т.е., к лишним тратам.) ( Collapse )

На самом деле отождествление Советского Союза с коммунизмом – а точнее, существовавших в нем вещей, норм, моделей поведения и прочих сущностей с аналогичными сущностями при коммунизме – является одним из самых распространенных заблуждений в современном мире. По значению – в смысле, по вносимым ошибкам – впрочем, она оказывается на втором месте после идеи о том, что «при коммунизме будет все то, что сейчас, только лучше». Но сути это не меняет. Тем более,  можно сказать, что «первое заблуждение» выводится из «второго», и является следствием еще более глобальной ошибки – антиисторизма. (Сиречь, уверенности в том, что все всегда было так, как сейчас – ну, может быть, с небольшими отличиями.)

В то время, как в действительности даже сравнимые с продолжительностью человеческой жизни исторические периоды вполне могут приводить к кардинальным переменам. Особенно это касается периодов, попадающих на радикальные «переломы». (Т.е., на время смены базовых основ людского бытия, при которых социосистема меняется кардинальным образом. ) Причем, мы обитаем как раз во время подобного «перелома», продолжавшегося почти весь прошлый век – и продолжающегося до сих пор. (О чем еще будет не раз сказано.) Благодаря чему «антиисторическое» отношение даже к самому недавнему прошлому – скажем, к 1990 годам – приводит к кардинальным ошибкам в его понимании. И к вытекающим отсюда кардинальным ошибками в прогнозировании будущего – кои мы наблюдаем сейчас повсеместно.

Впрочем, разбирать проблему текущего «абсолютного непонимания» надо, понятное дело, отдельно. Тут же – возвращаясь к поставленной теме – можно только еще раз отметить, что рассмотрение советского общества, как «образца коммунизма», в любом случае ошибочно. Поскольку, в самом лучшем случае, в нем можно выискивать лишь тенденции, лишь локусы тех процессов, которые способны создать базис будущих социальных отношений. Кстати – как говорилось в прошлом посте – и это, само по себе, немало. Так как в иных общественных типах нет даже указанных локусов, и поэтому для перехода к коммунистическому состоянию они, неизбежно, должны пройти через положение, аналогичное советскому. (А эти самые «иные» социумы должны неизбежно пройти через подобный переход – поскольку иного разрешения текущего суперкризиса невозможно.)


Кстати, у нас имеется и прекрасный пример того, как можно осуществить моделирование будущего на основании указанных локусов и тенденций. Таковым можно считать работы Ивана Антоновича Ефремова – ИМХО, единственного человека, создавшего более-менее непротиворечивый образ «коммунистического будущего» за всю человеческую историю. Это самое будущее представлено в его главном романе – «Туманности Андромеды». (Все остальные советские авторы, обращавшиеся к данной теме – начиная со Стругацких и заканчивая Виктором Можейко –или прямо использовали созданный Ефремовым конструкт. Или же создавали что-то невообразимое и невозможное в реальности.) Причем, можно сказать, что этот самый «мир Туманности» напрямую проистекает из того, что было в СССР 1950 годов, но при этом ни одна из значимых реалий данного времени в данном романе не присутствует! (Т.е., там нет не только Сталина-Ленина, коммунистической партии и классовой борьбы, но и индустриальной экономики и соответствующей ей политики.)

Тем не менее, в «Туманности» можно найти практически все «советские локусы» - а точнее, изменения, вызванные их равертыванием. Начиная с изменения структуры человеческой личности с деструктивной, ориентированной на конкурентную борьбу и, как следствие, на уничтожение, деструкцию на конструктивную, ориентированную на созидании и кооперации. И заканчивая экономикой, основанной на высококвалифицированном труде, создании сложных и уникальных изделий, при автоматизации «рутинного» производства. (В «Туманности» это показано на примере восстановления «Спутника-57».) То есть, несмотря на то, что никаких элементов «советской жизни середины ХХ века» в «мире Туманности» нет, его можно однозначно вывести из этой самой «жизни». Достаточно лишь перейти от «рассмотрения вещей» к «рассмотрению путей», т.е., к той самой динамике, которая и является ключом к социальному прогнозированию, как таковому. Поскольку после этого можно легко увидеть, как советский приоритет развития и саморазвития личности –который может быть прекрасно увиден в тех же 1950 годах – порождает тех самых «ефремовских героев», кои на первый взгляд выглядят невозможными.( Collapse )

В прошлом посте  был начат разговор о том, что многие явления, кажущиеся нашим современникам простыми и естественными: «ну,  в самом деле, как же может быть иначе», в действительности часто имеют довольно неочевидное основание. И, вследствие этого, достаточно неочевидные варианты развития в будущем – как, скажем, приведенный в прошлом посте пример дворца в качестве «идеала жилища». Который принимается практически всеми представителями общества (разумеется, к дворцам не имеющими ни малейшего отношения) – начиная с буржуа и заканчивая коммунистами.  Но для буржуа это приводит лишь к комичным попыткам воссоздания «аристократического шика» у себя дома. (Особенно забавно это выглядит у мелкой буржуазии, пытающейся «построить Версаль» в своих особнячках и даже квартирах.) Тем более, что принципиальной разницы между буржуазным и аристократическим положением нет: и те, и другие являются представителями правящих классов.

Для коммунистов же указанная ошибка оказывается гораздо серьезнее. В том смысле, что она создает упрощенную и, вместе с тем, фактически переворачивающую все с ног на голову картину, основанную на пресловутых «фаланстерах». Т.е., на тех же дворцах, однако «переданных» из рук аристократов и тиранов в руки пресловутых «коммун». (Организующих там совместное проживание – поскольку даже с т.з. здравого смысла понятно, что жить одному во дворце бессмысленно. Да и не «заточен» он под это.) Причем, относится это не только к «утопическому коммунизму»: следы этой самой «дворцовой идиллии» находятся и в более поздних моделях коммунистического будущего. В которых, вроде как, декларируется, что их цель состоит в переводе общества от хаотического состояния – характерного для конкурентно-иерархического принципа социального устройства – к сознательно управляемому и планируемому, которое наиболее присуще для мира, ориентированного на удовлетворение собственных потребностей людей. (Т.е., для неотчужденного мира.) А значит, люди, принимающие их, должны – вроде как – отказаться от некритического воспроизводства текущих явлений в своем «гипотетическом будущем»…

Однако же самое можно сказать и про другие стороны популярных образов  «коммунистического будущего», существующих в настоящее время. В том смысле, что в них очень часто переносятся элементы и механизмы, характерные для общества классового только потому, что они тут считаются оптимальными. Например, очень распостранено представление о том, что «при коммунизме все будут ходить строем». В смысле – что человек будет существовать в рамках больших коллективов, полностью подчиняя свою личность «их интересам». Символом подобного «растворения в массах» обычно считаются разного рода  «коллективные мероприятия», требующие участия огромного количества людей. (Скажем, демонстрации, парады и т.д.) Любовь которых антикоммунисты очень любят приписывать коммунистам, с очевидным выводом: стоит им прийти к власти, и они заставят всех забыть про свою индивидуальность, превратив каждого в неотличимый от других «винтик» в огромной государственной машине.

Однако в действительности подобное «обезличивание» характерно именно для классового общества, особенно в своем «максимальном варианте» - в виде суперимпериализма. (Фашизма.) Который одновременно сделал  «стирание индивидуальности» открытой декларацией, а «массовые мероприятия» с участием десятков, а то и сотен  тысяч человек – своей «визитной карточкой». Впрочем, тут сразу же стоит сказать, что фашисты, как таковые, основные элементы своего «мира» открыто заимствовали у менее «радикальных» представителей классового общества. Которые создавали огромные «обезличенные» человеческие механизмы – вроде миллионных армий – задолго до того, как Муссолини объявил свой «манифест фашизма». Более того - сами «идеологи фашизма» - как упомянутый выше Дуче и его германский «собрат» Адольф Гитлер – участвовали в этих самых «человеческих машинах» в роли «тех самых винтиков», т.е., рядовых участников, подчиненных воле вышестоящего начальства. (Положение капрала от положения рядового в данном случае не отличалось.)

Собственно, при подобном положении вещей вряд ли стоит удивляться, что многие, считающиеся «визитной карточкой тоталитаризма», явления – вроде массовых парадов, партийных действ, массовых же спортивных соревнований или, даже, пресловутых факельных шествий – существовали задолго до появления фашистских режимов. ( Collapse )

Как не удивительно, но данную сложную тему я начну довольно странным – на первый взгляд – примером. А именно – обращением к тому, как наши представления о «светлом будущем» выступают переложением того, что происходят сегодня, и к реальному будущему имеют довольно отдаленное отношение. В качестве же примера приведу образ т.н. «фаланстера» - т.е., огромного дворца, в котором проживает «фаланга» - коммуна из тысячи и более человек. Напомню, что данное название было введено французским утопистом Шарлем Фурье, однако, понятное дело, сводить подобную идею только к нему невозможно.

Скорее наоборот: практически все коммунисты-утописты использовали именно подобный образ проживания в будущем. Более того – в несколько «видоизмененной» форме она стала, вообще, «визитной карточкой» коммунистического мироустройства. В том смысле, что и сторонники, и противники коммунизма, говоря о последнем, как правило, рассматривают именно подобный тип совместного проживания – разница только в том, что сторонники рассматривают жизнь в роскошных дворцах, а противники – в грязных бараках. С соответствующей критикой, или апологетикой, разумеется. Впрочем, если честно, то «апология дворцов» господствует далеко за пределами «коммунистического дискурса», проникая в самые «странные» места человеческого существования. (Например, определяя строительство торговых центров или железнодорожных вокзалов.)

При этом мало кто понимает: откуда же взялась данная картина. В том смысле, что генезис пресловутых «фаланстеров» оказывается фактически неизвестным. Просто считается, что «дворцы – это хорошо и удобно», и все тут. Однако на самом деле тут наличествует совершенно противоположная ситуация: дело в том, что традиционно дворцы считаются местом обитания знати. То есть, людей, которые веками определяли действия всех остальных и имели максимальную свободу из всех живущих. Разумеется, отсюда не удивительно, что их жизнь традиционно рассматривалась, как самая лучший тип «организации жизни». Так было во времена Фурье (начало XIX столетия), так было во времена Томаса Мора (XVI век) – коего традиционно считают «основоположником» коммунистической утопии, так было у греческих мыслителей – вроде Платона – у которых коммунисты-утописты позаимствовали многие элементы своих «городов Солнца». И в более поздние времена – скажем, в начале XX столетия – это так же оставалось общепринятым местом.

При этом о том, насколько «дворцовое проживание» реально удобно, а главное – что же является его реальной целью – все это мало кто задумывался. Ну да: для «третьего сословия» - да даже для многих представителей первого и второго, не входящих в состав «ведущих властителей» - видна была только дворцовая роскошь. Которая воспринималась, разумеется, как выражение «внутренней потребности» ее обладателей, а значит – и «внутренней потребности» свободного человека, как такового. (Напомню, что властители долгое время действительно были единственными в мире «свободными людьми» - т.е., людьми, кои принимали свои решения, исходя из «внутренних оснований», а не внешнего принуждения.) В то время, как в действительности «все это» имело только одно значение – и это значение состояло отнюдь не в комфорте для «дворцевладельца». А в том, что через указанный образ жизни он – этот самый «владелец» - показывал другим «дворцевладельцам» свое могущество. И, тем самым, обеспечивал преимущество в конкурентной борьбе.

Собственно, именно поэтому главное свойство, коим должны были обладали дворцы вместе с протекающей в них жизнью– это крайняя дороговизна их исполнения. Не важно, идет ли речь о «жилищах» правителей восточных деспотий глубокой древности, или о резиденциях абсолютных монархов Европы 18 столетия. Собственно, именно отсюда и проистекают все особенности «дворцовой жизни» - и, прежде всего, тот факт, что «хозяин» данного помещения никогда не оставался один. Напротив, он всегда был окруженным морем слуг и царедворцев даже в самые интимные моменты своей жизни – например, при исполнении супружеских обязанностей или, простите, оправлении «естественных нужд». Поскольку в каждую минуту он должен демонстрировать то, насколько велика у него способность повелевания людьми – даже если речь идет о том, что повелевать приходится «выносильщиком ночного горшка». Все же остальное – в том числе, и потребность к комфорту – является, в данном случае, вторичной.

Указанный момент проявлялся во всех сторонах «господской жизни» - ничиная с кулинарии и заканчивая одеждой. В том смысле, что главным в них была возможность максимальных затрат труда на самые обычные вещи (еду, одежду): только бы не подумали, что у «господина» не хватает могущества.( Collapse )