anlazz

…Ганс понял, что сейчас умрет. Удивительно, но он не видел – и не мог видеть – тех вспышек, которые обозначали где-то вдали, за лесом, за холмами, запуск реактивных снарядов М-13, производимых с автомобилей ЗиС-6 – которые тут называли странным именем «Катюша» - и уж конечно, не мог знать эти названия. Но при этом отчетливо почувствовал запах смерти. Какой-то неясный – но при этом вполне реальный – запах разрушения, уничтожения, гибели, небытия, которое вот-вот должно было обрушиться на него. Навсегда оставив в этой самой страшной, холодной, белой стране – так непохожей на родную Германию.

И вот в этот ничтожный миг – который нужен был для того, чтобы черная туша ракеты преодолела разделяющее его и Ганса расстояние – ему неожиданно вспомнилось недавнее, относительно, прошлое. Обычно в книгах пишут, что «вся жизнь пролетела перед глазами», но Ганс, почему-то, увидел только один ее эпизод. А именно: момент, когда он сидит в пивной вместе со своим отцом и его товарищами, гордый за то, что его – наконец-то – признали не сопляком, а равным взрослым людям. Еще бы: гитлерюгедовец, практически чистый ариец, будущий хозяин страны – не то, что эти самые грязные евреи и прочие недочеловеки.

А отец его, старый Мюллер, в это время рассказывает о том, как когда-то в 1919 году боролся с «красножопыми» за такую возможность. Которые хотели построить в Германии большевизм, при котором каждый немец бы вынужден был не просто батрачить на еврейских комиссаров, но и постоянно выслушивать от них их гнусавые оскорбления. Но слава богу, нашлись люди – настоящие патриоты, фрайкоровцы, к которым и относился отец Ганса – что встали грудью на пути этой заразы. И навсегда закрыли эту возможность, спасли немецкую нацию от «красной чумы».

- Ты знаешь, скольких «красножопых» я отправил на тот свет?! – кричал Мюллер окружавшим его товарищам – да, этими самыми руками! (При этом он поднимал крепкие руки потомственного мясника, и становилось ясно, что он не только большевика – быка может убить с первого удара.)  -- Да, я стрелял, стрелял и вооруженных, стрелял и безоружных – и тем горжусь! Поскольку этим  спас Германию от порабощения ж…скими большевистскими свиньями! Да если бы не такие как я, то сидели бы мы в рабстве у ж…в, ели бы баланду и даже не думали о том, что Германия когда-то поднимется. А она поднимается – слава фюреру – и поднимется еще больше! Будущее ее прекрасно, так же как прекрасно будущее моих детей!!! Слава Гитлеру!

И все вокруг повскакивали с мест, и резко бросив руки в нацистском приветствии, закричали: «Слава Гитлеру!». И Ганс, конечно, как большой, вскочил и кричал, и был счастлив! Он – надежда Германии, и ее верный сын!( Collapse )

Галина Иванкина в ФБ написала, что скучает по «эпохе супермоделей» . Поскольку тогда «...был драйв и красивые картинки», а теперь один бодипозитив и «серые мешки». Под последними она, видимо, подразумевает современные фасоны одежды. Впрочем, если честно, то мне трудно судить о данной области, поскольку «портновскими делами» я никогда не интересовался. Но что касается «картинки», то в данном случае с Иванкиной трудно не согласится. Поскольку последняя сейчас действительно проигрывает тому, что было лет десять – и более - назад.

В том смысле, что если брать массовую «медиапродукцию» - фильмы, рекламные ролики, телепередачи, разного рода глянцевые журналы и т.д. – то действительно можно сказать, что еще недавно они были, буквальным образом, «набиты» вариантами «неземной красоты». Высокие и статные женщины, мускулистые мужчины, роскошные автомобили, идеально подобранные фасоны одежды, белоснежные яхты, дизайнерские интерьеры, идеальные пейзажи широким потоком лились на зрителя со страниц глянцевых журналов, с экранов телевизоров и мониторов. Разнообразные актеры, певцы, супермодели показывали там «образцы» не просто роскошной, а очень роскошной жизни. Гламура – как можно обозвать (и обзывали) – данную эпоху. Жизни в розовом цвете – пускай даже он будет и не розовый, а черно-белый, однако, в любом случае,  идеально выверенный и подобранный так, чтобы поражать воображение.

И зритель или читатель млели, воспринимая это великолепие – одновременно и недостижимое, и очень близкое. Ну да: постсоветские тетки видели американскую Санта-Барбару чуть ли не ближе, нежели родной Воронеж, или, тем более, какой-нибудь Владивосток. Поскольку эта самая Санта-Барбара была практически в каждом доме – ежедневно из десятков миллионов телевизоров заливалась знакомая мелодия, усаживая все женское население страны перед «голубым экраном». Где бесконечные Просто Марии, Марианны, Джины и Саманты в идеально сделанных прическах и сшитых на заказ платьях решали среди бриллиантов и шелков свои «женские проблемы». Ну да, «Богатые тоже плачут», и драгоценные камни не спасают их от «женских проблем», так знакомых обитателям Воронежа. (И замотанная жизнь воронежская тетка «по женски» жалела экранную миллионершу, принимая к сердцу ее проблемы.)

Для мужчин были свои «зрелища» - в виде разнообразных «боевиков», в которых накаченные герои уничтожали злодеев целыми полчищами при помощи всех видом огнестрельного и холодного оружия. А так же детективов, где – в общем-то, происходило то же самое, но с незначительным применением интеллекта, достаточным, впрочем, для того, чтобы можно было ассоциировать себя с происходящим. (И гордиться тем, что такие тупые негодяи его-то не проведут.) Впрочем, главным тут был, разумеется, не сюжет – а, опять-таки, обстановка. Роскошные дома с дизайнерскими интерьерами, роскошные автомобили – разбиваемые безо всякого сожаления «во имя торжества справедливости» - ну, и конечно, женщины. Стройные, ухоженные, одетые по последней моде. В общем, дорогие.

Последнее слово, собственно, и является во всем этом самым важным. В том смысле, что с телевизоров, журналов, мониторов на обывателя «вываливалась» картинка именно, что дорогой жизни – которая и была символом жизни «красивой». Кстати, это касалось не только «быдлоконтента» с блондинками, но и «интеллектуальных» работ, где обязательным была именно тщательная «организация реальности», с подбором всех компонентов – от формы вазы на столе до цвета носков героя – друг к другу. Все это должно было, во-первых, продемонстрировать «класс» производителя контента – не важно, шла ли речь о многомиллионном блокбастере или о рекламном ролике. (Как уже не раз говорилось, рекламные агентства, прежде всего, продают именно себя.) А, во-вторых, дать потребителю уверенность в том, что «жить красиво можно», и что он так же может вот-вот, и вступить в этот «элитный клуб».( Collapse )

Встретил вчера в очередной раз в очередном жежешном посте очередные же возмущения по поводу «поколения снежинок». Дескать, современные дети слишком «залюбленные», сформированные в результате гиперопеки со стороны родителей — и посему слишком неприспособленные к реальной жизни. В том смысле, что они неспособны переносить боль и страдания, предпочитая отказываться от всего, что приносит данные вещи. И при этом — навязывать свое мнение окружающим.

Этот момент: с одной стороны — выбор исключительно «легких» стратегий, не требующих значительных усилий, концентрации и лишений, но с другой стороны — поразительно эффективный, если принимать точку зрения «борцов со снежинками», разумеется, выглядит очень странным. Разумеется, если сменить точку зрения с известной консервативной концепции «балованных детей» на что-то более рациональное. (Рациональное тут понимается в смысле «относящееся к реальности», а не к стандартным конструктам, существующим в общественном сознании.)

Ведь что тут получается? А получается, что эти самые «балованные дети» с необычайной легкостью решают сложнейшую социальную задачу, состоящую в том, чтобы навязать свои взгляды остальным. Причем, навязывают ее людям, имеющим на порядок больший опыт, значительные связи с окружающими, наконец, гораздо более высокий социальный статус. По крайней мере, такая картина вырисовывается при принятии «правой картины мира», в которой студенты-«снежинки» изгоняют «консервативных профессоров». Конечно же, это выглядит подозрительно.

Разумеется, ситуации бывают разные. И профессора, кстати, тоже. В том смысле, что довольно часто последние имеют не очень хорошие отношения с руководством вузов, а так же другими преподавателями. И поэтому эти самые руководители и иные преподаватели, не имея возможности так просто избавиться от тех или иных сотрудников «просто так», выискивает любые поводы для разрыва контрактов. Возмущения студентов — понятное дело — сюда прекрасно вписывается. Впрочем, можно пойти еще «глубже», и признать, что в современном западном образовании — причем, не только высшем — существует очевидная тенденция к упрощению и удешевлению при формальном развитии. Т.е., количество «часов», даваемых обучаемым, становится больше, но «наполнение» их — уменьшается.

Собственно, пресловутое введение «гендерных» и «толерантных» наук при уменьшении разнообразных математик, химий и физик, прекрасно вписывается в данное направление. В том смысле, что формально тут можно говорить о «развитии в соответствии с современными потребностям». А реально — о том, что учебные заведения изначально выпускают людей, не имеющих особых перспектив в трудоустройстве. И им, по большому счету, все равно, что учить: историю «расовых страданий» цветных, то, что каждый человек может произвольно выбирать один из 99 имеющихся «гендеров» - или, скажем, законы Кирхгофа или распределение напряжений в двутавровой балке. Поскольку даже с последним знанием в современной экономики «развитых стран» делать особенно нечего.

Это в 1950-1980 годы личность с инженерным (или, скажем, химическим) дипломом могла ставить условия своим работодателям, поскольку инженерные системы развивались очень активно, и специалисты требовались в огромном количестве. ( Collapse )

В современном мире – особенно, в постсоветском его варианте – существует одно странное заблуждение относительно диалектики. (И в особенности – диалектического материализма.) Состоящее в том, что данный способ понимания мира то ли очень сложен, то ли не имеет к реальности никакого отношения, то ли представляет собой совокупность первого и второго пункта. (В общем, как любят говорить у нас: это полная муть!) Но в реальности дело обстоит ровным образом противоположным образом: и в том смысле, что диалектическое восприятие действительности на самом деле достаточно простое и даже изящное по сравнению с «классической логикой». И в том, что на самом деле оно очень серьезно упрощает рассмотрение многих сложных проблем – и позволяет прогнозировать такие вещи, которые с «традиционной точки зрения» выглядят непрогнозируемыми.

Возьмем, например, такое явление, как текущая «ковидная эпидемия». Та самая, которая, как снег на голову, свалилась на голову человечеству в 2020 году. Точнее сказать, это человечество, существующее в своем мире «классической логики» восприняло ее так, поскольку в действительности если чего и выглядит в данном случае удивительным – так это то, почему данное событие случилось столь поздно. (На самом деле пара «попыток» было – скажем, тот же «птичий грипп» 2013 года или «свиной грипп» 2009 пытались это сделать.)

Дело в том, что «ковид», как таковой, вовсе не является случайным итогом смешения вирусов летучей мыши и панголина – ну, или чего-то подобного – а закономерным результатом развития всей современной (западной) цивилизации. (По крайней мере, последних 30 лет ее существования.) И вытекает из уже не раз указанной диалектичности подобных систем. (Цивилизации в целом или отдельные ее социумов.) Поэтому данная зараза с поразительной легкостью «ложится» в рамки пресловутых «трех законов диалектики» - тех самых, над которыми иронизировало и  издевалось не одно поколение советских и постсоветских людей, считая их придуманными какими-то «заумными чудаками». (Разумеется, под «заразой» тут надо понимать не просто вирус, а его «социальное отражение» в виде эпидемии.)

Итак, есть три знаменитых «закона диалектики»: закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количественных изменений в качественные и закон отрицания отрицания. Как же они могут быть связаны с «ковидом»? А очень просто. Возьмем, например, первый закон – который означает, что существование любой сложной системы всегда характеризуется взаимоисключающими факторами. (Противоречиями.) Связано это с тем, что системы подобного типа обязательно должна решать две «задачи»: во-первых, задачу поддержания внутренней целостности. А, во-вторых, задачу реакции на внешние изменения. Наверное, тут не надо говорить, что если хоть одна из подобных задач реализовываться не будет, то существование сложной системы станет невозможным. Но одновременно – нельзя не признать их антагонистичность, т.к. они конкурируют за имеющиеся ресурсы. (Которых, понятное дело, не может быть бесконечное количество.)

В случае с «ковидом» - точнее, с эпидемией, как социальным явлением – это проявилось в полной мере. ( Collapse )

По наводке Варракса нашел чудесное высказывание:

«Фотографий людей, которые возятся в помойках, хватает в любой стране, кроме, конечно, СССР. Там помойки были настолько бедны, что искать там что-либо было бессмысленно.»

  Наверное, более яркого выражения «правого образа жизни» найти тяжело. Поскольку совершенно очевидный порок современного общества в данном случае не думая выдается за добродетель.

Ведь что означает тот факт, что на современных помойках можно найти много ценного? (А уж на свалках чего только можно найти – недаром в той же Европе этот бизнес традиционно контролируется мафией!) А означает это ни что иное, как чудовищную неэффективность существующей экономической системы. В которой вначале тратятся ресурсы на то, чтобы произвести какой-нибудь продукт, потому чтобы его доставить до покупателя. А потом, после того, как он (продукт) окажется на помойке – еще и уходят ресурсы на его утилизацию.

То есть, проще говоря, идет бессмысленная растрата природных богатств и человеческого труда. Которое, в конечном итоге, оборачивается колоссальными экологическими проблемами: в виде гор мусора, который часто прост вывозят в страны Третьего Мира, а часто – банально вываливают в океан. (Именно этот способ – как недавно выяснилось – практикуют с мусором из пресловутой «экологической Европы». В том смысле, что его вывозят подальше, и банально сваливают за борт. А потом заявляют: посмотрите, у нас нет свалок!) Впрочем, даже если все это реально и перерабатывается, то, как нетрудно догадаться, так же не бесплатно.

Причем, платит за все это «великолепие» обычный человек. Даже если речь идет о товарах, оправляющихся «на выкид» из торговых сетей: наверное, не надо говорить, что подобные убытки они закладывают в наценку. После чего, конечно, можно с высоты своего положения презрительно относиться к «нищим совкам», у которых помойки были настолько бедны, что там нечего было искать. Но это будет положение клинического идиота, который мало что умудрился загадить все свое окружение – но еще и тратит на возможность данного загаживания огромные деньги. ( Collapse )

На самом деле самая важная проблема современного мира – это то, что он является «посмертным» состоянием мира «предыдущего». Разумеется, слово «посмертный» тут не случайно дано в кавычках, поскольку речь идет не о смерти, как таковой – т.е., неконтролируемом разрушении сложной системы, однозначном упрощении навсегда – а о временном ослаблении движения, характерного для развивающейся системы.  Но, в данном случае, сути это не меняет. Поскольку, все равно понятно, что все – именно все – механизмы, необходимые для обеспечения «устойчивости» современного состояния, это самое «состояние» унаследовало от того, что было до него. И поэтому может жить лишь за счет проедания созданных на «прошлым» ресурсов.

То есть, истинно «современным» -  отличающим «наш мир» от того «мира», что был раньше – можно считать лишь необычайное развитие т.н. «утилизации». Сиречь – способов получения личной прибыли за счет всеобщего блага, которое характеризует все нововведения после «правого поворота» второй половины 1970 годов. Скажем, рейганомику, тетчеризм, неолиберализм как таковой на Западе – или, скажем, «рыночность» в СССР/бывшем СССР. В  том смысле, что где-то с конца указанного десятилетия стало считаться, что проблем обеспечения базовых потребностей социума больше не существует. А значит, «лицам, принимающим решение», можно заниматься исключительно «увеличением личного могущества». (Сиречь – набивкой собственного кармана.)

Разумеется, о том, почему это произошло, надо говорить отдельно – поскольку тема это очень сложная и  большая. (Пока же можно только еще раз указать на то, что «поведение, обратное современному» - т.е., забота о социуме в целом – является аномальным для классового устройства, и могло существовать только при сильном давлении «постклассовых структур».) Здесь же хочется обратить внимание на последствия данного «поворота», состоящие в том, что после него элита – по понятным причинам – начала формироваться исключительно из людей, успешных в увеличении могущества, а так же – «транслировать в мир» стратегии, состоящие исключительно в стремлении к максимальному количеству этого могущества. (Под коим следует понимать, в основном, капитал – но не только: скажем, установка личных связей, поднятие по «чиновной иерархии» так же относится к данной категории.)

Иначе говоря, элита с конца 1970 и до самого последнего времени занималась исключительно междоусобными интригами и растаскиванием «общего пространства». Это было золотое время для «лучших людей» - которые рассматривали его как компенсацию за время «диктатуры масс», начавшейся с 1917 и продолжавшейся до указанного события. (Когда реальная зарплата работников росла вместе с числом доступных им «неденежных благ», а доля имущества, находящегося в руках наиболее богатых семейств – уменьшалась.) Разумеется, не везде данный процесс протекал равномерно: в некоторых странах переход к «открытой диктатуре капитала» - как, собственно, и стоит называть подобное состояние – был явным. (Как, скажем, на территории бывшего СССР, где установились те или иные формы открытой олигархии.) В других местах – скажем, на территории Европы (особенно Северной) – достаточно долго сохранялись элементы «предыдущего мирового порядка». (В виде развитой социальной системы, высокой «демократичности» управления и т.д.)

Но в целом – будучи лишенным хоть какого-то противодействия – с 1980 годов мир начал двигаться именно по указанному направлению. По направлению к устройству, при котором одни –те, кто находятся «наверху» - получают все. ( Collapse )

На самом деле, главный итог прошедшей «женевской встречи» – это то, что данная встреча ничего не изменила. А точнее – не просто ничего не изменила, а ничего изменить и не могла. Изначально В том смысле, что – в отличие от приснопамятного «саммита в Рейкьявике» 1986 года,  когда Горбачев, фактически, начал политику сдачи СССР,  и с которым «женевскую конференцию» неоднократно сравнивали – она происходила в совершенно иных условиях. А именно: в условиях, когда все точки бифуркации уже пройдены, и невозможно говорить не только об инициации новых «исторических процессов», но даже и об изменении их скорости течения.

Кстати, «рейкьявикская встреча» так же может рассматриваться, как исключительно «хронолокальное событие» - в смысле, как событие, меняющее лишь нюансы будущего, а не его общий облик. (То есть, указанную выше скорость.) Поскольку реальный закат Советского государства наступил гораздо раньше: условно говоря, в самом начале 1980 годов. (Тогда еще был шанс сохранить хоть какие-то элементы социализма, а так же – целостность страны.) Что же касается самого исторического прогресса, то есть – движения к коммунизму, социализма в полном смысле этого слова – то с ним было покончено еще лет на десять раньше. (В конце 1960-начале 1970 годах.)

Разумеется, это не снимает с Горбачева ответственность за смерти миллионов и страдания десятков миллионов людей – что стало следствием его политики «ускорения деградации». Но во «всемирноисторическом плане» это несущественно – поскольку конечную точку, в которую должна прийти цивилизация, это не изменило. Впрочем, в «нашем случае» даже ускорить происходящие процессы при самом неблагоприятном развитии ситуации невозможно. Ну, разве что, предположить впадения  российского руководства в полную неадекватность – вроде того, что Навальный придет к власти и поведет катастрофически прозападную политику. Впрочем, это исключено: подобная политика неизбежно будет означать экспроприацию не народных богатств уже – как в «прошлый раз», при Горбачеве – а богатств конкретных олигархов-владельцев российского капитала. Что – как можно догадаться – делает этот путь невозможным. (О том, что олигархи понимают неизбежность их «пожирания» своими коллегами с Запада говорит, например, то, что они вынуждены «скрепя сердце» соглашаться на «предложения Белоусова», хотя три года назад с легкость слали правительство по известному адресу.)

То есть, пути радикального изменения политического ландшафт страны – условно говоря, реализации проекта «Россия без Путина» - сейчас не существует. На самом деле, это было невозможно и лет десять назад:  тогда еще были открыты какие-то «альтернативные пути» для более мелких государств, вроде Украины, но РФ уже находилась на «стабильной траектории». Кстати, теперь это невозможно даже для «периферии» – как показали, например, белорусские события. Поэтому ожидать чего-то радикального от «большой политики» более, чем глупо: как уже было сказано, российские олигархи не желают – в общем-то – «стать едой» для олигархов американских. А последние, разумеется, не желают рассматривать свое окружение в каком-то ином качестве. (Это относится и ко всем остальным государствам.)

И единственно возможная стратегия для политиков в данном случае – это демонстрация «доброй воли» и прочие высокопарные словеса, которые показывали бы остальным, что речь идет о людях, от поведения которых зависит мир. Что, собственно, и было показано вчера в полной мере: было сказано, что ядерной войны никто не допустит, что договор СНВ будет соблюдаться, что «послы возвращаются к работе», и что «Минским соглашениям альтернативы нет». (Т.е., что «социоэкономический ландшафт» Украины будет меняться в совершенно очевидном направлении.) Разумеется, каждый из президентов постарался вытянуть из итогов максимум для своей «внутренней политики» - в смысле, показать, что он сумел «выбить из оппонента» что-то реальное( Collapse )

В ФБ нашел шедевральное . А именно – рекламу «набирания энергии» для состоятельных людей. Конечно, можно было бы посчитать данное событие неплохим «стебом мироздания» - в том смысле, что реальность иногда подкидывает такие ситуации, которые придумать практически невозможно – если бы не одно «но». Состоящее в том, что, в общем-то, данный момент не такой уж и случайный. А точнее – совершенно не случайный, поскольку реальный «состоятельные люди» на самом деле не только не отрицают «набирание энергии», но и всячески его приветствуют.

На самом деле, этот момент был заметен давно. Еще в те времена, когда массового интернета не было, и разнообразные секты, учения и «учителя» пользовались для своего распространения «открытыми каналами». (Вроде радио, телевидения, уличной рекламы и т.п.) Тогда  постоянно возникал вопрос: а за счет чего вся эта масса существует? (В смысле: кто платит всей этой «сектантской братии», причем довольно существенные деньги?) Впрочем, особой тайны тогда в этом не было, и можно было легко узнать, что значительное количество «поклонников» эзотерики – люди далеко не бедные, и часто не обделенные властью. (Скорее наоборот.)

Кстати, самым известным случаем подобного «у нас» было пресловутое Аум Синрикё, которое «протаскивалось» наверх известными бизнесменами и политиками. (Вещание в прайм-тайм на «Маяке» - это многое стоило во времена, когда количество радиостанций было ограничено.) Равно, как, например, не являлось секретом и то, что многие из «власть имущих» 1990 годов имеют связи с небезызвестной Церковью Сайентологии. Кстати, идеология последней является настолько эклектичной, что сама по себе, выглядит какой-то пародией на религиозный культ – вроде пастафарианства. Но при этом оказывается ,что «вполне серьезные ребята», и «ребята совершенно серьезные» совершенно серьезно же входят в «паству» данного культа. И – главное – перечисляют туда очень серьезные средства. (Кстати, ИМХО, «борьба с сайентологией» в США была связана именно с тем, что данная «церковь» очень хорошо проиллюстрировала данный факт. Т.е., показала истинное отношение «сильных мира сего» с рациональностью.)

Впрочем, и сегодня ситуация изменилась очень мало. Разумеется, массовая «интернетизация» убрала всю эту «сектантскую муть» с наших улиц: современные «ловцы душ человеческих» больше не пристают к вам у подъездов, и не развешивают своих афиш на заборах – а используют для этого более технологичные каналы связи. Но, тем не менее, периодические «пересечения» с ними все равно случаются – и тогда становится ясно, что ситуации, когда тот или иной «владелец бизнеса», обладатель роскошного коттеджа и дорогой машины отдал значительные деньги пресловутым «гуру», по прежнему нередки. Да что там «коттеджевладелец»! Очень часто руководитель крупной фирмы тратит баснословные финансы на «великих учителей». Например, в свое время так было в «Банке Уралсиб», владелец которого, фактически, «слил» данное предприятие на эзотерические практики. (Это очень известная история – если кому интересно, то можно поискать в интернете.)

Но даже «Уралсиб» тут – еще не самый крупный пример. Например,  наш «самый главный банкир», руководитель «Сбербанка», как известно, является нечуждым теме «накопления энергии». В том смысле, например, что он периодически «выбрасывает деньги» на «преподобных учителей» - скажем, йога Садхгуру. Разумеется, о том, что Сбер повторит судьбу «Уралсиба» в данном случае можно не беспокоиться: родное государство с радостью готово устранить любые «финансовые проблемы» данного учреждения. Однако сути это не меняет – в том смысле, что показывает уровень мышления руководства нашего крупного бизнеса. Хотя, если честно, то не только нашего: тот же Садхгуру и подобные ему деятели щедро собирают дань со всего мира. И – в отличие от обычных граждан, которым «сильные мира сего» традиционно отвечают отказом на любые просьбы о финансовой помощи – делают это очень легко.

В чем же состоит причина подобного положения? ( Collapse )

В последние несколько дней в российской блогосфере вновь поднялась волна стенаний по поводу низкого количества привитых от коронавирусной инфекции. Вновь вылезли старые «срачи» между прививочниками и  антипрививочниками, причем, и та, и другая сторона вновь приступила к «усилению аргументов». В том смысле, что сторонники прививок, в лучшем случае, завели свои вечные речи о том, что «люди идиоты», а в худшем – начали активно требовать насильного прививания населения. (Правда, о том, на каком законном основании это делать – никто не задумывался.) Противники же выволокли не менее «древние» концепции о том, что от прививок умирает больше людей, нежели от болезней, что они ведут к бесплодию, ну и т.д.

Кстати, самое забавное тут, разумеется, то, что все это было не раз уже сказано еще до всякого коронавируса. В том смысле, что идеи о подрыве прививками иммунитета «полоскались» на просторах рунета еще с 2000 годов. (То есть, с самого этого «рунета» появления.) Причем, как и должно быть у каждой «сверхидеи» - все это изначально (до вируса) обосновывалось высокими авторитетами. (Вплоть до нобелевских лауреатов.) Другое дело, что ранее «прививочная тема» находилась, все же, на «периферии общественного сознания»: ее очень широко обсуждали, например, на «форумах мамочек» или, напротив, на разного рода «конспирологических ресурсах». С появлением же коронавирусной истерии она заняла одно из центральных мест, вообще, везде. Но особых изменений в «конструкции антипрививизма» при этом не произошло.

Гораздо более интересно тут поведение сторонников массового прививания. В том смысле, что в «докороновирусное» время они, как правило, демонстрировали намного более высокий уровень рациональности, нежили их противники. В том смысле, что если вторые несли привычную чепуху уровня «Билл Гейтс хочет всех сделать бесплодными путем инъекций» - да, эта концепция возникла задолго до 2020 года – то вторые, как правило, старались опираться на доказательный аппарат времен «расцвета цивилизации». (Т.е., до условного 1991 года.) И уж конечно, мало кто из «прививочников» вел разговоры о том, что людей следует лишать гражданских (и прочих) прав по причине их «глупости и идиотизма» - как это делают современные сторонники «массовых репрессий». Простите, массовых прививок!

На этом фоне, неожиданно, «антипрививочники» начинают выглядеть много приличнее. Равно, как пресловутые «ковиддисиденты» начинают выглядеть приличнее, нежели оголтелые сторонники «адского вируса» - вроде писателя Лукьяненко или «профессора Лопатникова». Которые готовы загнать население в настоящий концлагерь под управлением «специалистов по вирусам» или еще чему. (Сиречь – «элиты», маскируемой под «интеллектуалов». Кстати, аристократы в свое время так же «маскировались» под «храбрецов».) Впрочем, понятно, что это – явление временное, поскольку то же поджигание «вышек 5G» показывает, что нет такого дна, которое человек не мог бы пробить при массовой истерии.

А современная «ковидурь» - т.е., весь комплекс неадекватного поведения, связанный с эпидемией пресловутого COVID-19 – это именно проявление этой самой массовой истерии. Поразившей и «сторонников вируса» - включая самых высокопоставленных – и его «противников». Собственно, именно это и является самым неприятным эффектом от данной эпидемии, намного превосходящим все ее «медицинские» последствия. В том смысле, что она стала триггером, резко повысившим уровень хаотизации мира – например, в том плане, что теперь в любом месте, в любой стране (вне зависимости от политического устройства и формы правления) могут быть введены практически любые «карантинные меры». В кавычках, кстати, это выражение неслучайно, поскольку речь идет не о давно известных и хорошо разработанных способах борьбы с массовыми инфекциями, которыми выступают карантины. А о совершенно произвольных и лишенных всякой логики действиях, основной целью которых выступает формирование «правильной медиакартинки».

Например, мы очень хорошо это ощутили в прошлом году. ( Collapse )

Сделаю паузу, и на время оставлю политико-экономическую тематику. И обращусь к тематике литературной – а именно, к творчеству Ивана Антоновича Ефремова. Конкретно же – к его последнему роману, «Таис Афинской». Надо сказать, что с этим произведением действительно есть одна значительная «интересность», которая обычно не замечается читателями. Дело в том, что «Таис» - это последнее произведение великого фантаста: оно опубликовано было уже после смерти автора. (Иван Антонович умер в октябре 1972 года, когда роман лишь начал публиковаться в журнале «Молодая гвардия».)

Подобный момент не может не удивлять всех, кто интересуется творчеством данного автора. Дело в том, что, во-первых, у самого Ефремова было огромное количество «проектов» - идей произведений, которых он хотел создать. (От научно-популярной книги по палеонтологии до романа-эпопеи из жизни Киевской Руси.) Во-вторых, работа писателя над книгами всегда была более, чем скрупулезной: она начиналась со сбора материала – что во времена «без интернета» было непростым делом – и продолжалась несколько лет. (Конкретно над «Таис Афинской» Ефремов работал три года, но собирать «папку» к ней начал еще раньше.) Ну, а в третьих, в последние годы жизни – после тяжелого сердечного приступа 1966 года – Иван Антонович жил в понимании, что времени у него осталось мало.

И значит, необходимо работать только над самым необходимым. Именно поэтому та же научно-популярная книга по палеонтологии была заброшена – хотя работа по ней уже была проделана большая. (На самом деле, конечно, очень жаль, что так произошло: популярная палеонтология не просто от известного палеонтолога, но от палеонтолога с немалым литературным опытом – это была бы очень интересная работа.) А вот повесть «Долгая заря», посвященная вопросу преодоления Инферно в обществе, напротив, была превращена в роман «Час Быка». Ставший главным произведением Ефремова – и одновременно, практической иллюстрацией большинства его идей. (Самая главная из которых -  «теория Инферно» - и сейчас является одним из базовых составляющих будущего человеческого «прорыва».) И вдруг – писатель тратит свое время на создание приключенческого романа, да еще и с «эротическим контекстом»!

Ведь именно так воспринимает «Таис Афинскую» большая часть читателей. То есть, видит в ней что-то «подростковое», развлекательное – «про гетер», «про Александра Македонского». (Пускай и со значительными «вставками» в виде описания исторических реалий.) Разумеется, подобную (развлекательную) книгу автор мог бы написать вначале своей карьеры – скажем, в качестве продолжения сборника «Эллинский секрет» или повести «На краю Ойкумены». (Написанной в 1945-46 годах.) Но после «Туманности Андромеды», «Лезвия бритвы», и, конечно же, «Часа Быка» подобный вариант выглядит странным.

Но странность эта поверхностна. Поскольку в реальности «Таис Афинская» является вовсе не тем, чем кажется на первый взгляд, и ее последовательность – после «Часа Быка» - вполне закономерна. Поскольку основной смысл произведения состоит вовсе не в «показе греческих реалий эпохи Александра», и уж конечно, не в пресловутых «сиськах-бедрах» - на которые так любили обращать внимание позднесоветские люди. («Зажатые» между уходящей уже, но еще сильной «традиционной моралью», сохраняющейся от недавнего традиционного же общества, и «жаждой эротики», неизбежной для общества раннеиндустриального.) А в совершенно ином: в показе того, что даже в самом что ни на есть инфернальном обществе возможно проявление «высших» человеческих качеств. Дружбы, стремления к знаниям, а главное – любви к людям. Гуманизма, немыслимого – на первый взгляд – в мире рабовладения.

И реальная причина появления «Таис Афинской» состояла в том, что последние годы жизни Ефремова прошли «под знаком» пессимизма – и не столько из-за состояния здоровья, сколько из-за понимания того, что «эта итерация» перехода человечества к рациональном устроенному обществу провалена. Да, именно так: если в начале 1960 годов – в момент написания и выхода «Лезвия бритвы» - Иван Антонович был уверен, что коммунистические тенденции в советском обществе будут лишь нарастать( Collapse )